почти не чувствует боли, а иногда она не может заснуть, прижимая руку к себе и сворачиваясь в клубок под одеялом. И сейчас, трясясь в седле рядом с генералом Троицким — она усилием воли опустила руку вниз, стараясь не подавать вида.

— Мария Сергеевна, прошу прощения что вас с собой взял, но у нас магов не так уж и много, а вы с вашим Даром — незаменимы в том случае, если что-то пойдет не так — поворачивает голову к ней генерал. Она кивает.

— Ну что вы Константин Георгиевич — отвечает она, растягивая губы в улыбке, старательно делая вид что с ней все в порядке: — какие право пустяки. Сидеть в лагере под домашним арестом скучно, хоть развеюсь немного.

— Вот и ладно — говорит генерал и подъезжает чуть ближе: — чертовы чжурчжени совсем распоясались. Экспедиционный корпус принца Чжи. Да еще и Волчица Шаоци с ними, та самая безумная девица с здоровенными молотами на цепи. Говорят лет пять назад она в одиночку разгромила отряд пятитысячный отряд Чосона. Врут, конечно. Это же чжурчжени, они слова правды не скажут, хитрецы. Но, как говорится — дыма без огня не бывает. Она одна из хара моритон, черных всадников Золотого Рода. Генерал.

— Слышала я о ней — кивает Мещерская. Она и вправду слышала о Волчице Шаоци, как тут не слышать, граница рядом, чанки и чжуры постоянно туда-сюда шляются, торговые караваны беспрерывно идут, а сплетни и новости, передаваемые со сплетнями — самый ходовой товар по обе стороны границы. Соответственно и на той стороне чанки их Хань и чжурчжени из Восточной Ся — знают про Мещерску, называя ее «Тигрицей Голодной Страны», вспоминая события пятилетней давности. А на эту сторону торговцы чжуров и чанков, проходящих через Великую Стену — рассказывали и про «Золотого Феникса Бэй Ли» и про «Волчицу Шаоци» и про девять отшельников Востока, и про киноварные таблетки Вечной Молодости… много чего тащили караваны с собой. А Волчица, генерал черных всадников, маг типа Оружейник по имперской классификации, ранга, если приблизительно — выше шестого. Но ранги и типы давали лишь приблизительное понятие о силе мага. Иной раз и низкоранговый маг мог такие коленца выкинуть… да не умеет, например в массовые заклинания и качество боевых заклинаний у него не выше третьего ранга, но зато умеет применять весь свой арсенал в бою, владеет собой и у него не трясутся руки при касте. Боевой опыт важен. Личное мастерство — не взирая на ранг и тип — еще важнее. Волчица Шаоци в свою очередь — ветеран многих войн, опытный маг и воительница. Гений Рода, одна из лучших во всей Восточной Ся… и конечно же настораживало то, что Ван Золотого Рода отправил в качестве присматривающей за испытанием принца Чжи — именно ее. Хотя у чжуров, в отличие от ханьцев — быть воином означало почет и уважение. Так что чем выше должностью, тем круче воин, в отличие от принципа «У-Вэй» в Хань. Как говорят сами ханьцы «хороший человек в армию не пойдет». Вот и армия у них… пальцем ткни — развалится.

— Интересная особа — задумчиво говорит генерал: — хорошо, что увижу ее лично. Волчица! А вы знаете, Мария Сергеевна, что вас чжуры называют Тигрицей Фронтира?

— Тигрицей Голодной Страны — поправляет его Мещерская: — идиотская кличка, как по мне.

— А, не скажите, полковник. Выше тигра в Хань только дракон. Тем самым они признают, что вы сильней чем эта Волчица. Слово имеет значение. Имя имеет значение. А ваше имя — это не просто имя, это титул. Битва Тигрицы с Волчицей — кто выйдет из нее победительницей? — прищуривается генерал и Мещерская вздыхает. Боже мой, думает она, генералу под сраку лет, а он все еще ведет себя как мальчишка, вот что служба в легкой кавалерии с людьми делает, можно вывести его из гусар, но вывести гусара из него уже не получится. Вот и что ответить на это? Она точно знает что сделал бы на ее месте любой из сорвиголов Троицкого — выпрямился и рявкнул бы «А вот сейчас и проверим!»… и конечно, едва увидев чжуров — бросился бы на Волчицу Шаоци. Чтобы подраться.

Она драться не собиралась, у нее еще откат не закончился, если она тут умрет — никакой целитель не поднимет. Кроме того, правая рука болит, просто с ума сводит. Еще и Уваров этот с фон Келлером, вечные два источника неприятностей, вот если они это все переживут — не вылезут из нарядов по гарнизону, уж больно много у этих двух свободного времени, раз они позволяют себе такие номера откалывать! Чертов Уваров… уж больно он ей Алешу напоминал. И… был в нем какой-то надрыв, наверное, потому она и увидела его совсем другими глазами в тот далекий вечер, когда он вломился к ней через окно, весь мокрый, перепачканный в чем-то черном и с букетом цветов, который он нарвал у Дома Офицеров, всю клумбу изгадил… так он ей Алешу напомнил, что сердце дрогнуло. И надо же такому случиться, что Родовой Дар ему из головы всю память вышиб. Вот как теперь с ним говорить? Как объяснить, что между ними было? И надо ли? Нет, надо, все знают, стыдобища какая… Надо с ним поговорить. Про Алешу рассказать. Про Денисьева рассказать, почему ему надо от меня подальше держаться, большую силу набрали Денисьевы, а глава их рода еще как-то ублюдка Германа сдерживает, но ему уж немного осталось. Она выполняет часть сделки — убралась из столицы, с глаз долой, на Восточный Фронтир, куда уж дальше. Доживает свои дни, не лезет в политику, но теперь, когда у Володи Родовой Дар открылся… если Денисьевы узнают, что они дружны — они же в покое Володю не оставят. Нет, надо с ним поговорить, чтобы в стороне держался. СИБ… что же, она возьмет вину на себя, скажет, что Уваров память потерял, а она ему приказала всех, кто на нее нападет — уничтожать. И… все. Если повезет, и Денисьевы не узнают, не вмешаются, то можно каторгой отделаться. И конечно с погонами придется распрощаться. Но она уже слишком давно жила на Восточном Фронтире и знала, что ничто не вечно. Она вкушала лотос вечности, наученная даосами, которые переходили границу в поисках ингредиентов для киноварной таблетки, она знала, что жизнь — это только миг и только иллюзия. Только почему же так больно в груди? Или это все-таки правая рука ей не дает покоя?

— Но до этого вряд ли дойдет — вздыхает генерал: — как бы мне не хотелось посмотреть на эту легендарную битву. Все-таки Волчица Шаоци тут как и мы с вами — проследить чтобы все прошло гладко, а принц Чжи — получил свой поединок. Нам только пограничного конфликта тут не хватало. Гусары! — поднимается на стременах он: — оставайтесь здесь! Дальше поедем мы с полковником Мещерской… и да, штабс-ротмистр Батурин — вы тоже с нами. На всякий случай. Не стоит дразнить гусей. Проявим дипломатичность… все равно потом с чжурами кумыс их вонючий пить… надеюсь хоть Волчица эта приятная дама окажется…

— Го Ван Лоу! — окликает его прискакавший всадник: — там впереди — вооруженный отряд! Легкая кавалерия. Какой-то генерал и Тигрица Белого Вана с ними.

— Отлично — наклоняет голову он: — принц Чжи знает?

— Да! Они скачут к нам наперерез. — кивает всадник и тут же — дает плетей своему коню и уносится вдаль, вздымая вверх снег из-под копыт. На секунду Го Ван Лоу застывает на месте, любуясь тем, как сильное животное преодолевает пространство, как перекатываются могучие мышцы под гладкой, атласной кожей.

— Мчатся кони, Быстрые, как ветер, Мы несемся Сотни храбрецов, С родиной прощаясь, В лунном свете, Чтоб сразить «Небесных гордецов» — произносит он слова стихотворения Ли Бо, глядя вслед всаднику. Все идет так, как надо. Схватка неминуема. Схватка, которая перерастет в бой, бой, который вырастет в войну. Война между Страной Голода и Восточной Ся, которая так нужна Хань. Потому что еще варвары страны Цинь говорили — «divide et impera», разделяй и властвуй, а Сунь Цзы говорил, что — «…наилучшая военная политика — это сперва атаковать стратегии, затем атаковать союзы, затем атаковать солдат, а худшая — нападать на защищенные города».

И главная задача Ван Лоу — сделать союз между Белым