План работал. Мне нужно было показаться очень отвратительным. Настолько, чтобы этот культ «имени меня» в женском туалете, перестал существовать. Вернее, перестал быть причиной проблем Клаус. А что обо мне подумают одиннадцатилетки, которые и знать-то меня не знают, мне абсолютно все равно. Детей, как говорится, с ними не крестить.

— У меня денег нет, — я вывернул карманы джинсов и посмотрел на друга. — Угостишь?

Жендос с деловым видом достал бумажник и показательно пересчитал деньги. Он еле сдерживался, чтобы не заржать. Но исподлобья глянув на меня и поймав холодный взгляд тут же пришел в себя.

— Если тут доллары не принимают, тогда у меня всего… — он уже по второму кругу пересчитывал купюры в своем портмоне. — Тогда у меня всего две тысячи. Как думаете, этого хватит?

— Ракицкий, — Барт посмотрела на меня. — Ты сегодня на футболе головой ударился? Поэтому себя так ведешь?

— В смысле? — возмутился я.

— А в том, что у этого придурка, — она показала на Жендоса, — Мозгов не всегда хватает, чтобы шапку правильно надеть. А ты хочешь, чтобы он олигарха из себя состроил. Думаешь я не знаю, что старшаки на тебя курьерами работают?

Я ждал этого вопроса. Серый рассказал мне, что проболтался про курьерскую доставку.

— А! — я отлично сыграл удивление. — Так ты не знаешь!?

— О чем? — нахмурилась Барт.

— О том, что брат твоего одноклассника на этой неделе пропал, слышала?

— Об этом слышала вся школа, — отчеканивая каждое слово ответила она, скрестила руки на груди и откинулась на спинку диванчика.

— Он не нашелся, Юль. Поэтому с курьерской доставкой теперь не все так гладко. Ребята в панике. Работать боятся допоздна. Доходы упали так, что я не знаю, чем платить за аренду помещения в декабре. То ли дело Жендос, — я показал на своего друга, сидящего напротив. — У него своя клининговая компания есть.

— Какая компания? — оказывается у подружки Клаус был язык.

— Клининговая. Не слышали? Целый подряд домработниц, как в Диком ангеле. Только работают по вызову и по всему городу. Убираются в квартирах.

— Я слышала, — обрадовалась Женя с кудрявыми длинными золотыми волосами тому, что может поддержать беседу. — Пару недель назад мои родители вызывали таких.

— Вот, — я указал на Жендоса и стукнул себя по лбу. — Жаль, что не я додумался до этой идеи раньше него!

— Да? — Барт растеряно перевела взгляд на моего друга, который с серьезным лицом изучал меню и тут же диктовал все, что всю жизнь мечтал заказать, но на что у него никогда не было денег.

Мы договорились, что сегодня у Жендоса полный карт-бландш.

— Я…не знала, — добавила Юля.

— Ничего, — я надул пузырь и лопнул его. Собрав жвачку с лица, добавил: — В главное сильно не распространяйтесь. Наш коммерсант не любит лишнего внимания. Сами понимаете, сколько поклонниц может навалиться и начать отвлекать от дела.

Как только официантка ушла, все внимание девочек переключилось на моего друга. Они задавали ему вопросы, ответы на которые я сообщил ему заранее. И вообще, Жендос неплохо вжился в роль. Как будто был рожден для того, чтобы иметь много денег и расхаживать по клубам…вернее, по детским кафе с девчонками.

Весь следующий час Барт и ее подружка не обращали на меня никакого внимания. Успешный мальчик, который может покупать им мороженое и в свои годы имеет постоянный доход — вот кто нужен таким, как они на самом деле. С подачи мамочек, конечно. И если бы в прошлой жизни я не побывал тем, кем притворяюсь сейчас, то вряд ли сегодня у меня получилось бы так хорошо вжиться в эту роль.

Да. Живя свою первую жизнь, одеваясь в обноски и периодически приходя в школу, когда из какого-нибудь ботинка пахло кошачьей мочой, я не пользовался успехом у таких девочек, как эти. Они всегда проявляли внимание только к тем, кто был одет получше, кто доставал из более качественного портфеля более дорогие тетради. И не был стеснительным, когда разговаривал с ними. А те, кто проявлял внимание к таким, как я тогда, зачастую выглядели еще хуже и отбивали желание общаться с ними.

Зато, пока я слушал их детские разговоры и зевал, мне в голову пришла одна действительно прибыльная идея.

Облизывая рожок с мороженым, я вдруг понял, что в этом времени нет детских игровых комнат. Площадок, куда состоятельные люди могут приходить со своими детьми. Оставлять маленьких потомков в каком-нибудь лабиринте и сидеть в кафе. Уверен, что многие аристократы будут готовы платить за это хорошие деньги.

Вот только вложений на то, чтобы начать такой бизнес, у меня не хватит. Может скооперироваться с Германном? Рассказать ему идею и взять в долю. Буду получать пассивный доход, а самому даже не придется вмешиваться в дела. Разве это не отличная идея?

Подумав о Германне, я понял, что уже три дня прошло с тех пор, как я вернулся с той стороны. А от него ни слуху, ни духу. И на сообщение, которое я отправлял аристократу вчера, он так и не ответил. Может что-то стряслось?

— Сейчас приду, — сказал я и встал с места.

Но никто не посмотрел в мою сторону. Даже Жендос, который в это время взахлеб рассказывал, как ему в голову пришла идея открыть собственный бизнес в десять лет.

Я пожал плечами, вышел из основного зала и попросил у администратора кафе телефон.

— Аввакум Ионович, это Костя…

— Константин! — обрадовался тот. — Я как раз собирался тебе звонить.

— Я отправлял вам вчера сообщение. У вас все в порядке?

— Девочки так и не вернулись, — печально проговорил он. — Мы ждали там две ночи и сегодня я сдался. Миша сказал, что подежурит, пока я наберусь сил.

Я замолчал. В голове закрутилась тысяча мыслей. И ни одна из них не отвечала на вопрос, почему Элаиза, Агата и дочь аристократа до сих пор не вернулись. Не могла же Людмила зайти так далеко, что им понадобилось больше суток, чтобы отыскать ее? А что, если они попали в беду?

— Константин, — Германн заговорил снова. — Знаю, что я не имею права просить тебя. И если бы у меня была возможность отдать свою жизнь, чтобы спасти дочь, я бы непременно сделал это…

— Не надо просить, Аввакум Ионович, — прервал аристократа я. — Я сделаю это. Отправлюсь на ту сторону и узнаю все ли в порядке.

— Спасибо.

— Когда?

— Боюсь, что времени совсем нет…

— Сегодня?

— Да. Если у них закончилась вода, то все гораздо хуже, чем мы можем себе представить.

— Окей, — отозвался я. — Тогда через полчаса