в горизонтальном направлении от одного конца к другому. Спустя несколько секунд движение полос замерло, а потом они исчезли, и остался лишь яркий белый свет, которым эллипсоид освещал все вокруг в радиусе десятков метров.

— Что это было?! Кто, что сделал?! — вскрикнул Мингли.

— Я, — ответил Юра, — эта штука реагирует на свет. Тут есть область, пропускающая электромагнитное излучение, видимо, в спектре наших фонарей. Вот тут… там за стеной есть какой-то светочувствительный датчик.

Все подошли к Гречкину и уставились на область, указанную бортинженером, которая сейчас сама излучала свет, как и весь эллипсоид.

— Я когда издалека светил, оно не реагировало, а подошел в упор, и сработало, — сказал Юра, прикасаясь рукой к мерцающей поверхности.

Эллипсоид не издавал никакого звука. Члены команды, направляя лучи в разные части корпуса сооружения, сделали несколько витков вокруг него, но никаких изменений не случилось. Ученые стояли в замешательстве. Гречкин прислонился ладонями к стенке эллипсоида и пошел по часовой стрелке перебирая руками по поверхности. Долго идти не пришлось — оказавшись посередине устройства, он неожиданно провалился по локоть внутрь серебряного тела и тут же отпрянул, отскочил назад будто его ошпарили!

— Все в порядке, я просто не ожидал, — пояснил Юра.

Команда подошла к области провала.

— До этого он везде был твердый, — сказал Мингли, и медленно просунул руку внутрь эллипсоида. Проведя рукой полметра влево, он нащупал один конец прохода, потом повел руку вправо. Сделав шаг, капитан коснулся твердого контура.

— Метра полтора ширина, — сказал Мингли и поднял руку вверх, пытаясь нащупать жесткую границу, но так и не смог до нее дотянуться. Потом он сел на корточки и ту же указал на нижний порог.

— Заходим? — спрашивает Жорж.

— Прежде чем заходить, надо выключить фонари, — сказал Гречкин, — если это устройство реагирует на свет, то мы можем там случайно запустить какой-нибудь нежелательный процесс.

— Стойте тут, — сказал капитан и выключил налобный фонарь, — на всякий случай, я первый.

Мингли сделал шаг за серебряное полотно, и нога его исчезла за волшебным зеркалом. Капитан обернулся на команду. Юра кивнул, а Мингли кивнул в ответ. Когда капитан полностью скрылся внутри эллипсоида, связь с ним в чате не пропала.

— Заходите, — произнес он.

***

Внутри тоже было светло. Поверхности светились, но не так ярко, как те, что снаружи. Помещение, в котором оказались космонавты справа оканчивалось стеной, а в лево тянулось вплоть до самого конца эллипсоида — до закругленного конуса. Повсюду из стен торчали горизонтальные перекладины диаметром около десяти сантиметров и длиной полметра. Перекладины эти выступали перпендикулярно плоскости поверхности стен. Было их восемь штук, на первый взгляд, хаотично установленных. Возле сужения комнаты, слева, у самого конца, из пола выступало что-то наподобие стола. На противоположной от входа сферической стене располагались различные устройства причудливых форм: крест с пирамидкой посередине, несколько полусфер и углублений, кубические структуры разных размеров. Отдельно бросался в глаза выделенный рамками квадрат со стороной более двух метров, напоминавший огромный монитор. Располагался он ближе к носу корабля. Приглушенным для человеческого глаза белым светом сияла каждая поверхность.

— Надо поспешить разобраться со всем этим, — сказал Мингли, — неизвестно сколько у нас времени, пока эта Сфера не начнет снова сходить с ума.

***

Разобраться с техническим устройством корабля Мингли поручил мне. Первым делом я решил обследовать фонариком, конечно же не налобным, а маленьким ручным, все элементы, которые казались мне логичными с точки зрения взаимодействия. Все эти звездочки, пирамидки, выемки, кубы и штыри. Начал я с большого кубического стола на носу корабля, а может на корме.

Я навожу луч фонаря на край горизонтальной поверхности этого куба, и над самой поверхностью появляется полупрозрачный шар серого цвета, похожий на тот, который используют гадалки, когда, якобы, предсказывают будущее. Я свечу снова на край поверхности и шар исчезает. Свечу третий раз — шар снова возникает. Чат я отключил, чтобы доводы членов команды не сбивали меня. Делаю запись и зарисовываю в блокноте, все что происходит. На шар я светил со всех сторон — никакой реакции. Далее я иду по противоположной от выхода стене, по очереди ощупывая светом все, что хоть как-то выделяется. Происходит много необычного — меняется цвет внутреннего освещения, из стен выдвигаются еще перекладины, а другие, наоборот, задвигаются, свет мигает на потолке, на полу, на стенах, но самое интересное, когда я касаюсь лучом фонаря вот этой вот выемки, стены корабля становятся прозрачные! Прекрасно видно улицу. Еще я нашел интересную закономерность — возле всех устройств, с которыми можно как-то взаимодействовать, есть выдвижная перекладина.

Все что происходило с кораблем, я продолжал записывать в блокнот.

Я стою возле единственной несферической стены, которая разделяет помещение корабля надвое. Очевидно, за ней должно находиться моторное отделение. Куда бы я не светил, дверь никак не проявляла себя. По потолку иногда пробегают какие-то световые сигналы, непонятно чем вызванные.

Я понимаю, что если это устройство для межпланетного перелета, простым оно быть не может. Вывод этот я этот делаю исходя из Земной логики. Но что если развитые цивилизации построили такой корабль, который по мысленной просьбе отвезет тебя куда надо? Хотя… на каком тогда языке надо мыслить, чтоб он понял? Н-да… Бред. Но автопилот тут точно должен быть или искусственный интеллект, нейросети.

Когда меня по плечу постучал Стив, я включил чат.

— Внутри температура плюс двадцать, — говорит он.

Я смотрю на наружный термометр скафандра, и тут мне приходит мысль: если Луч нам подобрал именно этот корабль, чтоб вернуть нас домой, а лететь нам не один год, если конечно тут нет каких-то невероятных ускорителей, то судно это непременно должно оснащаться генератором кислорода. Я выключаю чат и кричу:

— Как меня слышно?!

Мингли, Саид и Жорж оглядываются на меня.

— Нормально, — громко произносит Саид. И тут я осознаю, что слышу его голос в нормальной тональности. Слышу его таким, какой он должен быть в условиях Земной атмосферы.

Я делаю несколько глубоких вдохов и выдохов и отстегиваю шлем скафандра. Моя улыбка заражает остальных. Без лишних слов все понимают, что тут можно дышать и тоже скидывают шлемы.

***

Мы перенесли в Элли все, что было в буровой, а также Данте и тело Леонардо. Шлемы снова сняли. Дверь тут устроена таким образом, что воздух и тепло она не выпускает, при этом мы спокойно можем проходить сквозь эту серебряную завесу.

Стоим с Саидом возле серого шара. Вертим возле него руками, постукиваем, снова светим фонарем. Замечаем, что на наши действия корабль иногда отвечает светом с потолка или стен. Но никакой закономерности