«Кафтанник» хотел еще что-то добавить, но не успел. Что-то гулко ударило его по голове, и он потерял сознание.

* * *

Лесана взглянула на Буйсила и сказала:

– Молодец, парень.

Тот, однако, ничего не ответил. Он стоял перед клеткой неподвижно, и глаза его были пусты.

– Этого… – Лесана указала Хлопуше на молодого охоронца Кряжа, – мы возьмем с собой. Укажет нам дорогу через подвал. А второго придется убить.

Лесана, сжимая в руке свой небольшой, обоюдоострый меч, повернулась к лежащим на каменном полу охоронцам.

– Стой, Лесана! – сказал Хлопуша.

Девушка замерла с занесенным надо головой Миляя мечом и вопросительно покосилась на здоровяка.

– Зачем убивать? – хмуро пророкотал здоровяк. – Давай просто свяжем его и бросим в клетку.

– Волхвы не пощадят его, – возразила Лесана. – Они будут мучить и пытать бедолагу, пока тот не умрет от боли и страданий. А я убью его быстро.

Хлопуша сдвинул брови и возразил:

– Когда-то Первоход сказал мне, что у каждого человека должен быть шанс.

Лесана метнула на бородатого доходягу, лежащего в клетке, насмешливый взгляд.

– А сам-то он часто давал шанс темной нечисти?

– Нечисти – нет. Но людям давал. Даже самым страшным своим супротивникам.

Несколько секунд Лесана размышляла, затем опустила меч.

– Будь по-твоему. Вяжи ему руки и ноги, а я пока дам Первоходу целебной травы. Нужно согнать с его век сонную одурь.

Минуту спустя Хлопуша поднял седовласого доходягу с пола и легонько обнял его.

– Глеб! – дрогнувшим голосом проговорил здоровяк. – Глеб, как я рад тебя видеть!

Он растроганно шмыгнул носом, но Первоход лишь слабо застонал в ответ. Богатырь отпрянул и внимательно оглядел своего товарища.

– О боги, в кого эти гады тебя превратили! – с болью в голосе воскликнул он. – Дружище, ты меня не узнаешь?

– Он никого сейчас не узнает, – сказала Лесана. – Думаю, он все еще бродит в царстве кошмаров.

– Но ты ведь дала ему траву!

– Дала. Но трава действует не сразу. Пройдет время, прежде чем Первоход окончательно проснется.

Хлопуша снова вгляделся в лицо товарища. Брови его дрогнули, и он с горечью проговорил:

– Глаза Первохода схожи с глазами упыря. Жив ли он вообще?

– Он жив, – сказала Лесана. – Я и отсюда слышу, как бьется его сердце.

– Леший, леший, леший… – со слезами в голосе промычал Хлопуша. – И почему я не пришел за ним раньше?

– Хорошо, что не пришел, – сказала Лесана. – Будь ты один, ты бы сгинул в этих лесах.

– Это верно, – нехотя признал здоровяк, вспомнив о чудесах, которые вытворяла Лесана.

– Нужно выбираться отсюда, пока волхвы или охоронцы нас не нашли, – холодно проговорила девушка. – Тебе придется нести Первохода, здоровяк.

– Да-да, – поспешно кивнул Хлопуша. Смахнул с ресниц слезу и тихо пробормотал: – А я еще приволок ему меч. О чем я только думал?

С величайшей осторожностью поднял он Первохода на руки. Лесана тем временем занялась молодым «кафтанником». Склонившись над ним и вглядевшись в его лицо холодным, острым взглядом, она властно приказала:

– Очнись, охоронец!

Кряж тут же открыл глаза.

– Ты должен вывести нас отсюда незамеченными, – так же властно и спокойно сказала Лесана. – Знаешь ход через подвал?

– Знаю, – бесстрастным голосом ответил Кряж.

– Пойдешь вперед и будешь указывать нам дорогу. Понял ли, что я сказала?

– Понял, – тем же блеклым, равнодушным голосом отозвался Кряж.

Он поднялся на ноги и двинулся к двери, которая вела в коридор. И вскоре странники уже шли по каменному, темному коридору, едва освещенному тусклым светом, проникающим сюда сквозь узкие щели бойниц.

Подземный туннель был настолько узок, что в нем с трудом могли разминуться два взрослых человека. Свернув три раза направо, охоронец Кряж остановился у стены, заставленной огромной бочкой. Здесь он встал неподвижно, уставившись на бочку хмурым взглядом, словно не знал, что делать дальше.

– Думаю, надо отодвинуть бочку, – сказала Лесана.

Хлопуша опустил Глеба на пол, поручив его Лесане. Затем обхватил бочку за круглые бока и отодвинул ее от стены. За бочкой беглецы увидели дубовую дверь, обитую железными полосами.

Хлопуша вынул из ножен меч и одним ударом сшиб большой навесной замок. Затем распахнул дверь, снял со стены факел и посветил во тьму.

– Ничего, – сказал он. – Только стены.

– Пусти охоронца вперед, – велела Лесана.

Хлопуша сгреб охоронца за шиворот и грубо втолкнул его в туннель. А сам подхватил на руки Первохода, забросил его на плечо и шагнул следом за охоронцем.

По этому туннелю шли недолго. Вскоре он привел их к новой двери. Она была задвинута железным заржавевшим засовом. Видно было, что дверь эту давно не открывали. Хлопуша ухватил засов рукой и со скрежетом сдвинул его в сторону. Затем взялся за большую железную ручку и с силой потянул дверь на себя.

Петли яростно заскрежетали, но дверь поддалась. Яркое солнце ударило в глаза беглецам, а в лица им пахнуло свежим воздухом. Покинув затхлый коридор подвального яруса крепости, Лесана, Буйсил и Хлопуша, несущий на плече Глеба, вышли из подвала.

Кряжа они оставили в коридоре, после того как Лесана властно ему приказала:

– Задвинь засов и сиди за дверью до вечера!

Отрок Буйсил, глаза которого все еще были пусты и равнодушны, сразу же побежал к сараю с лодками. Хлопуша посмотрел юнцу вслед, ухмыльнулся и сказал:

– Здорово ты его обработала, травница. С ним все будет хорошо?

– Да, – ответила Лесана. – Как только он станет не нужен, я уйду у него из головы. Поставь Первохода на ноги.

– Зачем?

– Поставь.

Хлопуша тяжело вздохнул, но покорился. Осторожно опустил он друга на пол, поставив его так, чтобы тот опирался спиной на влажную замшелую стену.

– Ну? И что дальше?

Лесана молча приблизилась к Первоходу и вгляделась в его осунувшееся грязное лицо.

– Все не так плохо, как можно было ожидать, – сказала она, наконец. – Дай ему меч, здоровяк.

– Ты что! – изумился богатырь. – Он его даже не подымет!

– Дай! – властно повторила Лесана.

И Хлопуша снова подчинился. Он вынул меч из ножен, вложил рукоять в ладонь Глеба и сжал его пальцы.