Видя мое решительное сопротивление, его злость, как буря, только набирала обороты, рискуя разрастись до масштаба урагана, но мне было наплевать! Ожидая от него объяснений, я получила лишь показательную словестную порку при встрече.

– Ты не мог предположить, что мне очень не понравится твое незапланированное исчезновение?!

– Ты не могла подумать, что я буду взбешен твоим решением вновь выйти на работу?!

Подойдя ко мне, по пути положив цветы на пустой столик, он оттеснил меня к стене. Захватив, как и тогда, в плен своих рук, расставив их по обе стороны от моего лица, лишая возможности выскользнуть. Я смотрела в его глаза, наблюдая за непрекращающейся грозой в них, видя черные тучи до краев наполненные беспокойством, пропитанные гневом, вызванным моим открытым неповиновением, а он в мои серые, влажные – впервые замечая в них ливень непролитых за месяц его отсутствия слез, что я не успела скрыть от него, что сейчас стояли в моих глазах стеной из дождя.

– Прости меня, маленькая, я снова облажался, – тихо, едва слышно, прошептал он наклонившись к самому моему уху, шевеля волоски на моем виске своим горячим дыханием.

Выдохнул, а я вдохнула, снова обмен дыханием, как прелюдия…

Не удержала эмоций, хлынувших через край, пропустив одинокую, крупную слезу, которая переливаясь множественными гранями моих скрытых переживаний, предательски скользнула из уголка глаза, но была мгновенно перехвачена родными губами. Сердце защемило от чувственности момента. Мазнув по щеке, жадно собрал каплю разочарования, щедро поделившись со мной своими чувствами.

И я приняла их, видя насколько он открыт передо мной, душевно обнажен…

И мне не нужны слова, я все чувствую, замечая с каким трепетом он прикасается ко мне… запутываясь пальцами в моих волосах, оглаживая скулы, поднимая мою голову навстречу себе. Прикрываю глаза в предвкушении, ожидании, диком нетерпении, но разочарованна целомудренным поцелуем, наказанная им за взбесившую его непокорность.

– Ну нет! – доведенная до отчаяния нескончаемыми эротическими снами и ежедневной неудовлетворенностью, перехватываю инициативу, поднимая руки вверх, оплетая ими его голову, за затылок притягивая к себе.

И он смеется, склоняясь ко мне, с желанием целуя меня…

Так, как я это люблю! Жарко, до дрожи в ногах, властно, с неконтролируемой страстью, заражая своим нетерпением.

– Лиза, – шепчет едва оторвавшись, – как же я соскучился!

Наше уединение бесцеремонно нарушено вновь беспокойно звякнувшим колокольчиком…

Все происходящее занимает доли секунд и, поначалу, я не понимаю, что происходит опешив настолько, что с трудом слежу за шоу-программой, преподнесенной нам очередным, замысловатым витком жизни:

Неожиданно для меня, Саша напрягается, резко развернувшись, полностью закрывая меня собой, заводит руку за спину, выхватывая оттуда пистолет. Хочу ухватить суть происходящего, но не могу, полностью закрытая широкой спиной, другой, заведенной назад рукой, удерживаемая на месте любимым мужчиной…

Я слышу лишь хлопки, глухие, страшные, бьющие точно в цель – каждый из них, фантомно, прямиком по моему сердцу. Мгновение, все стихает, и он оседает, пытаясь удержаться, хватаясь за близко стоящий столик, но падает на пол, случайно утягивая за собой принесенные для меня цветы…

Я вижу в дверях, забежавшего на шум выстрелов, Олега, замечаю, лежащего в луже крови, мертвого мужчину восточной внешности, остекленевшими глазами вперившегося в потолок, смотрю на оружие в его руках, но не позволяю, запрещаю глазам двигаться дальше…

Это же сон! Снова кошмар, который просто не может быть правдой!

Но по мгновенной реакции Олега, понимаю, что все происходящее как никогда реально.

Быстро! В считанные секунды, падаю на пол, вслед за Сашей, прикрывая руками кровоточащие раны на его теле, но их так много! Кровь, толчками, выплевывается из рваных дыр, и я молю его сердце замедлить ритм, чтобы не так быстро разгоняло по венам кровь, чтобы выиграть время у смерти.

Краем уха слышу, как Олег вызывает скорую, подбегая ко мне, срывает с себя рубашку, прижимая ее к зияющим ранам, второй рукой проверяя у Саши пульс. Мне же и проверять не нужно! Я и так, через руки чувствую, как бешено стучит его сердце! Отбивает свой беспокойный ритм за нас двоих, потому что мое молчит, остановилось вовсе!

Больно! Так больно, что вдохнуть не могу…

Вижу только, насмешкой, рассыпавшиеся по полу лилии, теперь красно-белые, как жуткое напоминание о произошедшем. Застывшее бледное лицо, обрамленное этими цветами, и я кричу, откидывая их от него в стороны, скользя и размазывая густую горячую кровь по полу… Ломаю длинные стебли, безжалостно сминая руками багровые цветы, яростно, вымещая на них свою беспомощность, понимая, что время неумолимо отсчитывает секунды жизни. Моей и его. Потому, что моя – неразрывно связана с ним, и этого уже не изменить!

Как в бреду, с силой оттянута Олегом в сторону, прижата к стене, давая шанс бригаде реанимации, которая прибыла в считанные минуты, превратившиеся лишь для меня в бесконечные часы.

– Хорошо, все будет хорошо, – твержу себе, нет, ему, в надежде, что он слышит.

Знаю, что слышит!

По – другому просто не может быть! Мы столько с ним пережили, что и это испытание не станет для нас невозможным. Я знаю это!

Сутки пролетели перед глазами, как во сне.

Сначала – многочасовая сложнейшая операция, затем – палата реанимации, куда меня попросту не пустили…

У кого-то время тянется, замедляя свой ход в непрекращающемся, изводящем ожидании, а у меня наоборот – летит, быстро мелькая перед глазами кадрами жизни, не оставляя ни малейшего шанса на счастливый исход.

Мое сердце остановилось там, в ту секунду, когда прозвучали первые судьбоносные выстрелы. Это не Саша получил пулю, а я. Все попали в мое тело, мгновенно разделяя мою жизнь на до и после. Я чувствовала каждую, пропуская через себя, алчно ловила их за него, жадно желая все вобрать своим телом. Каждая, словно гвоздями, приколачивала меня к стене, лишая возможности двигаться, парализуя, безжалостно решетя, оставляя зияющие дыры, разрывая внутренности, выворачивая меня наизнанку. И это не его тело плевалось кровью, заливая ею все вокруг, а мое, сочилось солено-горькой субстанцией страха за близкого человека, которая пульсировала болью в моих венах.

Сидя здесь, в коридоре больницы, я до сих пор не дышала…

Дыхание, которое всегда было у нас на двоих, я подарила ему. Пусть он дышит за меня. Без него оно мне без надобности. Я все равно мертва, обескровлена, опустошена, видя произошедшую трагедию собственными глазами, я убедилась в ее реальности и не могла больше врать себе, бесконечно списывая все на ночные кошмары.

Больничный запах пропитал мое одеревеневшее тело. Словно вор, обманом прокравшись, опутал мой мозг, простерилизовав все во мне, убив, вытравив не только изводящую тревогу, но и те запахи счастья, что я лелеяла, спрятав глубоко внутри, в надежде сохранить их.