Теперь Палыч стал совершенно незаменим. Правда, по новымпонятиям, Вахмистру нужен был другой шофер — более молодой и импозантный, ноПалычу место быстро нашлось. Теперь он солидно именовался референтом по общимвопросам. В общем-то, ему было все равно, как его называют, как говорится, хотьгоршком назови, только в печку не ставь. Он по-прежнему был в курсе всех илипочти всех секретов хозяина, часто вместо него разговаривал с такими людьми, скоторыми Вахмистру не полагалось иметь ничего общего…

Палычу власть нравилась, нравилось подобострастноевыражение, с которым возвращали ему документы гаишники, сдуру остановившие егомашину, спокойно проехавшую на-красный свет… Конечно, радовали его и неплохиеденьги, которые платил хозяин, но еще большую роль в отношении к Вахмиструиграла его собачья преданность хозяину, укрепившаяся за годы службы.

Палыч был полностью, безоглядно предан Петру СтепановичуВахромееву.

Он был предан ему до одного мрачного, черного декабрьскогодня.

В тот день Палыч сидел в своем маленьком кабинетике — теперьу него, как у референта, был собственный кабинет, хотя по размерам он скореенапоминал чулан, в котором уборщицы хранят швабры и ведра, но в этом все былокак у настоящего начальника — письменный стол с двумя телефонами и переговорнымустройством прямой связи с кабинетом Хозяина.

Переговорник щелкнул, загорелась лампочка вызова.

— Палыч! — загудел бас Вахмистра. — Готовь квыходным охоту. Поедем с Хлобыстенкой на шестьдесят третий.

— Сделаем, шеф! — довольно ответил Палыч.

Охоту он любил, любил все связанные с ней мужские веселыепривычки: стопку водки на морозе, свежее мясо с дымком, русскую баню.

Замечтавшись, Палыч не заметил, что Вахмистр забыл отключитьпереговорник. Из пластмассовой коробки раздавались шорох перелистываемых бумаг,шумное дыхание Хозяина. ..

Палыч хотел было слегка кашлянуть, тактично напомнив шефу оего забывчивости, но в это время из кабинета Вахромеева послышался телефонныйзвонок. Хозяин снял трубку, ответил по своему обыкновению:

— Вахромеев слушает! Здравствуй, Сергей Вадимович! Какздоровье? Как творческие успехи?

Палыч напрягся: получалось, что он подслушивает. Сейчаскашлять было уже поздно, шеф будет недоволен… Лучше тихонько выйти из кабинетаи сделать вид, что ушел сразу, никаких разговоров не слышал… Он уже началподниматься, да вспомнил, как предательски скрипит чертов стул. Выходило ещехуже. Пришлось замереть и ждать удобного момента. А Вахмистр продолжалразговор, причем по тону его чувствовалось, что разговор этот ему неприятен,что неизвестный Сергей Вадимович сообщает какие-то скверные новости.

— Что, и никак этого молодого не осадить, да? Даже тыне можешь? Ну что я могу сказать… Ну, значит, придется… Хорошо… Как насчетКопылова?.. Почему не подходит кандидатура? А-а, согласен… Ну тогда Магомедов…Устраивает? Ну, лады, договорились… Спасибо за звонок.

Палыч сидел тише воды, ниже травы, чувствуя себя сквернооттого, что невольно пришлось подслушать разговор, да еще такой, в которомпромелькнуло его собственное имя — Копылов. Ведь это он — Виктор ПавловичКопылов…

В кабинете шефа послышался шум — Вахмистр вызвал секретаршу,попросил принести кофе. Воспользовавшись этим, Палыч тихонько выскользнул вкоридор.

«Интересно, — думал он, направляясь в курилку, —куда это он мою кандидатуру прикидывал? И почему я не подошел, а ИгорьМагомедов больше устроил?»

Палыч не знал, о чем шла речь. Он не хотел никакого другогоназначения, его совершенно устраивала та работа, которой он занимался, даничего другого он и не умел, но все же какая-то легкая обида, какая-то завистьк молодому референту Игорю Магомедову осталась в душе.

На следующий день Управление облетела потрясающая новость.Молодого референта Игоря Магомедова арестовали. Его взяли прямо в кабинете: внаручниках, как вора или убийцу, провели по коридорам, посадили в черную машинус мигалкой и увезли. В курилке муссировались самые невероятные слухи — то лиИгорь был замешан в отмывании криминальных денег, то ли через него егокавказская родня, а Игорь действительно был родом из Дагестана, собираласьпровести аферу с фальшивыми авизо… Правда, вскоре возобладала болеереалистическая версия: якобы Магомедов был связан с одной из крупныхкриминальных группировок — то ли «казанской», то ли «тамбовской» — и попал вполе зрения РУБОП… А в конце рабочего дня по Управлению, как шквал по океану,пронесся еще один слух, но теперь уже абсолютно достоверный. Магомедова везли вгорпрокуратуру, и по дороге в машину с арестованным врезался КамАЗ. Никто изнаходившихся в машине не выжил: ни водитель, ни охрана, ни сам Магомедов.Водитель КамАЗа скрылся с места происшествия. Все были потрясены. Утром Игорьпришел на работу — аккуратный, хорошо одетый, перспективный молодой чиновник, ак концу дня ничего не осталось от его карьеры, от его жизни и от его доброгоимени… Даже вывесить некролог в сложившихся обстоятельствах не решились.

Палыч пришел домой, выпил стакан «Синопской» водки, чтопозволял себе крайне редко, лег в свою одинокую постель. Но заснуть он не мог.

Что же это получается? Выходит, в том разговоре, который онневольно подслушал, решалась вовсе не судьба нового назначения. В том разговоререшали, кого из сотрудников Управления сдать, отдать прокуратуре, как костьпсам, и более того — кого убить, не допустив человека до допроса и до суда… ИВахмистр, сука, не задумываясь, предложил сдать его, Палыча! Вся егомноголетняя служба, вся его собачья преданность, все маленькие и большиеуслуги, которые он делал Хозяину, — ровно ничего не стоили в его глазах.Вахмистр мгновенно, в считанные секунды готов был приговорить Палыча к позору исмерти.

Несколько дней спустя Палыч стоял в Управлении возле лифта —нужно было подняться на шестой этаж в бухгалтерию. Мимо прошел Вахмистр. Палычвзгляд притушил, но когда шеф отошел, взглянул ему в спину так, что пиджак чутьне задымился. А когда отвел глаза, увидел рядом Евгения Ивановича Парамонова,молодого зама начальника Управления. Парамонов смотрел на него с интересом.

На следующий день Палыча снова вызвали в бухгалтерию. Влифте они оказались вдвоем с Парамоновым. Евгений Иванович достал из карманаплотный белый конвертик и вложил Палычу в боковой карман пиджака. Палычудивился, но ничего не сказал. Достал конверт только дома. В конверте было пятьсто долларовых купюр. Палыч задумался. Сложив два и два, он сделал кое-какиепредположения: что именно нужно от него Парамонову. И не ошибся.

Через несколько дней снова пришлось подниматься на лифте.Увидев в коридоре приближающегося Парамонова, Палыч задержался, подождалЕвгения Ивановича, пропустил его в лифт первым. Парамонов покосился на потолоклифта и чуть слышным свистящим шепотом проговорил:

— В семь часов возле Тучкова моста, у деревянногомостика рядом со стадионом.