А этот со Светкиным послужным списком приперся.

– Вы расстроены чем-то, я вижу? – Иван Иванович принялся разуваться и снимать с себя куртку, подбитую коротко стриженной норкой, хотя снова не получал никакого на то соизволения. – А напрасно! Я думаю, что смогу вам помочь.

– Как?..

Она внезапно преградила ему путь в гостиную, где всюду по полу были разбросаны черновики завещания. Уперла растопыренную пятерню в свитер из тончайшей исландской шерсти и снова повторила:

– Как?

– Но вы же сами говорили, что… – Иван Иванович смутился до макового румянца и нежно закусил нижнюю губу.

Точно, он голубой, не без злорадства подумала Ольга. И торчит в этой дурацкой конторе только по этой причине. Модельера и стилиста из него не получилось. Кривляться перед камерой с микрофоном – тоже не может. Или противно ему, или друзей стесняется, скрывал же от них свое цветочное занятие, или рот даже под фонограмму открывать не может. Вот в цветнике и осел, кактус хренов.

– Как вы узнали, где я живу?! – повысила она голос.

Ее в самом деле настораживал факт, что ее адрес стал достоянием общественности. Светку едва не убили возле ее подъезда. Этот вот пришел. А там, глядишь, и до бандитского визита рукой подать.

– Ах, вот вы о чем! – выдохнул тот с облегчением. – Так у нас анкетирование предусмотрено. И там обязательно указываются два контактных лица, через которых мы можем найти нашего члена…

– Кого, кого найти?! Члена?! – фыркнула она и не без удовольствия понаблюдала за его смущением.

– Я имею в виду члена нашего коллектива, – быстро нашелся он и надавил грудью на ее ладонь, пытаясь пробиться в гостиную, а на ходу продолжил заговаривать зубы. – Так вот, Светлана Викторовна указала свою мать и вас.

– А там и адрес указан? – Она все еще не знала, верить ему или нет.

– Да, конечно. И телефон.

– Чего же без звонка приперлись, Иван Иванович?

Снова прищурилась подозрительно, мало думая о манерах. Не до манер тут, жить-то осталось всего ничего.

– Так я звонил! – принялся оправдываться Иван Иванович, мягко перехватывая ее запястье и устраняя Ольгу с пути как препятствие. – Я звонил, вы не брали трубку.

Точно, она телефон отключила, как за завещание засела.

– Со вчерашнего утра звонил.

Именно тогда она и отключила телефон. Не врет, стало быть.

– Ладно, принимается, – кивнула она, кидаясь к разбросанным черновикам. – Присядьте куда-нибудь, что ли!

– Спасибо.

И он тут же развалился в кресле у двери, широко, прямо совершенно по-мужски расставив колени. А она не успела отползти, подбирая последний лист бумажный. И едва лбом о его коленку не ударилась. Села дрессированной собачкой рядом с креслом, положив раздувшиеся от бумаг кулаки на коленки, и уставилась на него, будто видела впервые.

Он сегодня был каким-то другим, этот странноватый малый с именем Иван Иванович. Джинсы, джемпер, уголок воротника хорошей сорочки торчит в угольном вырезе в противовес костюму без единой складочки. Все опять же дорогое и опрятное, но как-то все не так. Волосы растрепаны, щетина едва заметная, на среднем пальце правой руки глубокий порез. Не было в нем сегодня кабинетного лоска, хоть убей. И говорил как-то иначе. Пускай и со смущением, но без стариковского сочувствующего придыхания.

И смотрел совсем не так, как тогда. Оценивал он ее, вот! Откровенно, не стесняясь, рассматривал и оценивал. Будто прикидывал, сколько она может стоить на черном рынке.

А вот с какой такой радости она его впустила в свой дом, дура?! Может, это и есть тот самый маньяк, который…

Так, остановись, Оленька, не зарывайся. Знаешь же прекрасно, кто порешить хотел твою бывшую подружку, чего тут огород-то городить.

– И? – подалась она вперед, все еще сидя перед ним на полу.

– Что и? – не понял Иван Иванович, но в карман полез и вытащил оттуда аккуратно сложенный вчетверо бумажный листок, помахал им в воздухе. – Вот…

– Что вы на меня уставились так, Иван Иванович, будто впервые видите?

Его взгляд смущал. Прицеливался, примерял как будто. Того и гляди по цветочным горшкам частями рассредоточит.

– Не первый, второй, – уточнил он, на этот раз не покраснев, и добавил таким тоном, будто устав общества цветоводов зачитывал перед аудиторией: – На вас сложно смотреть как-то иначе, вы очень красивая.

– Да ну!

Она не поверила ему, потому что знала, как сейчас выглядит. Волосы хорошо что причесала с утра. В клетчатой рубашке, забытой Стасом или нарочно им оставленной, она ведь ему ее дарила. И в штанах, тоже клетчатых и тоже оставшихся от него. Он в них по дому ходил и не забрал с собой. А она как-то под слезу гремучую их ушивать по своей фигуре взялась. Получилось не очень, но для дома годилось.

Такой вот у нее сегодня был сногсшибательный прикид. И быть в нем привлекательной она уж точно не могла. Как это Иван Иванович ухитрился красоту рассмотреть?

– Да, вы очень красивая, Ольга Николаевна, – опять же монотонным бесцветным голосом продолжил констатировать Иван Иванович. – И мне кажется очень странным, что ваш бывший муж предпочел вам Светлану.

– А вам не кажется, что говорить мне об этом бестактно? – Она встала с колен и умчалась на кухню, выбрасывать в мусорное ведро недоделанный свой труд.

Он, настырный, поперся за ней следом.

– Извините меня, ради бога! – тут же заныл ей в спину. – Это, наверное, не мое дело и…

– Вот именно! – выкинула она в сторону руку с неприлично выпяченным средним пальцем. – Если пришли по делу, излагайте и…

– И уматывайте? – закончил он за нее.

– Вот именно!

– И даже чаю не предложите?

– С какой стати? – Она повернулась к наглецу. – С какой стати мне поить вас чаем?!

– Но я-то вас поил! – не постеснялся упрекнуть Иван Иванович.

Кажется, было дело. Ладно, черт с ним, с этим цветоводом. Не убудет с нее, да и одной оставаться очень уж не хотелось. Опять бумагу марать и печалиться. А тут – какой-никакой, а гость. Без контактов с внешним миром совсем уж худо стало. Только и развлечений, что с Галкой по телефону. Так и та второй день позвонить ей не может, потому что телефон отключен.

– Ладно, мойте руки, – не без ехидства потребовала она. – Стану кормить вас завтраком.

– Так время уже скорее обеденное, – взглянул он на часы. – Я бы съел чего-нибудь.

– К обеду у меня только щи и котлеты, – и добавила, заметив его растерянность: – Никаких изысков, уж извините!

– Да я не об этом. – Он округлил глаза, попутно расстегивая рукава сорочки и заворачивая их вместе с рукавами джемпера. Аккуратист хренов. – Удивлен, что вы можете щи готовить.