Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она не закончила, угрожающе захохотав. Вот, говорят, что не бывает некрасивых женщин. Весь вопрос в консистенции и количестве напитков. Но только я не пью. Да и пока все в облике и поведении собеседницы меня отталкивало.
— Мне бы кого помоложе, — сказал я, чувствуя, как струя пота стекает между лопаток, а щеки пунцовеют.
Так некомфортно я не чувствовал себя, даже когда глядел, как псевдоежи терзают вверенных под мое командование лицеистов.
—Пойдемте, Ваше Благородие, — провела матрона пальцем мне по подбородку. — Девочек посмотрите. Выберете.
От одной мысли, что сейчас придется оказаться в одной комнате со всеми этими людьми, я запаниковал. Торопливо ответил, хватая матрону за дряблую руку, потому что она уже собралась отправиться в залу.
— Вы сами выберите. Опираясь на свой вкус. А я пока в номер пройду.
«Мамка» хмыкнула, но с моим пожеланием согласилась. Махнула рукой, и, немного пройдя по коридору, открыла одну из дверей, приглашая меня войти. Я моментально окинул взглядом крохотную каморку — промятая кровать, в которой, наверное, и клопы бы спать побрезговали, канделябр со свечами на столике, крохотное зеркальце на стене и гнутый стул. Фух, ну слава богу, я ожидал каких-то цепей и флюгегехайменов1.
— Чего изволите, Ваше Благородие? — со скучающим видом спросила матрона, — Классические услуги или особые?
Наверное, сейчас я был цвета вареного рака. По крайней мере, пот начал уже застилать глаза. Это с учетом того, что в борделе оказалось не очень уж и хорошо натоплено.
—Классические, — еле выдавил я.
— Час или более?
Сейчас я больше всего хотел, чтобы она прекратила этот дурацкий допрос и просто ушла. Но пришлось играть роль до конца.
— Часа три, — я сжал зубы.
—Оголодал, Ваше Благородие, — ухмыльнулась собеседница. — Семьдесят пять рублей.
Дрожащими руками я рассчитался, после чего «мамка» наконец ушла. А я ослабил воротник и жадно вдохнул затхлый воздух. Блин, не думал, что это окажется так сложно. Затем подошел к окну и отодвинул занавески — фух, все-таки, не зря все это было. Вид проулка и дома в нескольких метрах немного воодушевил. Значит, удастся вылезти незамеченным.
Первым желанием было — удрать прямо сейчас. Но пришлось подавить в себе этот иррациональный всплеск. Может подняться ненужный шум, а если я все предположил правильно, сейчас мои преследователи уже у входа в бордель. Не знаю, решатся ли они посетить столь скверное место или останутся снаружи, но если все делать верно, то можно выгадать немного времени.
Наконец послышался стук легких каблучков и в комнату впорхнула девушка. В грязном и мятом платье, худая, можно сказать даже, болезненно, с торчащими скулами, крохотными губами, но в целом даже вполне симпатичная. Так, Кулик, ну-ка, взял себя в руки! Не о том думаешь.
—Правду сказали, молоденький, симпатичный, — усмехнулась она, закрывая за собой дверь. — А сложен как! Не из кадетов?
—Послушай, — я спешно остановил ее, потому что девушка уже решительно направилась ко мне. — Как тебя зовут?
—Глафира, а что? Можете Глаша.
—Глафира, хочешь заработать?
— Я уродством заниматься не буду! — остановилась та, повысив голос. — Сам же сказал, что без особых услуг!
— Да успокойся ты, Глаша, успокойся. Ничего делать не надо будет.
—Врешь! — с классовой ненавистью посмотрела она на меня. — Не бывает такого, чтобы делать ничего не надо, да еще и денег платили.
В принципе, я был с нею согласен. У меня подобного точно не бывало. Но все бывает в первый раз.
—Значит, тебе сегодня повезло. Мне нужно отлучиться на какое-то время. А ты здесь побудешь. Ну, и сделаешь вид, что все у нас в порядке.
— Из воров, чо ли? — усмехнулась та. — А на лицо благородный. Учти, коли городовой придет потом, покрывать не стану.
—Скорее всего и не придется, — ответил я. — Ну так что, по рукам?
—Заплатишь сколько? — серьезно осведомилась она.
Надо же, мне эта Глафира даже нравиться начала практичностью и деловитостью. Такая своего не упустит. Я пощупал деньги в кармане. Вот, хотел же с запасом взять. Кто ж знал, что меня в бордель занесет. Просадить больше ста рублей за вечер, ничего не делая — это, конечно, сильно.
—Пятьдесят рублей, — сказал я.
—Семьдесят, — отрезала Глаша.
— Бога побойся. За что?
— Ты посмотри, где я живу и чем занимаюсь. Бога я давно не боюсь. Ну что, устраивает или нет?
— По рукам, — уныло сказал я, понимая, что придется заскочить потом домой за деньгами. Если, конечно, к тому времени меня еще не обнаружат.
В противном случае Глаше придется довольствоваться тем, что есть.
— Вот тебе двадцать, — сказал я. — Остальное отдам, когда вернусь.
— Ты уж только вернись, родной, — усмехнулась она.
Я почти подошел к окну, когда вздрогнул от резкого стона и легкого крика Глафиры.
— Ой, Вашблагородие, какой забавник!
— Ты чего? — спросил шепотом.
— Сам же сказал, чтобы вид делала, — пожала плечами она. — Нешто плохо?
— Да нет, — мне опять стало жарко. — Скорее наоборот.
— Кто на что учился, — усмехнулась Глаша. — Ты, вот, воровать, я — мужчин дурить. Каждому свое.
— Давай только, сперва я вылезу, а ты уже потом продолжишь. Хорошо?
Для начала я выковал форму Холодного следа. С его помощью можно оторваться от преследователей. Да и сил потребовалось немного, заклинание всего лишь четвертого ранга. Подумать только, скажи мне еще месяц назад, что я буду с подобной легкостью создавать такие чары?
Затем бережно открыл окно и выбрался наружу, после чего плотно затворил створки. Глаша кивнула и продолжила «концерт» одного актера. А я тихо обошел бордель и направился к дому Миши Хромого.
Судя по негромким разговорами и лошадиному фырканью, мой «хвост» все еще находился на улице. Ну и замечательно.
Сердце до сих пор колотилось как бешеное, а с меня, несмотря на морозную погоду, градом лился пот. Вот, блин, и сходил за хлебушком. И не поделишься таким ни с кем. Илларион убьет за потраченные деньги, да и пацанам как-то неудобно говорить. Пусть даже и не было ничего.
Я представил Глафиру. За ее развязностью что-то определенно скрывалось. И сказать, что девушка мне не понравилось — значит соврать. Вот только я вспомнил и
