— Кошмар! — вскричала теперь уже герцогиня. — Два дня работы псу под…

Да, не ожидала от Ее Светлости подобных ассоциаций, но весьма емко и по существу — в этом не откажешь.

Псам, можно даже сказать.

— И что теперь? — попыталась я направить двухсторонние стенания в более конструктивное русло.

— Все пропало, — вздохнула герцогиня. — До церемонии меньше суток, а запасных роз в таких количествах у нас не осталось.

— Обязательно роз? — уточнила я, покосившись за окна, где буйно цвели пионы и поздняя вишня. — Может, поедем и взглянем? Так сказать, оценим ущерб?

Блондинка продолжила стенать и вздыхать, а вот Ее Светлость замолчала и с большим вниманием на меня посмотрела. Не знаю уж, что она там увидела, но, поджав губы, она приказала лакею:

— Готовь карету. Мы едем в Солейль, — и снова бросила острый взгляд на меня. — Считайте это вашим испытанием, милочка. Пройдёте — поговорим, обсудим ваше предложение.

Как элегантно на меня сейчас спихнули решение чужих проблем! Я аж восхитилась. Вот он, аристократизм в действии. Но вслух сказала только:

— Да, Ваша Светлость, — и голову склонила, почтительно и покорно. Как положено.

И мы поехали оценивать причинённый ущерб. По дороге, клацая поминутно зубами от тряски и рискуя прикусить язык, блондинка Беатрис в лицах рассказывала, что произошло.

Принцесса переехала в новую королевскую резиденцию Солейль позавчера. По протоколу полагалось бы завтра, после церемонии помолвки, раньше вроде как под одной крышей с женихом проживать непристойно, пусть даже и в разных флигелях, и под надзором не менее сотни слуг с каждой стороны. Но перевозить весь багаж юной девы в день празднества — это же моветон! Не говоря уже о том, что, как и любая женщина, Констанс предпочитала явиться на собственную помолвку, сияя свежестью и красотой, а не синяками под глазами или растрепанной от того, что в корзинках и ящиках невозможно отыскать расческу. Поэтому с благословения королевы-матери принцесса временно поселилась в соседних с нею покоях. Вроде как под крылом. Приличия были соблюдены, жених и невеста мило общались за завтраком, перекрикиваясь через десятиметровый стол… тут-то и произошла катастрофа.

Из Морингии принцесса Констанс привезла редких котиков в количестве трёх штук. Полосатые пушистые прелести моментально покорили сердца всех горничных и придворных дам, но увы, гончие, которых разводил еще отец нынешнего короля и которые по протоколу везде сопровождали Его Величество Армана Третьего, — не все, конечно, только избранные и самые любимые — оказались глухи к очарованию ушастых комков шерсти. И стоило троим проказникам просочиться сквозь незапертые двери и отправиться на исследование новых территорий, как их моментально обнаружили, и с громким лаем патруль бросился ловить нарушителей.

Придворные и лакеи больше суетились и мешали друг другу, чем ловили животных. Поди их поймай! Верткие, кусачие, а кое-кто и царапучий. К тому же, не приведи Пресветлый им повредить, их величества и казнить могут. Вряд ли, конечно, в самом-то деле, но проверять милосердие короля и будущей королевы никому не хотелось.

Так веселая ватага добежала до тронного зала, двери в который, как назло, стояли нараспашку: шла финальная подготовка к церемонии, вешались последние ленточки. И тут, посреди всего великолепия, шум, гам, лай, малоценные руководства к действию, выкрикиваемые срывающимся от бега голосом, которые никто не выполняет. Лакей, вешавший одну из гирлянд, пошатнулся на стремянке от неожиданности и, падая, потянул за собой солидный кусок висевшей на стене цветочной композиции. Дальше — эффект домино.

Увидев все это, Беатрис, конечно же, бросилась к той, которой под силу все исправить, и понукала кучера как могла.

Ну, не пешком же ей нестись через весь город и пригород, мысленно хмыкнула я.

Пока велся сей прочувствованный рассказ, перемежавшийся прикладыванием платочка к сухим глазам и ахами-вздохами, мы приехали в Солейль.

Новая королевская резиденция располагалась в отдалении от шумной столицы. По официальной версии король желал отдохновения от суеты в быту. По мне, довольно шаткое обоснование, учитывая, сколько придворных бездельников проживали в этой громадине и каким количеством ритуалов и экивоков сопровождалось каждое телодвижение титулованных особ, что самого короля, что его невесты или матери. Так что вероятнее второе, высказанное обычно шепотом и в приватной обстановке, объяснение: Арман желал вырваться из цепких рук королевы-матери, а в старом дворце и устроено все было по-старому.

Кажется, это был извечный подростковый бунт, но вслух я подобного не произносила даже наедине с собой. Ибо и у стен есть уши, а учитывая способности, недавно продемонстрированные мне Верховным магом, и не только у стен.

К резиденции прилагался парк, который скорее пристало именовать лесом. Несмотря на обилие ухоженных дорожек, в нем вполне можно было заблудиться. По крайней мере, пока карета петляла среди молодых посадок и благоухающих кусов жасмина, мне так показалось. Сама бы я в жизни не разобралась в хитросплетении тропинок и мощеных гравием променадов.

Кучер лихо осадил лошадей у самого крыльца, богато украшенного алыми и белыми розами. Я мельком оценила великолепие мрамора и стекла, почти бегом следуя за герцогиней и ее подопечной. Что ж, если внутри все украшено не хуже, чем снаружи, — было! — то потери и впрямь колоссальные.

Переступив порог тронного зала, я едва подавила изумленный возглас. Казалось, здесь порезвилась не свора собак и три кота, а как минимум тигры. Уцелела — не иначе чудом — только арка в самом центре зала и спускающиеся из-под купола узкие цветочные полосы. Остальное было безжалостно растерзано в клочки.

Последнего виновника как раз пытались снять с самой верхотуры. Ушастое щекастое создание невозмутимо вылизывало переднюю лапу, периодически стирая ею с морды невидимые пылинки и не обращая ни малейшего внимания на суету внизу. Воистину королевское спокойствие.

В отличие от пушистика, высокопоставленные особы, собравшиеся в зале, были не столь флегматичны.

Придворные дамы и кавалеры суетились, толкали друг друга в бок, перешептывались и вскрикивали в такт кошачьим телодвижениям.

— Ах, снимите же мою крошку! — с едва уловимым акцентом причитало тоненькое большеглазое создание, которому, по моему скромному мнению, можно бы еще лет пять поиграть в куклы.

Но кто меня спрашивает.

Крошка на поребрике фыркнула и сменила умывательную лапу.

— О, де Сурри. Вы как раз вовремя, — фамильярно обратился к герцогине парень, с виду ненамного старше принцессы. Среди своей свиты он выделялся именно возрастом. Пожалуй, все остальные придворные были старше лет на десять, если не меньше. Хм, я никогда раньше как-то не задумывалась, что на трон наш король взошёл только полгода как, сразу после празднования совершеннолетия. — Надеюсь, ваши воспитанницы смогут помочь нам восстановить зал? Осталось меньше двенадцати часов до церемонии, а тут такое!