Я не могу поверить, что скоро Клер навеки свяжет себя с одним-единственным мужчиной и что она должна будет соблюдать все непостижимые условности, сопутствующие этому решению. Не могу отделаться от мысли, что завтра вечером мы будем праздновать ее прощание со свободой. Кстати говоря, у меня перед глазами все еще стоит видение, как я отправляюсь в путь с рюкзаком. Все, я иду спать, чтобы увидеть сны о гамаках, тропических пляжах, саронгах и милых бразильских мальчиках, которые приглашают меня на зажигательную сальсу…

Минули сутки. Амели проталкивалась в дамскую комнату в людном, шумном баре «Эскейп», который располагался на набережной в Брайтоне. Пробившись к зеркалу, девушка наклонилась вперед, чтобы оценить ущерб, который нанесли ее внешности пьяные выходки нынешней ночи. Прошло несколько часов с тех пор, как она, Клер и другие подружки завалились в бар после вкусного обеда из трех блюд, который они съели в вегетарианском ресторане в Лейнс.

– О, Пресвятая Божья Матерь. – вздохнула Амели, доставая косметичку и начиная приводить в порядок лицо и глаза.

Только сейчас она почувствовала, что изрядное количество алкогольных напитков, поглощенных ею, начинает действовать, вызывая тошноту и головокружение.

Пока вечер представлял собой невнятное смешение питейных игр, пьяного исполнения музыкальных номеров из «Бриолина» и ностальгических воспоминаний о школьных днях. Амели хорошо знала большинство девушек, за исключением университетских подружек Клер, которых встречала всего пару раз. Однако у них всех была одна общая особенность, которая казалась Амели все более значимой по мере того, как тянулась ночь. Каждая из гостий на этой вечеринке состояла в длительных стабильных отношениях с мужчиной. Даже те из них, которые не были замужем и не имели детей, представляли собой половинку счастливой, всеми признанной и надежной пары. Когда Амели встала в очередь к раковине, чтобы помыть руки, по ее телу пробежал озноб. Не та дрожь, которую вызывает алкогольное опьянение, а холодок от осознания того, что всего через две недели она увидит, как ее лучшая подруга пойдет по ковровой дорожке между рядами навстречу семейной жизни. Амели решила не давать воли тревожным мыслям и направилась обратно в бар. Едва она распахнула двери, как в уши ей ударил нестройный хор, горланивший: «Потому, что она славная девчонка…».[39]

Амели успела вовремя добраться до стола и, заставив себя широко улыбнуться» бросилась на шею Клер с воплем: «И так считаем мы все!»

– Ну, кто хочет снова пропустить по бокальчику? – с вызовом спросила она, и в ответ услышала энергичные одобрительные возгласы и крики восторга.

Затем, четыре часа спустя, они остались вдвоем. Когда бар закрылся, все остальные девушки отправились в гостиницу, и только Амели с Клер решили зайти в круглосуточное кафе, где продавали рогалики. Они вышли оттуда через два часа, окончательно захмелевшие и объевшиеся, и зашагали по улице, поддерживая друг друга. Подруги несли парики «Розовых леди» в руках и нарезали зигзаги по Оушн-пэрейд, двигаясь в сторону моря.

– Ты уверена, что помнишь дорогу назад в гостиницу? – подозрительно спросила Амели.

– О да, нам нужно пройти вперед и налево, я уверена, – пробормотала Клер и чуть не упала на колени, однако сумела сохранить равновесие, ухватившись за фонарный столб. Она нелепо хихикнула, натянула белый парик Сэнди на свои волнистые светлые волосы и заныла: – Знаешь что, Амели? Я тебе завидую, честно. Ты самая разнаилучшая подруга, которая у меня когда-нибудь была, да!

Клер остановилась и внезапно плюхнулась на тротуар, разразившись рыданиями. Непонятно откуда взявшиеся слезы текли по ее щекам.

– Эй, что, черт возьми, случилось?! – Амели села рядом с Клер, обняла ее и погладила по голове. – В чем дело, милая?

– До меня только что дошло. Внезапно. Что я, черт побери, делаю? Серьезно! – заорала виновница торжества. – Это же полный абсурд! Через две недели… Четырнадцать дней! Я больше не буду принадлежать себе. Я стану половиной чего-то другого…

– Половиной чего-то великолепного! – поправила ее Амели.

– Но ты не понимаешь, я так боюсь! – хныкала Клер. – Что, если… Что, если я не справлюсь? Если я совершаю огромную ошибку, которую уже не исправишь?

Клер побрела по пляжу, спотыкаясь о камешки и пытаясь закурить сигарету.

– Где ты это взяла? Я думала, ты давным-давно бросила курить! – воскликнула Амели потрясенно. – И потом, Сэнди не курила!

– Испорченная Сэнди курит! И вообще, проклятие, это ведь мой девичник. Если я не покурю сейчас, когда мне удастся это сделать снова?

– Да, пожалуй. Только в следующий раз не проси меня потушить сигарету, когда мы куда-нибудь выберемся, ладно?

Амели взяла Клер за руку, и они вместе поплещись по берегу к воде.

– В любом случае, моя дорогая, никогда не поздно все переиграть, – рассудительно заметила Амели, надев парик Риццо, словно это могло как-то помочь. – Однако не в этом суть. Я знаю тебя и уверена, что ты приняла правильное решение. У тебя все получится. Хотя бы потому, что я так сказала. Ты просто испугана, но это нормально.

– Ох, но… Амели, я просто не понимаю! – дрожа от холода, причитала Клер сквозь всхлипывания и рыдания. – Я… я смотрю на тебя и думаю, что я не права… В каком-то смысле я завидую твоей свободе. Тому, что ты можешь идти куда угодно, делать что угодно, быть кем угодно. А я скоро лишусь этой возможности…

– Нет, что ты! – возмутилась Амели, едва узнавая себя. – Клер, ты по-прежнему будешь наслаждаться свободой во всех областях твоей жизни. Только ее романтическая часть будет чуть больше упорядочена, чем обычно… Но это замечательно, поскольку вы с Деном созданы друг для друга. Зачем тебе что-либо менять?

– Но я действительно боюсь, что усохну и состарюсь раньше срока, и внезапно… – Клер все больше теряла самообладание, заливаясь слезами.

Амели вздохнула и ласково обняла подругу. Пока Клер рыдала, Амели прижимала ее к себе и гладила ее волосы.

– Знаешь, это текила говорит в тебе, а не ты, верно? Но ничего особенного в твоих словах нет, их даже следовало ожидать Завтра ты будешь чувствовать себя иначе Я обещаю.

Клер глубоко вздохнула, и слезы потихоньку иссякли. Девушки подошли совсем близко к кромке воды и, присев на гальку, стали слушать, как волны бьются о берег.

– И все же, Амели, я по-прежнему завидую твоей независимости и свободе, хотя и не понимаю, откуда берутся эти мысли. – Подобрав камешек, Клер бросила его в море. – Ведь это неправильно и несправедливо, что мне в голову приходят всякие ужасные идеи. Может, мне не стоит идти к алтарю в таком настроении?

Амели выбрала камешек побольше и, размахнувшись бросила еще дальше.