— Ну конечно! Подумаешь, убили актрису под носом у следователя! — Терещенко совсем сник.

Она погладила его по небритой щеке и мягко улыбнулась:

— Никто не мог предположить, что собираются убить именно Лисицыну.

— Да, как правильно заметил Людомиров во вчерашнем спектакле, никому не известно, кто будет следующим…

Странно, но она восприняла это предположение довольно буднично, она даже не удивилась:

— Я думаю, что убийства связаны со спектаклем.

— Неужели? — усмехнулся он. — Какая свежая мысль.

— Нет, ты не понял. Сначала убили Гамлета — Журавлева, потом Офелию — Лисицыну. Нужно понять мотив, чтобы вычислить следующую жертву. Я думаю, что Лина — не последняя.

— Мотив… — задумчиво протянул следователь. — Кто-то задумал убить всех актеров, занятых в спектакле?

— Ну, Вадим. Это же очень плоско. Может быть, убийца пытается что-то сказать этими смертями, или он ставит свой собственный спектакль, но наоборот. На сцене Гамлет погибает последним от ранения отравленной шпагой, до этого тонет Офелия.

— Тогда он пропустил уже десяток персонажей. Я даже думать над этой версией не хочу, — Вадим отрицательно покачал головой. — Но ты права, стоит попытаться нащупать мотив. Хотя какие, к чертям, могут быть мотивы у сумасшедшего убийцы.

— Мне эти убийства не кажутся делом рук сумасшедшего. По-моему, тут присутствует какой-то трезвый расчет.

— А может быть, Лина что-то увидела, или услышала, или могла что-то вспомнить. Может, она случайная жертва, как иногда бывает.

— Тоже вполне вероятно.

— Ладно, все равно до результатов экспертизы говорить пока рано.

Он повернулся было, чтобы возвратиться наверх.

— Вадим, — позвала Алена.

Он оглянулся. Лицо его было бледным и осунувшимся.

— Как ты? — ей стало его жалко.

— Все хорошо, прекрасная маркиза, — грустно улыбнулся Вадим.

Она медленно подошла к нему, тронула губами его колючую щеку:

— А так?

— Так? Так гораздо лучше.

— Удачи.

Он кивнул и поплелся вверх по лестнице.

Алена вышла на улицу, сразу же пожалев, что не осталась за дверями театра, — на нее нацелились несколько видеокамер.

«Господи! Только не это! Как я это ненавижу!» — про себя взмолилась она и попыталась быстро проскользнуть мимо толпящихся журналистов. Но не тут-то было.

— Алена! Алена Соколова! — предательски взревел Коржик, на бегу размахивая микрофоном. — Ты не можешь уйти просто так.

— От тебя — легко! — невежливо ответила она и ускорила шаг.

Но ее уже обступили со всех сторон:

— Что вы можете сказать об этом убийстве?

— Кого убили?

— Вы думаете, это самоубийство?

— Вы не связываете это убийство с изнасилованием в Солнцеве?

Алена с интересом посмотрела на того, кто выкрикнул последний вопрос:

— Неужели вы связываете?

Парень с виду был вполне вменяем, если такое определение подходит под телекорреспондента, проторчавшего все утро на диком холоде в ожидании новостей.

— Ты должна дать мне интервью, — Коржик схватил ее за локоть, — имей совесть!

Алена улыбнулась ему весьма приветливо:

— Только наедине.

— Все! — он помахал микрофоном над головой. — Собирайте собак, охота закончена — девушка моя!

— Не имеешь права! Нахал! — негодующе зашумели остальные, понимая, что им придется стоять у дверей театра и дальше.

— Имею, имею! — злорадно заверил всех Коржик.

Подпрыгивая от радости, а заодно и для того, чтобы согреться, он поволок Алену к своей служебной машине. За ними бежал оператор с камерой на плече.

Отойдя от продолжавших возмущаться журналистов на приличное расстояние, Коржик остановился и серьезно посмотрел на нее:

— Значит, так — я задаю вопрос, ты отвечаешь. Можешь не торопиться, говори поподробнее, потом подрежем.

— Прости меня, Коржик, — произнесла Алена, едва справляясь с угрызениями совести, — но я ничего не могу тебе рассказать.

— Нет! — округлил он глаза. — Ты не можешь меня так подставить!

— После окончания расследования первое интервью — твое, — заверила она.

— Мне нужно сейчас, — похоже, он собирался разрыдаться.

— И не пытайся, — предостерегла она его, — на меня это не подействует.

— Ну хоть пару фраз!

— Даю маячок: через полчаса из театра выйдет следователь Терещенко. Но он догадывается о толпе журналистов, поэтому выйдет через технические ворота.

— Ты просто чудо! — Коржик чмокнул ее в щеку.

— Только не говори ему, кто навел, — кисло улыбнулась Алена.

* * *

В редакции Алену встретили настороженно. Как только она уселась за свой стол, к ней тут же подлетел Лешка Вакунин и, потрясая длиннющими патлами, озвучил витающий в воздухе общий вопрос:

— Ты что, опять влипла?

— А ты завидуешь? — прищурилась она.

— Между прочим, Аркадий Борисович сегодня уже валидол принял, — Варя бросила на нее укоризненный взгляд из своего угла. — В новостях уже успели показать тебя.

— Можно подумать, это я убила Лину Лисицыну! — фыркнула на это Алена и, опершись подбородком о кулак, тупо уставилась перед собой.

«Что же нужно убийце? Ведь понятно, что даже сумасшедший убивает со смыслом. Ну, хорошо, пусть в театре действительно появился маньяк. Предположим… — она скривилась. — Нет! Не может быть, чтобы за полгода я встретилась сразу с двумя маньяками. Такого не бывает! Но все равно, кто-то ведь убивает? Кто же это? Маша Клязьмина? Она действительно слегка не в себе, особенно в последнее время, с тех пор как связалась с гуру. Кстати, о гуру — он ведь предрекал убийства. По крайней мере, убийство Лисицыной точно предрекал. Мог ли он сам совершить эти преступления? Зачем ему? Да хотя бы для того, чтобы поддержать свой авторитет в глазах последователей. Версия хилая, но вполне имеет право на существование. А Людомиров? Этот весельчак, который придумал шутку с посланиями. Достаточно ли он ненормален, чтобы заиграться в свои интрижки и начать кровавую резню? А Ганин? Как ни крути, но именно ему была выгодна смерть Журавлева. Кстати…» — Тут ее сердце заныло в предчувствии неприятной догадки. Что-то, что давно уже вертелось в голове, вдруг материализовалось во вполне ясные воспоминания — октябрь прошлого года, премия «Чайка». Именно! Тогда Илья впервые заговорил с ней о готовящемся к постановке «Гамлете». Он воодушевленно описывал, какой видит свою будущую роль. Кто же был с ним рядом? Точно, она словно наяву увидела удивительно элегантного Ганина, рядом с ним Лину Лисицыну в красивом бордовом платье с оголенными плечами, Александра Журавлева и Аристарха Нелюбова. Все они улыбались друг другу. Журавлев непривычно оживленно хвастал, что его пригласил в новую картину Михалков. А потом он прервал свою пылкую речь и, хлопнув Ганина по плечу, почти крикнул: «А все-таки я тебе завидую!» И все весело рассмеялись. Ганин с Журавлевым были друзьями! Причем достаточно близкими друзьями. За последние несколько месяцев откровенного противостояния об этом все как-то позабыли. Но, если покопаться в подшивках популярных изданий, можно найти интервью обоих актеров, где они рассказывают о своих замечательных отношениях, о том, как справляли праздники в одной компании, и тому подобное. И еще, год назад, поговаривали о романе Лины и Ильи. Правда, этот слух так и остался неподтвержденным. Зная и его, и ее, Алена не слишком-то верила, что эти двое могут быть действительно влюблены друг в друга: они слишком тяжелы были сами по себе — честолюбивы, амбициозны, капризны, ветрены, противоречивы, поэтому столкновение с таким же набором в характере другого человека грозило взрывом эмоций, в основном негативных. И тем не менее Илья хорошо относился к Лине, а Лина — к Илье. Что же произошло за этот год? Почему распалась дружба Ганина и Журавлева, почему Илья стал относиться к Лине с видимой холодностью, даже отчужденностью. Ведь теперь при ее появлении он каждый раз менялся в лице. И эти перемены говорили не о скрытой любви, а как раз, наоборот, скорее о ненависти или даже о страхе. Только ли все это произошло из-за перераспределения ролей в «Гамлете»? Вообще, как Журавлев ухитрился отобрать роль у ее, казалось бы, законного владельца? Как Лина втиснулась на место Маши Клязьминой? Настя незадолго до убийства Журавлева сболтнула, что к переменам в актерском составе причастен Аристарх Нелюбов — он-де позаботился о своей протеже — Лине. Он надавил на главного. Но Журавлев? Кто надавил за него? Странно все это. Все эти секреты могут и не иметь к убийствам никакого отношения. Хотя, с другой стороны, могут и иметь… Интересно все-таки, какова во всем этом роль Нелюбова? Поговаривают, что он достаточно влиятелен в театральном мире. Да что там поговаривают! Почти все постановки делаются через него. В театрах нет денег, нужны спонсоры. А найти спонсора практически на любой спектакль может лишь один человек — Аристарх Нелюбов. У него потрясающее умение налаживать связи, у него своя компания в Москве — он организует концерты зарубежных звезд в крупных городах России. У него контакты даже в Голливуде. Но с тех пор как он отошел от актерской деятельности, он не слишком-то светится. По большей части живет за границей, сюда приезжает крайне редко. Знает ли она о нем еще что-нибудь? Кроме того, что сейчас он, кажется, в Москве, больше ей ничего не известно.