Однако самым отрицательным фактором остается стресс. (На самом деле правильнее употреблять слово напряжение; термин «стресс» был введен в научный обиход — на наш взгляд, ошибочно — канадским физиологом Гансом Селье в 1930–1940-е годы.) Итак, напряжения, возникающего во время занятий спортом и активным отдыхом на лоне дикой природы, вполне достаточно для создания условий, чтобы произошел несчастный случай.

Наконец, не будем забывать, что с технической точки зрения спуск сложнее подъема. Во время подъема сначала ставится нога, а потом перемещается вес тела. При спуске все ровно наоборот, отчего теряется стабильность. Спуск, точно так же как и ходьба, — это контролируемое падение.

Даже если у альпиниста абсолютно чистая и светлая голова, нет никакой гарантии, что покорение и спуск с горы пройдут успешно. Люди зачастую не осознают: если не происходит никакого несчастного случая, то это еще не означает, что в принципе его не может произойти. В своей книге The Limits of Safety («Границы безопасности») Скотт Саган замечает: «…то, что никогда не происходило, происходит постоянно». У Перроу есть такая фраза: «Смерть — совершенно нормальное явление, вопрос лишь в том, что умираем мы только один раз», — что, конечно, не очень приятно, так как смерть могла бы стать лучшим учителем.

Альпинисты смотрели с вершины на лыжую базу «Тимберлайн». Они понимали, что до уютной жизни им предстоит добираться довольно долго, а там, внизу — пино-нуар… кростини… Радость достижения вершины угасала. В их уме появились новые картинки. Они уже видели место, в котором могут отдохнуть в полной безопасности. Чтобы попасть туда, надо было как можно быстрее пройти по хребту. Страховать друг друга крюками нудно, утомительно и долго. Они уже устали и потратили много времени. Мозг быстро прокрутил варианты возможных действий, нашел эмоциональные пометы, одна из которых напомнила, что для достижения безопасности, комфорта и отдыха надо всего лишь начать ставить одну ногу впереди другой. Другая помета подсказала, что закрепление страховки связано с продолжительным голодом, жаждой, болью и усталостью.

Организму не очень понравился второй вариант. У альпинистов не было эмоциональной карты, фиксирующей падение с большой высоты и удары тела о скалу. Альпинисты успешно отработали прием остановки методом падания на снег, и это обернулось против них, поскольку придавало им уверенности, что метод сработает. Однако альпинисты тренировались в условиях низкой концентрации кинетической энергии в страховочной системе, поэтому веревки вели себя предсказуемо. Они не пытались остановить то, что по весу приближается к грузовому автомобилю. Никто из них не тренировался в остановке падения со сломанным тазом или вывихнутым плечом.

В подсознании альпинисты задавали себе вопрос: «А делал ли я это раньше? Я шел в связке, опираясь на ледоруб, добрался, наконец, до подножия… О, этот горячий душ… Ну да ладно, главное, чтобы страховка была натянута…»

Решение было принято, и появилась новая когнитивная модель. В ней главным предположением было, что кто-то упадет. Поэтому ведущей идеей стала уверенность, что система выдержит падение. Эта идея бессознательно повлияла на восприятие мира. Потом все занялись соединением частей страховочной системы: вязали узлы, проверяли крепежи. Этот знакомый ритуал заменил альпинистам тщательный анализ модели, которую они себе создали.

Слаттер вспоминает: «Мы еще раз напомнили друг другу о необходимости иметь две точки опоры на склоне. Мы уже обсуждали это за день до восхождения. Всегда надо иметь контакт с обеими кошками или кошкой и острием ледоруба». Даже обсуждение вопроса снижения риска увеличило уверенность в порочной системе страховки.

Альпинисты не осознавали, что их модель мира устарела, и деталь за деталью собирали все необходимые элементы будущей трагедии. Этот процесс начался задолго до их появления на вершине горы. Их подвел даже прошлый опыт. Слаттер говорил: «Во время моих восхождений я неоднократно бросался на снег, чтобы остановить падение. Я знал, что можно съехать вниз на три метра, не больше».

Они предпринимали знакомые меры безопасности, которые были эффективны при низких уровнях кинетической энергии. Их совершенно не смутило опасное состояние снега и льда.

Позднее Слаттер признался: «Я искренне верю, что состояние льда не предоставило нам возможности остановить падение». Тем не менее заранее он не смог оценить силы, с которыми столкнется. «Я принял положение на льду до того, как ощутил рывок веревки. Я лежал и думал: „Не волнуйся, тебя оттащит вниз на три метра“. Потом я увидел, как острие ледоруба рвет лед на куски. Я съехал с горы на груди, и она превратилась в сплошной синяк. Когда я пришел в себя, то все еще держал ледоруб в руке».

Эл Сиберт пишет, что выжившие (к которым причисляют и тех, с кем не происходит несчастных случаев):

…не перекладывают существующих схем на новую информацию, создают новые когнитивные модели… Самые высокие шансы выжить имеет тот, кто наилучшим образом находит решение ситуации. Чаще всего такие люди имеют наилучшее представление или картину того, что происходит в окружающем их мире.

Каждый из нас в той или иной степени видит не реальный мир, но постоянно изменяющееся состояние самого себя в постоянно меняющемся воображаемом представлении о мире. Мы живем в условиях постоянной интерпретации воспоминаний и информации о мире, получаемой через органы чувств. Блоки воспоминаний в любой момент могут активировать нейронную сеть и превратить постоянно меняющуюся, как в калейдоскопе, энергию в то, что мы примем за реальность. Это часть адаптации, которая помогает выживанию индивида и всего вида.

В июне 1992 года Национальная школа по руководству отдыхом на природе (National Outdoor Leadership School, NOLS) вместе с другими дружественными организациями: Американским клубом альпинистов (American Alpine Club) и «Готов в путь» (Outward Bound) — организовала ежегодную конференцию по управлению рисками отдыха на дикой природе, которая была проведена в Конуэе (штат Вашингтон). Участники обсуждали несчастные случаи и методологию, которая могла бы оказаться полезной для предотвращения подобных трагедий в будущем. Все пришли к выводу, что аварии на природе происходят по определенному шаблону. Специалисты, занимающиеся исследованием подобных трагедий, с которыми я разговаривал, выразили сожаление по поводу того, что несчастные случаи снова и снова повторяются, словно по единому сценарию.

Организация NOLS подготовила документ «Потенциальные причины несчастных случаев во время отдыха и спортивных занятий на природе». Директор отделения организации «Готов в путь» в Северной Каролине Дэн Мейер опубликовал этот документ в 1979 году в журнале «Экспериментальное образование» (Journal of Experiential Education). Джед Уильямсон его доработал. Причины несчастных случаев разделены по следующим категориям: условия, действия и суждения, из которых в совокупности и складывается тот или иной инцидент.

Легко проследить, как эти категории связаны с трагедией на пике Маунт-Худ. «Действия» описывают потенциальные силы, которые в состоянии привести к трагедии, в данном случае оттого, что альпинист поскользнулся на крутом и обледеневшем склоне. «Суждения» заключались в том, что альпинисты верили в возможность остановить падение, — это можно характеризовать как «излишняя самоуверенность» или «преувеличение собственных возможностей». В других несчастных случаях «условиями» становятся, например, падающие камни, быстрый поток воды или погодные условия.