— Что вы имеете в виду под выражением «по-хорошему»? — резко ответил он Борису. — Если рассуждать по-вашему, молодой человек, то проникнуть в мой дом, шарить в моих документах, при этом подсунув свою подружку в качестве подсадной утки, — это все очень хорошо. Но разве это является таковым на самом деле? Вы — благородный рыцарь в сияющих доспехах — используете такие грязные методы. Стыдно!

— С волками жить, как известно, по-волчьи и выть.

И тем не менее Борис был слегка смущен укором старика. А тот, видя замешательство противника, еще больше приободрился.

— А еще скажите, что каков привет, таков и ответ, — презрительно махнул он рукой на Бориса. — Слышал я все эти обычные отговорки! Человека рядом с собакой привяжи, он лаять научится. Все это я очень хорошо знаю и без вас. — И, подняв голову, он громко произнес: — И вот что!.. Честно говоря, интерес к разговору с вами у меня пропал. И если у вас нету против меня ничего, кроме нравоучений, из которых, боюсь, я вырос много лет назад, то попрошу вас удалиться из моего дома.

Последняя фраза была произнесена особенно дерзко и грубо. Одновременно старик поднялся на ноги, указывая им на дверь.

— Вон! — произнес он с угрозой. — Вон из этого дома, иначе!..

— Погодите, — произнес Борис. — Вы еще не знаете, как много мне о вас известно!

И достав из кармана диск, он помахал им перед носом старика.

— Вот этот диск я раздобыл, обшаривая ваш дом. И я точно могу сказать, что его содержимое стоит той небольшой моральной жертвы, которую я принес, ведя его поиски.

Старик замолчал, сверля взглядом диск в руках у Бориса. А потом глаза его стали темнеть:

— Так вы… вы просто… Я вас!..

Однако он не успел закончить своей угрозы. Как раз в этот момент в дверь без стука ворвался тот самый охранник, которого так ловко удалось одурачить Борису. Тогда он был слегка встревожен, а вот сейчас мужик был перепуган уже не на шутку.

— Хозяин, там полиция! — дико вращая глазами, воскликнул он. — Вас спрашивают!

Обращался он при этом к хозяину кабинета. На Настю и Борю даже внимания не обратил.

— Не пускай их!

— Да они нас и не спрашивали. Много их. Да еще и ордер у них!

— На что ордер-то? — изумился старик.

— На обыск и задержание! Уходите, они уже сюда идут!

— Дьявол! — пробормотал старец, вновь съеживаясь на глазах и теряя все свое величие. — Ваши штучки?

И он кинул злой взгляд в сторону Бориса, который, напротив, теперь гордо поднял голову и смотрел на суетящегося старика с презрением.

— Они уже идут сюда! — воскликнул охранник, видя, что хозяин медлит. — Бегите!

Поняв, что времени для разговоров у него уже нет, старик быстрым шагом двинулся к дверям. Но не успел. И на пороге столкнулся нос к носу с широкоплечим и коренастым мужчиной в полицейской форме.

— Ага! Вас-то мне и нужно видеть, — жизнерадостно произнес этот полицейский. — Господин Михалев? Сергей? Давайте познакомимся. Я майор Платунов, и у меня ордер на ваше задержание и обыск в доме.

И он предъявил старику бумагу. Но тот не стал ее читать. Вместо этого он поступил иначе.

Старец отступил на несколько шагов от майора Платунова, а потом, словно заяц, кинулся к окну. Видимо, он собирался открыть раму и удрать через него, но полицейские, пришедшие с майором, быстро догнали и скрутили старика, не дав тому осуществить свое намерение. Однако надо отметить, что сопротивлялся старик с отнюдь не старческой силой. И даже умудрился задеть одного из полицейских по носу, а другому отвесить такую крепкую оплеуху, что молодой парень даже покачнулся и на мгновение выпал из схватки.

И все же силы были не равны. Каким бы бойцом-молодцом ни показал себя старец, один драться с тремя полицейскими он не мог. Его сообщники, находившиеся в доме, прийти ему на выручку тоже не могли. Все они были отрезаны от своего хозяина отрядами полиции, внезапно нагрянувшей в их дом. Против полиции, да еще в таких количествах, пособники старика устоять не могли. И судя по отдаленному шуму, все обитатели дома находились сейчас в крайне незавидном положении и также сражались, если не за свою жизнь, то уж за свободу — это точно.

— Ну что, теперь поговорим спокойно? — тяжело дыша и вытирая пот со лба, взглянул первый полицейский на задержанного старца.

Того наконец удалось усадить обратно в кресло. Руки ему заковали в наручники, но все равно вид у старца был отнюдь не побежденный.

— Вижу, не ждали нас? — спросил у старика Платунов. — Думали, не узнаем, где вы обитаете?

— По какому поводу вы врываетесь в этот дом? Что за беспредел?

— Нет, у нас все по закону, — заверил его Платунов. — И если бы вы соизволили прочесть содержимое документа, который я вам показывал, то вы бы сейчас не задавали мне этих вопросов.

— Я чист перед законом!

— А вот и нет!

Насте наконец удалось хорошенько рассмотреть майора Платунова. И она поняла, что коли он уже при чине, значит, сюда явился не шутки шутить. Девушка с интересом смотрела на этого человека, чувствуя, что им с Борисом от его прихода может быть своя выгода.

— И какие у вас основания к моему задержанию?

— Гражданка Михалева вам кем приходится?

— Снежана? Она… она моя дочь.

Старик явно не ожидал, что речь пойдет о его дочери, и теперь растерялся даже еще сильней.

А майор между тем не сводил с задержанного внимательного взгляда:

— Вот как? — произнес он. — Ну, хоть в этом вы признаетесь!

— Снежана моя дочь. К чему мне скрывать?

— У вас достаточно для этого поводов.

— Я творю добро. Это моя миссия в нашем мире.

Майор не сдержался и фыркнул прямо в лицо старику:

— Мы знаем, кто вы такой! — заявил он. — И знаем все о ваших так называемых духовных детях, а на самом деле несчастных, которых вы каким-то образом заманиваете в свои сети, а потом обираете.

— Неправда. Люди сами мне отдают излишки своих накоплений. Излишки — это грех. Щедрость — это добродетель.

— Избавьте меня от ваших лекций, — отрезал майор сурово. — И учтите, вам нас не обмануть. Мы знаем о ваших делишках куда больше, чем вы себе воображаете. И мы в курсе, что вы за тип! И поэтому мы тут!

Услышав эту последнюю фразу майора, старец метнул злобный взгляд. Но почему-то не на полицейских, как можно было бы предположить, а на Бориса, стоящего в углу с делано безразличным видом. Кажется, старец подозревал Бориса в причастности к появлению у него в доме наряда вооруженных полицейских. Настя не могла понять, хорошо это или плохо для них. С одной стороны, вид у старца был дико злющий. А с другой — пусть злится, сделать он им сейчас все равно ничего не может.