Задача казалась невыполнимой, но Эмилия решила, что только так можно восстановить свое доброе имя. Тот, кто прячется, поджав хвост, всегда виноват. А уж она-то, чего греха таить, действительно виновата.

Решив выиграть еще немного времени, Эми прошла мимо лифта и спустилась по лестнице. Пышная юбка норовила зацепиться за балясины перил и отправить хозяйку в короткий полет вниз. Сосредоточенно стиснув зубы, Эмилия медленно спускалась, старательно отсчитывая ступеньки.

Только оказавшись на улице, она почувствовала себя спокойно. А вот люди вокруг суетились. Что-то шло не так, Эми хотела вернуться в номер и спрятаться там, но не успела. Прислуга ровными рядами выстроилась от начала аллеи до входа в отель, а неверная невеста осталась на этой дорожке вишенкой на торте.

Хотела бы Эмилия спрятаться, но не успела. На противоположном конце показался служитель церкви в сопровождении монахини. Эмилия вгляделась в цвета его рясы и побелела, словно снег. Перед ней стоял сам архиепископ: темно-лиловая ткань чуть поблескивала в свете солнечных лучей, намекая на высокое качество, широкий пояс белого цвета ядовитой змеей свисал с его талии, а в руках, боги Триединые, посох с навершием в виде шестипалой ладони, держащей хрустальный шар.

«И кто это? Вот говорила тебе матушка, следи, следи за тем, кто какую должность занимает! Могла бы по имени обратиться, а сейчас только „ваше превосходительство“ и промямлишь! Проклятая горничная, почему не сказала, что будут такого важного гостя встречать? Что же делать?»

Бежать было глупо, ей это не простили бы, обязательно припомнили, да в самый неподходящий момент. Слиться с толпой безликих лакеев и горничных не получится, продраться через их стройные ряды – тоже. Вздохнув, Эмилия остановилась у подножия лестницы и принялась ждать с робкой надеждой на то, что архиепископ ее не заметит.

Но этим мечтам не суждено сбыться. Похоже, монахиня, сопровождавшая его превосходительство, чем-то разгневала свое начальство.

– Аббатиса Кэйсэн, вы ведете себя недозволительно дерзко! – долетел до Эми отголосок разговора. – Если вам не нравится время, проведенное в праздности и отдыхе, это не значит, что это противоречит нормам церкви. Мы должны заботиться о своем теле и мире вокруг нас.

– Но ваше превосходительство!.. – причитала женщина лет тридцати, нервно теребя белоснежный апостольник[1], скрывавший волосы.

– Ты сама вызвалась сопровождать меня. Кажется, это говорилось в том клочке бумаги…

– Я думала, что вы будете чита…

– Неважно, что ты думала, Кэйсэн. Мы приехали отдыхать. Впрочем, можешь просидеть весь наш короткий отпуск в номере. Я вижу, Триединые мне послали тебе замену. – Архиепископ подошел на опасно близкое расстояние к Эмилии и принялся внимательно ее рассматривать.

– Леди, если не ошибаюсь. Дочь кого-то из баронетов, да? Назови мне свое имя, дитя, – покровительственно велел архиепископ.

Эми растерялась, она оказалась не готова к такому внезапному вниманию к своей персоне. Опустив очи долу, она тихо, но предельно четко представилась:

– Леди Эмилия Артьен, ваше превосходительство.

– Не желаете составить мне компанию, леди Эмилия?

По спине пробежал нехороший холодок. От таких предложений не отказываются.

– Почту за честь, ваше превосходительство, – ответила Эми, склоняясь в глубоком поклоне.

«Вот ты и вляпалась. Не хватало еще, чтобы он пришел по твою душу за дыханием богов! Это же прямая дорога на костер!»

Архиепископ галантно подал ей руку и, дождавшись, пока девушка вложит свою ладонь, медленно пошел вверх по лестнице.

– Ваше превосходительство! – недовольно выкрикнула аббатиса.

– Кэйсэн, отдыхайте. У вас отдельный номер, занимайтесь чем хотите. Я прилетел сюда отдохнуть от тяжкого бремени, что выпало на мою долю.

Хвост двадцать четвертый

Гости, которые берут тебя в оборот

Путь до номера архиепископа прошел в напряженном молчании. Эмилия чувствовала себя не в своей тарелке. Снова острые взгляды, к которым примешалось еще и едкое любопытство. Так и буравят ее, желая узнать, как же она дошла до общения с церковником.

«Ох, ждем новую волну слухов. Что после, Эмилия? Поедешь в монастырь?» При мысли об отдаленных островах, обителях церкви, стало дурно. Все же не зря говорят, что это место для особенных людей, не для простых обывателей.

Эми пару раз невзначай обернулась, пытаясь запомнить невзрачную аббатису, сопровождающую архиепископа. Ничего особенного. Блеклая мышь, брови которой могут посоперничать белизной с кожей. Глаза голубые, губы бледные. Ни одной детали, за которую мог бы зацепиться взгляд. И это было поводом насторожиться. Зачастую именно такие невзрачные барышни имели больше власти над ситуацией, чем кардиналы.

«Так, Эмилия, соберись. Ты попалась, теперь надо ни словом, ни делом не выдать себя и своего грешного поведения. Вряд ли они прибыли сюда, чтобы разбираться с тобой. За преступниками присылают исполнителей, а не руководство. Надо узнать невзначай, какова цель визита на Тропические грезы… Да, звучит как план!»

На душе стало немного спокойнее. Конечно, страх никуда не ушел, сжался в пятках скользким липким комком, но это уже лучше, чем ничего.

В какой момент Кэйсэн растворилась в толпе слуг, и они с архиепископом остались наедине, Эми упустила. Вот еще совсем недавно аббатиса тенью шла за ними, а вот позади пустой коридор.

Эмилии не доводилось бывать на третьем этаже отеля. Обои приятного небесно-голубого оттенка радовали глаз, растения в горшках разбавляли это спокойствие островками ярких красок. Тихо, безмятежно, красиво… и до ужаса страшно. Архиепископ остановился перед дверью, провел ключом, открывая ее, и сделал приглашающий жест внутрь. Эмилия чуть склонила голову и приняла приглашение.

Внутри было темно. Массивные бархатные шторы отрезали солнечный свет, оставив лишь узкую длинную полоску, ножом делившую комнату на две части.

– Вы выглядите испуганной, леди Эмилия. Что-то случилось?

Она замерла, растерявшись. Эми не сомневалась, что святоша знает о недавнем скандале чуть больше, чем все. И явно знает причины…

– Все в порядке, ваше превосходительство, – обернулась она и неловко улыбнулась, скрестив за спиной руки. – Просто ситуация несколько необычная, не находите?

– Почему же? Что такого в том, что мужчина пригласил к себе в номер даму? – с усмешкой спросил архиепископ, и Эмилии показалось, что она влипла по самое не балуй. Он точно что-то задумал.