И ей не менее зло вторила Ксана:

– Вон, даже наши решили отказаться от твоего командования! А какой же ты благодарности дождёшься от иных обитателей Дна?

Я невесело усмехнулся, тяжко вздохнул и заговорил после солидной паузы:

– Не столь важно, как повели себя наши, имеют полное право, руководствуясь тем же уставом. И вопрос не стоит именно в людях, надо спасать обе стороны. Наверняка гибнут и когуяры, а нарвутся на солидную банду, а то и армию, им и серпансы не помогут. Причём война ведётся до дикости бессмысленная и ненужная. Поэтому помогать следует и людям, и нашим братьям по разуму… Хочу я этого или нет, но пока не разберусь с этой проблемой – не уйду. А для вас груаны найдутся уже завтра… Но ещё хочу напомнить по поводу каторжников и уголовников: не так дано две девушки тоже считались уголовницами, находясь в беспросветном рабстве… Может, мне надо было пройти мимо и забыть про них? Наверное, мы бы с Ксаной и сами насобирали двадцать пять груанов…

В ответ мне не прозвучало ни звука. Разве что Всяна с шумом развернулась от стола и, деловито поспешив к стене, начала её ощупывать и просматривать. Её примеру последовали и все остальные, исключая только Чамби, опрос которого я оставил уже на завтра. А я, начав внимательно осматривать письменный стол, всё-таки дал некие пояснения:

– Мне следует либо самому проехаться по Третьему ущелью, либо подслушать, о чём говорят снующие по дороге всадники. Раз там внизу есть окна, должны быть и слуховые отверстия. А то и непосредственные выходы… Не поверю, что в таком великолепном дворце не были предусмотрены потайные двери… Но, скорей всего, они имеют общую блокировку именно отсюда…

Увы, ничего интересного мы в кабинете не отыскали. Как и в расположенной рядом спальне, которую мы выбрали себе для отдыха.

Единственное, что меня привлекло среди нескольких вещиц, расположенных в ящике прикроватной тумбочки, это несколько необычный, но всё-таки явно узнаваемый свисток. Остальные безделушки так и не нашли во мне ни малейшего отклика или понимания. А вот свисток внимание привлёк сразу, громоздкий, круглый, как рулетка, и необычайно тяжёлый для пластмассы. Недолго думая я приложился к нему губами и подул.

Лучше бы я этого не делал! Воздух вокруг меня завибрировал, женщины скривились, а когуяр так вообще закрыл уши лапами. Ибо мощно зазвучал неприятный, низкий свист. Подозреваю, что он ещё и на низкочастотном уровне кишки рвёт.

– Миха, прекрати! – надрывно закричала Ксана, а когда свист стих, Всяна с уверенностью заявила:

– Точно такой же свист раздавался со свода, перед крушением Пирамидки. Из-за него все твари тогда в нашу сторону ринулись.

Увы, имелся такой случай в нашей недавней истории. Ничего хорошего, только печаль. Хотя… если бы не рухнувшая башня, мы бы и здесь не оказались. Чем не улучшение? Вот и оправдывается старое изречение: «всё, что ни происходит, – к лучшему!»

Поэтому весьма ценное устройство-свисток я прикрепил к цепочке одного из медальонов, собираясь его тоже носить за пазухой. И пояснил:

– Вдруг понадобится? Чё мне губы свои портить свистом?

Только после этого я разрешил себе в первую очередь опробовать кровать, которую уже успели застелить чистыми, новейшими, «только из Длани» простынями.

Несколько интересно было наблюдать, как моется Всяна. Вначале помыла голову и грудь, наклонившись сильно вперёд, потом перевесила пояс с комплектом груанов себе на шею и домыла остальное тело. Всё-таки снять с себя символ ранга Светозарной она не осмелилась, но меня настойчиво терзали немалые сомнения на тему: а не будет ли нам мешать пояс во время секса?

Оказалось, что зря сомневался. О поясе мы забыли уже на пятой минуте. А на десятой началось такое, что можно увидеть лишь в эпицентре бушующего грозового облака. Это если глаза не сгорят после первой же вспышки молнии.

У нас не сгорели. Да и мозги не оплавились, как мне показалось на двадцатой минуте. И здание не разрушилось, как я опасался, почувствовав странную вибрацию всего монолита. А барабанные перепонки не лопнули, а голосовые связки не порвались, наверное, чисто случайно. Просто повезло…

Ну и к двадцать пятой минуте мы просто провалились в полный мрак какого-то затянувшегося экстаза. Видимо, восприятие зависло на какой-то максимальной для него черте, а чтобы прочувствовать дальше, не хватило эротических рецепторов и наличных органов восприятия. Вот потому на вершине оргазма мы ничего, кроме мрака, уже и не чувствовали.

Потом уже Хруст рассказал, что над Ияртой купол «ночного» света так ярко разгорелся, что в городе поднялась всеобщая паника. Когуяры попряталась в зданиях, и на улицы никто не высовывался, пока вновь не наступил дневной сумрак.

Звуки нашей оргии услышали и поняли все новосёлы без исключения. А кто улёгся раньше спать, ещё около часа вздрагивал от странной вибрации, которая волнами накатывала на весь каменный массив уникальной постройки.

Единственные, кто никак не отреагировал на случившееся, – это серпансы. Однако управленец и боевые скакуны отсыпались про запас. Неужели догадывались, что вскоре им придётся работать на износ?

Проснулся я невероятно рано, по моим чётким ощущениям, проспав всего часа четыре. Женщины спали, нисколько не реагируя на мои движения и на уход. Тогда как я чувствовал себя настолько свежим, отдохнувшим и выспавшимся, что ощутил… зверский голод. Ну да, все люди как люди, а мой Первый Щит, а теперь ещё и устроившийся в желудке груан меня в какого-то прожорливого зверя превратили. Надоело, честное слово!

Но возмущаться и выказывать мысленное недовольство – это одно, а воспротивиться и не отправиться на поиски кухни – это уже вообще сверх всякой силы воли. Единственное, что я ещё смог сделать по чувству долга, так это пройтись через зал третьего этажа и проверить стоящего в дозоре человека. Судя по тому, что меня там встретили два улыбающихся женских личика, нас, космонавтов, осталось ещё предостаточно, и ко мне как к командиру доверительные и уважительные отношения не исчезли.

Такое у нас практиковалось: если дежурили дамы, то вдвоём, два часа вместе. Надёжней – не заснут, и веселей. Меня они встретили не только добрыми улыбками, но и чисто свойскими подначками:

– Миха, да ты и не спал, поди? Аль жёны не дают? – спрашивала одна с наигранным сочувствием, а подруга ей же и отвечала:

– Конечно, не дают! Вон как бедного парня заездили, чуть замок не развалился!

Смущаться мне не пристало, но разговор постарался перевести на иную тему:

– Кому ещё, кроме меня, не спится?

– Да почитай вся бригада «вольных ремесленников» трудится, свою долю шкурок спешат выделать, – последовал обстоятельный доклад. – Всего их восемь человек, и завтра собираются на новых зайцев охотиться.

– Тоже есть свой позитив в этом! – хохотнул я. – Будем до самого последнего дня обеспечены свежим мясом. А то ведь маринованное приестся быстро. В каверну никто не захаживает?