— Что за знакомый?

— Из университета, готовим расследование, — придумываю на ходу, вспоминая, что я, вообще-то, на журналиста учусь. — А как у тебя дела? Переманила того шеф-повара?

— В процессе. Матвей сказал, что тот парень у тебя среди ночи был.

Ну конечно, брат именно так и сказал. При том, что я попросила, по-человечески, не лезть в это дело. Мне только не хватало ещё Кирилла вести к маме, оплачивая его услуги эскорта.

— Матвей просто зол, что я узнала про царапину.

— Какую царапину?

— Ой, он не сказал? Он твою машину поцарапал. Представляешь?

— Что?! — мама переходит на мой любимый ультразвук, который значит только одно — моему брату достанется. — В общем, в воскресенье я прилетаю обратно. Хочу познакомиться с этим парнем и узнать за проект. Ничего не желаю слушать.

— Мам, я…

Телефон обрывает связь, приветствуя меня черным экраном. Сел. Чудесно просто. Теперь точно к разговору не вернуться и не убедить, что никому не нужны встречи с Кириллом.

Лучше буду терпеть месячные нотации, чем познакомлю семью с мужчиной. Нет, это тот вид шуток, которые зашел слишком далеко.

— Луна!

Зову шпица к себе, но меня встречает тишина. Оглядываюсь, пытаясь понять, в какой стороне могла скрыться моя ненаглядная.

— Луна!

Повторяю, надеясь услышать хоть где-то шум. Но дождь только увеличивается, разбиваясь холодными каплями по коже. И за ним ничего не разобрать.

Мне это не нравится, совсем. Факт, что Луна потерялась. Это не двор и не парк, где можно за две минуты всё обыскать. А я, дура, не взяла поводок. Потому что шпиц его не любит, да и под надзором всегда.

А теперь…

Естественная реакция моего организма на любой стресс — слёзы. И хоть какой-то плюс в том, что сейчас этого никто не увидит. Но в носу свербит, а глаза уже жутко жжёт.

И чем сильнее накатывают слёзы, тем сильнее жжёт.

Тру глаза, пытаясь разобрать дорогу и докричаться до Луны. Она обычно сразу прибегает, если слышит. А значит, забралась куда-то далеко. Глупо её искать в одиночку в лесу, но не могу же я просто развернуться и пойти просить Кира о помощи.

В такую погоду все покрутят у виска и никто не высунется из дома. А бросить шпица я не могу. Это как бросить ребёнка или члена семьи.

— Луна!

Повторяю, пока голос не становится сиплым. Одежда насквозь промокла, меня начинает морозить. И не до конца уверена, в какой именно стороне вообще дом находится.

Господи, ты меня так испытываешь?

Я больше не буду участвовать в авантюрах, честно.

Слышу треск за спиной, очевидно, последней сухой ветки в этом месте.

— Луна?!

Не успеваю обернуться, как лица касаются чьи-то руки. Хочу накричать на Кирилла, потому что это самое тупое время для шуток. Но ничего не получается, потому что ладонь зажимает рот, а рука обвивает поперек талии, не позволяя сдвинуться.

И единственная мысль, что мелькает — это не Кирилл.

Меня куда-то тащат.

Словно в замедленной съемке происходит. Или просто мой мозг работает слишком быстро, осознавая произошедшее. Ливень, глухой лес, один дом в округе. И меня зажимают, тащат, похищают.

Вырываюсь, впиваюсь ногтями в руку, покрытую тёмными волосами. Пытаюсь вспомнить хоть что-то из курсов по самообороне, куда ходили давным-давно с Марго. Да только наше внимание больше привлекал сам инструктор, чем его уроки.

А сейчас мне не по себе. Кричать не получается из-за крупной ладони, да и кто услышит. Но зато выходит дёрнуться вперёд, вжимаясь зубами в кожу. До матов и сильного толчка в плечи.

Но секундная замешка похитителя даёт мне шанс вырваться. И сломя голову бежать. Мокрая земля разъезжается под ногами, дождь бьёт по плечам. Но это меньшая из проблем.

Не могу услышать — гонится ли кто-то за мной или нет. Есть ли эта острая необходимость сдирать пальцы о кору деревьев, хватаясь на резких поворотах. Но оборачиваться страшно и я не рискую.

А если это секта психов? Вот просто заманивают каждые выходные с собой случайных девушек, прося притвориться их невестами. И закапывают потом у деревца, их тут хватает.

— Бля.

Ругаюсь, прикусывая щёку. Руки пачкаются грязью, колени простреливает тупой болью. Наверняка сбила. Но зато могу обернуться, убеждаясь, что никого рядом нет.

И кричу, когда кто-то дёргает меня вверх.

— Тише, крикливая какая, — Кирилл мягко сдавливает мои ладони, едва заметно встряхивая. — Потерялась?

— Ты!

Перед глазами лишь красная пелена и улыбка мужчины. Толкаю его, не успевая припечатать сверху ещё и пощечиной. Кирилл оказывается проворней, обнимает меня, вдавливая в себя. Так, чтобы руки оказались прижаты к телу, и я могла лишь зло сопеть.

— Попробуем ещё раз, Лиз. Ты потерялась или с чего такая паника?

— Это было не смешно?! Я испугалась, понимаешь? — радуюсь, что мою дрожь можно списать на холодный ветер. — Придурок!

— Эй, всё хорошо? — Кир заставляет посмотреть на него, приподнимая подбородок. По его лицу стекают ручейки воды, тёмные волосы липнут к коже. — Ничего страшного. Сейчас выйдем к дому, тут два шага тебе осталось. Всё хорошо, Лиз.

Говорит со мной, как с маленькой, крепче сжимая в своих объятиях, чем сильнее злит. Потому что сам всё это сделал, напугал меня дурацким розыгрышем, а теперь делает вид, что ничего страшного.

Всё страшно! Меня до сих пор колотит, страх из груди никуда не девается. И я, пользуюсь своим положением, упираясь лицом в мокрую кофту Кирилла. Пытаюсь осознать, что мне никто не угрожает.

— Нельзя под дерево, — бросаю, когда мужчина утаскивает меня в сторону. Где густые листья и не так заливает. — Ударит молния и…

— Я не заметил ни молнии, ни грома. А ты?

Кирилл стягивает с себя толстовку, накидывая на мои плечи. Не сильно помогает, но слабая капелька тепла появляется. Особенно, когда мужчина накидывает капюшон, спасая мою голову.

— Вот так.