Но сейчас, когда в них вселился сострадательный дух Далай-ламы, они решили попробовать еще раз.

– Пожалуй, теперь шепотом в ушах нам не обойтись, – заметил Далай-лама, и они согласились. – Нам нужно привлечь их внимание как-нибудь иначе.

– Вы пробовали общаться с ними телепатией? – спросил Далай-лама.

– О нет, – ответили они. – Ни за что. Слишком страшно. Безобразность их мыслей убьет нас на месте. Или как минимум доведет до болезни.

– Не обязательно, – сказал Далай-лама. – Может быть, если вы заблокируете свое восприятие их мыслей и будете лишь излучать свои мысли на них, то обойдется. Просто пошлите им хороших размышлений, вроде луча с советом. Попробуйте внушить им сострадание, любовь, покладистость, мудрость и даже чуточку здравого смысла.

– Мы попробуем, – сказали маленькие красные человечки. – Но нам придется кричать на пределе телепатических способностей, всем хором, иначе они просто не станут слушать.

– Я боролся с этим девять столетий, – сказал Далай-лама. – Вы привыкнете. К тому же у вас есть численное преимущество.

И по всему Марсу маленькие красные человечки, все разом, посмотрели вверх и сделали глубокий вдох.

Арт Рэндольф переживал самый счастливый период в своей жизни.

Совсем не как во время битвы за Шеффилд – то была катастрофа, провал дипломатии, крах всего, к чему он стремился. Это были печальные несколько дней, на протяжении которых он, не зная сна, пытался встретиться с каждой группой, которая, по его мнению, могла помочь разрешить кризис. Тогда он постоянно чувствовал себя виноватым, полагал – сделай он все как надо, катастрофы не случилось бы. От этой битвы Марс едва не вспыхнул, как в 2061-м, а в те часы, что продолжалась атака Красных, казалось, весь мир пошатнулся.

Но все же устоял. Что-то – дипломатия, реалии битвы (победа защитников провода), здравый смысл, чистая случайность, – что-то удержало мир на краю пропасти.

Спустя какое-то время после этого кошмара люди в задумчивом настроении вернулись в Восточный Павлин. Им стали ясны последствия краха. Нужно было согласовать новый план. Многие из Красных радикалов погибли или сбежали в необжитые районы, и в Восточном Павлине остались умеренные Красные, пусть и сердитые, но хотя бы остались. Это было неуютное и неопределенное время.

И Арт снова поднял мысль созвать конституционный конгресс. Он носился под сенью огромного купола по лабиринту промышленных складов и бетонных общежитий, по широким улицам, заставленных тяжелыми передвижными средствами, достойными выставляться в музее, и повсюду призывал к одному и тому же: принять конституцию. Он говорил с Надей, Ниргалом, Джеки, Зейком, Майей, Питером, Ариадной, Рашидом, Тарики, Нанао, Сунгом и Х. К. Боразджани. Он говорил с Владом, Урсулой, Мариной и Койотом. Говорил с десятками молодых уроженцев Марса, с которыми не был знаком до этого, но каждый из них играл важную роль в недавних беспорядках; их оказалось так много, что нескончаемый поток его собеседников походил на демонстрацию многоглавой природы общественных движений. И каждой голове этой новой гидры Арт твердил одно и то же:

– Конституция узаконит нас перед Землей и даст нам основу для урегулирования разногласий между собой. А поскольку мы все собрались, мы можем начать прямо сейчас. Кое у кого уже есть готовые планы, которые можно рассмотреть.

И, памятуя о событиях прошедшей недели, люди кивали и говорили:

– Может, и так, – и удалялись в размышлениях.

Арт позвонил Уильяму Форту и рассказал ему, чем занимается, и позже в тот же день получил ответ. Старик находился в новом городе беженцев, в Коста-Рике, и выглядел так же отстраненно, как всегда.

– Звучит неплохо, – сказал он.

Потом с Артом ежедневно связывались люди из «Праксиса», чтобы узнать, чем они могут помочь все устроить. У него появилось столько дел, сколько не было никогда. Он занимался тем, что японцы называют «нэмаваси», подготовкой к событию, – инициировал собеседования организационной группы, снова посещал всех, с кем общался до этого, по сути, стараясь поговорить с каждым, кто присутствовал на горе Павлина.

– Метод Джона Буна, – заметил Койот со своим надтреснутым смешком. – Удачи!

Сакс, собирая свои скромные пожитки в дипломатическую миссию на Землю, посоветовал:

– Тебе стоит пригласить ООН.

Его приключение в бурю слегка затуманило его рассудок: он озирался, будто оглушенный ударом по голове. Арт вежливо ответил:

– Сакс, мы только что изрядно помучились, чтобы выпихнуть их задницы с планеты.

– Да, – произнес Сакс, глубокомысленно пялясь в потолок. – А теперь посотрудничай с ними.

– Сотрудничать с ООН? – Арт вдруг задумался. Эта мысль определенно звучала заманчиво. С дипломатической же точки зрения она была настоящим вызовом.

Перед самым отбытием послов на Землю Ниргал заглянул в офис «Праксиса», чтобы попрощаться. Когда Арт обнял молодого друга, его внезапно охватил необъяснимый страх. Тот улетал на Землю!

Ниргал выглядел таким же беспечным, как всегда, его темно-карие глаза сияли – он был настроен оптимистично, с радостью ждал перелета. Попрощавшись с остальными в приемной, он сел с Артом в пустом углу склада.

– Уверен, что хочешь этого? – спросил Арт.

– Более чем. Хочу увидеть Землю.

Арт взмахнул рукой, не зная, что сказать.

– К тому же, – добавил Ниргал, – кто-то должен отправиться туда и показать им, кто мы такие.

– Лучше тебя никто этого не сделает, мой друг. Только остерегайся наднационалов. Кто знает, что они могут выкинуть. И осторожнее с плохой едой – в местах, где было наводнение, наверняка есть проблемы с санитарией. И с переносчиками инфекций. И смотри не получи солнечный удар – у тебя должна быть очень высокая чувствительность…

Тут вошла Джеки Бун. Арт прервал читать свою памятку туристу – Ниргал все равно его больше не слушал, а смотрел на Джеки, смотрел с бессмысленным выражением лица, будто надел маску. Разумеется, он состроил эту гримасу сознательно, ведь основное свойство его настоящего лица – эмоциональность, подвижность. А теперь он совсем перестал походить на самого себя.

Джеки, конечно, тут же это заметила. Отвергнутая любовница… Она буквально сверлила его взглядом. Что-то пошло не так, заметил Арт. Они оба забыли об Арте, который, чувствуя себя так, будто схватился за молниеотвод в разгар грозы, ускользнул бы из комнаты, если бы мог. Но Джеки стояла в проеме, и Арту не хотелось тревожить ее в эту минуту.

– Значит, ты нас покидаешь, – сказала она Ниргалу.

– Это просто поездка.

– Но зачем? Зачем сейчас? Теперь Земля ничего для нас не значит.

– Мы все оттуда родом.

– Нет. Мы родом из Зиготы.

Ниргал покачал головой.