Максимально «законсервированные» в тяжелые латы «рыцари» сшибли передовой дозор каравана и налетели на уже готовых к атаке северян, вот только вместо того, чтобы ввязываться в бой, они на ходу проломили пару шлемов и ускакали по обочинам дороги дальше. Правда, не все — добравшись до опушки, мы увидели, что один из наших всадников лежал на земле. Свое дело бронированные всадники сделали и оттянули егерей к дороге. Мы же ударили сначала в спину егерскому «спецназу», а затем обстреляли оруженосцев.

В первые минуты боя северяне предприняли попытку пешей контратаки, а затем прорыва вдоль дороги, который был тут же остановлен простым убийством лошадей первой телеги и той, которая хотела объехать образовавшийся затор, так что обошлись без классических древесных завалов. Что же касается контратаковавших заросли бойцов, их встретили болты из арбалетов, которые не то чтобы легко, но все же пробивали щиты оруженосцев. Рыцари, после того как одного из них затянули в кусты с помощью удачно брошенного аркана, решили не лезть в дебри и вместе с подчиненными ушли в глухую защиту.

«Ящерам» в атаку идти так и не пришлось — арбалетчики вскрывали стену вражеских щитов, а лучники выбивали кольчужных оруженосцев. Одного рыцаря убили из тех же арбалетов, а второй предпочел сдаться. Что примечательно, меньше всего пострадали егеря — половина из них просто сбежала в лес, параллельно прирезав пятерых из команды Морофа.

И это еще не все — на обратном пути, оставив разграбление каравана людям лесного маркиза, на хвост колонны, где со мной шли «ящеры» и Мороф, напала пятерка улизнувших егерей. Если бы не Хан, все могло бы закончиться плачевно.

Волк, до этого беззаботно бежавший впереди меня, внезапно застыл и издал уже знакомый кашель.

— Мороф, опасность, — стараясь не особо выдавать волнение, тихо сказал я.

Бывший разбойник ускорил шаг, словно намереваясь кого-то отчитать, а я, наоборот, замедлился, чтобы поравняться с отставшими «ящерами».

— Внимание, опасность, — тихо сказал я, испытывая жуткое желание вернуть на голову неосмотрительно снятый шлем.

Нахлобучить шлем на голову удалось, как только Хан рванул в кусты.

— За мной!

Я врезался в переплетенье зеленых веток следом за волком — и почти сразу же наткнулся на герцогского егеря, но с «первым встречным» драться не пришлось: Хан на моих глазах отгрыз бедняге пол-лица. До следующего противника оставалось всего с десяток шагов, которые я преодолел за пару секунд, по пути получив арбалетный болт в плечо. Стреляли откуда-то сбоку, и, если бы не «чешуя», я как максимум попрощался бы с этим миром, а минимум — выпал бы из боя с неприятной травмой. Отвлекаться на стрелка мне не пришлось: там уже рубился Выров. А изначально выбранный мною соперник все еще ожидал момента нашей сшибки, довольно грамотно рассекая воздух перед собой коротким мечом. Отделавшись синяком после попадания арбалетного болта, я преисполнился наглости и смело влез своими шашками в кружево траектории чужого меча. Вражеский клинок скользнул по моей груди, не оставив на чешуйках даже царапины, а вот противник получил прямой удар в живот — кольчуга на меховой куртке его не спасла.

Пока я возился со своим противником, бой закончился. Но забывать о нем не стоило, а, наоборот, помнить и делать выводы. Пока что наш отряд напоминал банду разбойников, хотя и хорошо вооруженных. С этим нужно было что-то делать.

В следующие пару недель мы вылавливали небольшие обозы, которые порой захватывались одним налетом разросшегося отряда псевдорыцарей.

В том, что наместник герцога действительно умный командир, я убедился, когда перед очередным налетом прибежал гонец с неприятными новостями от одного из агентов маркиза Кардея. Караван, на захват которого мы собирались, вела уже сотня егерей и сотенный же отряд оруженосцев с усиленным контингентом рыцарей — целых десять штук.

Операцию пришлось отменить, что вызвало всеобщее недовольство. Но я уже давно понял, что очень часто выжить в этом мире мне помогало именно нежелание плыть по течению и наплевательское отношение к вековым устоям толпы, поэтому пропустил ворчание лесовиков мимо ушей.

Из-за нашей активности тактика противника резко изменилась. Теперь караваны шли под хорошей охраной. Мало того, они больше не останавливались на бивуаках, а ночевали лишь в хорошо укрепленных постоялых дворах. А где нужно бить противника? Там, где он тебя не ждет.

Следующий налет был еще более стандартным, чем предыдущие. Во-первых, я вспомнил, как распределялась захваченная нами добыча: меньшая часть делилась между участниками, а большая шла на нужды революционеров, и это мне не нравилось. Мотивировалось все тем, что основу отряда составляют люди лесного маркиза.

Перед следующей операцией Мороф провел чистку своего отряда и отобрал лучших бойцов, которые согласились принести присягу барону Марану. Их семьи тут же отправились на границу. Нас стало вдвое меньше, но теперь-то, куда девать добычу, стал решать только я.

Второй особенностью предстоящей операции была возможность использования знаний профессора. Нет, необходимого нам химического оружия он пока не добыл, но зато изготовил порошок с очень интересными свойствами. В ночь операции огороженный частоколом постоялый двор спал намного крепче, чем когда-либо до этого.

Российские дворяне времен Гражданской войны поняли эту простую истину слишком поздно, а местные носители голубой крови даже не желали задумываться о том, что воюют со своим народом, то есть теми, кто делает их жизнь комфортнее. Этот постоялый двор был выбран для операции именно потому, что там работали целых три человека с революционными замашками. Причем не агенты маркиза, а родственники моих новых подданных. Диверсию они провели с удовольствием, потому что помимо денег в финале операции должны были получить путевку в «райское место» на границе империи, то есть в мое баронство.

Слуги засыпали «чудесный» порошок Руга везде, куда только можно, — от воды для каши до солдатского пива и господского вина. Известную угрозу могли представлять собаки егерей, с которыми мы, к счастью, пока не имели дела. Да только эти волкодавы умели давить мелких лесных хищников, а Хан был немного из другой весовой категории.

Перед операцией слуги указали нам место, где в частоколе были расшатаны бревна, а сами заперлись в своих каморках.

Первым в атаку пошел Хан. Через пару минут половина гулявших по двору псов была загрызена, а вторая половина разбежалась и тихо скулила, забившись в щели.

Как ни странно, на ногах оставалась парочка егерей. Схватка с ними была тихой, но яростной. Одному из наших разворотило болтом щеку. К счастью, это была единственная неприятность. Этой же ночью вскрылся еще один неприятный факт — ни «ящеры», ни лесовики Морофа совершенно не умели штурмовать здания. Нам повезло, что охранники каравана и постоялого двора громко храпели благодаря зелью профессора.

Резать сонных северян я не стал. Возможно, это было ошибкой. Забрать с собой пленников мы не могли по причине слишком большой добычи. Так что в будущем те, кого мы не зарезали на постоялом дворе, могли столкнуться с нами же в бою. И все же кровавая «предусмотрительность» была бы для меня тем шагом за грань, которого я не смогу сделать, даже если буду точно знать, что подобная щепетильность станет причиной гибели. Так уж меня воспитали родители.