Остальное, как говорится, было уже до деталей известно. Он вспомнил все это в момент, стоило прочесть ему текст записки, переписанной им когда-то из оригинала.

«Хитрый Окунь не стал сразу рассказывать мне об этом все, что знал, ждал, конечно, когда я все прочитаю, – вспомнил Олег, воссоздав всю картину своей беседы с зампредом органов безопасности республики. – Однако к нашему с Ольгой поиску Спаса Нерукотворного, – еще раз мысленно для себя констатировал он, – к сожалению, это не имеет все же никакого отношения. Права, наверное, Ольга, тысячу раз права. Не стоило, видимо, в очередной раз ворошить прошлое, пусть даже и очень интересное».

Однако он все же не отбросил блокнот, а стал читать с огромным интересом свои давнишние записи дальше, по ходу детально восстанавливая в памяти события, встречи, беседы, наблюдения, картинки. Он даже, порывшись, правда, немножко, достал из ящика письменного стола один из старых еженедельников, которые чуть ли не со студенческих лет бережно хранил и беглый просмотр которых всегда позволял ему воссоздать некоторые картинки прошлых лет доподлинно, даже по дням, неделям и месяцам. Поняв, в конце концов, что это сейчас то, что нужно, стал просматривать сделанные своей рукой короткие чернильные записи и пометки.

«Да, вот это я записал тогда, ожидая в гостинице „Ташкент“ приезда нашего собкора Георгия, или просто Жорки. Готовился к этому, складывал, помню, разбросанные по комнате вещи и бумаги в свой желтого цвета широченный и объемный дорожный кейс с цифровыми замками сверху, около самой ручки. Этому кейсу, купленному, как помнится, в Ростове, завидовали многие коллеги».

«Потом, помнится, я соответственно местному климату оделся, включил телевизор, заварил кофе и, отпив глоток, закурил наконец-то свою любимую сигарету „Кэмэл“, – картинка за картинкой воссоздавал для себя Олег те дни.

…Жорка открыл дверь без стука. В руках он держал два аккуратных фанерных ящичка со специальной деревянной перекладиной сверху в качестве ручки и несколькими круглыми небольшими отверстиями в боковинах, а также наполненную доверху ранними дарами благодатной узбекской земли плетеную корзину с огромной, сделанной из тростника пуговицей-застежкой.

– Здесь все сложено так, как надо, – сказал он. – Не стоит это перекладывать… Довезти до самолета ящики и корзину, так же как и все твои вещи, я тебе сам помогу, отвечаю. А вот в Москве, как ты доберешься домой со всем своим скарбом, не знаю и даже не догадываюсь. Мне часто приходится летать к вам и с большим грузом, и каждый раз довезти его – очень сложная, поверь мне, задача. На мой взгляд, ты лучше заранее попроси кого-нибудь из вашей группы, вас же много сюда прилетело, так ведь, помогут, думаю, тебе наверняка. Не такие уж все черствые москвичи, как их рисуют провинциалы, я-то знаю. А вообще-то ужас какой-то, да и только, такая богатая страна, а поставку несчастных фруктов или овощей из региона в регион организовать не могут. Так же, как и шмоток. Безобразие, да и только. Или, может, это вообще никому не нужно. Ничего, как выясняется, никому в этой стране не нужно. Да и люди, наверное, которые носятся с поклажей и бесконечными проблемами по всему СССРу, тоже, видно, не нужны. Живем, понимаешь ли, по какому-то смердящему сталинскому принципу – «нет человека – и нет проблем», в ужас приводя все европейские, да и другие страны. Смотрят, наверное, на нас как на дикарей.

– Да ладно тебе, не ворчи, старик. Успокойся. Конечно, не переживай и не беспокойся, – ответил Олег, хлопоча с чашкой кофе для гостя. – Уж как-нибудь решим и этот вопрос. Пережили голод, как говорит небезызвестный тебе наш коллега Золотарик, переживем и изобилие. А уж с доставкой моего багажа до дома разберусь я сам. Спасибо, впрочем, за подсказку, скорей всего, я именно так и поступлю. Может, махнешь грамм пятьдесят с утра для храбрости, а, Жор? – спросил он, глядя в упор на коллегу, явно чувствуя, что после вчерашней вечеринки тот был совсем не против начать с того же свой день.

– Ты лучше вначале вещи все свои положи в одном месте, – посоветовал многоопытный Георгий. – Понимаешь, если будешь опаздывать, мой водитель и без твоего участия заедет в гостиницу, зайдет сюда, заберет все и в лучшем виде доставит в аэропорт.

– Жорка, ты гигант мысли. Я сейчас именно так и сделаю. Да и вещей-то у меня практически нет. Портфель вот этот, да то, что ты привез. Ну что, как насчет коньячка, голова не болит после вчерашнего?

– Да нет, старик, я привычный. Ты, скорей всего, даже не догадываешься, что мы здесь не столько журналистикой занимаемся, сколько бесконечными встречами, приемами и проводами гостей. Такая наша жизнь. От одного застолья плавно переходим к другому. Конца не видно. Ведь в хлебосольный Узбекистан многие сейчас стремятся съездить. А заодно и на исторические ценности поглядеть. Самарканд, Хива, Бухара… Тут много такого есть, о чем даже история умалчивает. Ну, ладно, уговорил, давай, прямо в кофе налей рюмку-другую. Чтоб запаха не чувствовалось, в музей ведь идем, не куда-нибудь, а как культурные люди, так ведь? Или я не прав?

– Прав, прав как всегда, – улыбнувшись, сказал Олег, отлив в его чашку немного коричневато-пахучей жидкости, распространявшей аромат на всю комнату, прямо из откупоренной бутылки «Ани», и не забыв при этом плеснуть немного и в свою. Затем поставил на стол еще с предыдущего дня томящиеся на тарелке заветренные кружочки казы, зачерствевшие с вечера пирожки слоеной самсы в вазочке и разорвал рукой на куски вчерашнюю лепешку. – Ну, все, считай, поехали.

– Под такую закусь, дорогой мой, можно было бы и отдельно выпить, – проговорил Георгий, пододвигая ближе к себе хрустальную рюмку.

– Ну, так за чем тогда дело стало, давай. Я лично совсем не против, – с ходу поддержал его Олег. – Кстати, Жора, скажи мне, ты не хотел бы сходить сегодня после музея со мной вместе в гости? Точнее, на званый обед. Окунь еще вчера приглашал куда-то на набережную Анхор. Знаешь, где это?

– Конечно, знаю. Это очень хорошее, старик, место. Получишь большое удовольствие. В Москве таких в помине нет. Я там бываю довольно часто с гостями нашей конторы и всех там знаю. Но, поверь мне, туда лучше тебе одному сегодня идти. А с генералом твоим я хоть и знаком, но особой тяги, пойми меня правильно, к встрече с ним, прямо тебе скажу, не испытываю. Это мероприятие, уверен, займет у тебя не так много времени. А я, пока ты будешь там отдыхать, лучше съезжу домой, выходной все-таки, с детьми пообщаюсь и, вполне может быть, посплю часик-другой, а то я, честно сказать, замудохался с вашей замечательной конференцией или сессией. Отдохнуть хочу. А ты, как только завершишь светский раут, позвони. Мы лучше сами с тобой встретимся, по городу поездим, покажу тебе Ташкент. Было бы время, на дачу бы сгоняли. Многое бы посмотрели. Ну ладно, в следующий раз. Вставай, пошли.

Выходя из гостиницы, Олег встретил водителя Сергея, которого Окунь на время пребывания его в столице солнечного Узбекистана прикрепил к нему. Поэтому они с Жоркой, подумав, решили ехать в музей на двух машинах, чтобы потом Георгий спокойно отправился, как и хотел, отдохнуть домой. А Олег поехал бы на набережную Анхор, где намечалась его сегодняшняя встреча с генералом и его друзьями. Так и поступили.