– Теперь я вернулась. И другая женщина в беде.

– С кем ты сейчас работаешь?

– Снова с Биллом Джеффрисом. Он замечательный, но его воображение слабее моего. У него ещё не возникло никаких идей.

– Как тебе работается? Нравится находиться с ним каждый день?

– Вполне. А почему не должно?

Майк молча посмотрел на неё несколько мгновений, затем обеспокоенно наклонился к ней.

– Уверена ли ты, что у тебя ясная голова? Ты уверена, что снова в деле? Я о том, что знаешь ли ты, за каким преступником охотишься?

Райли прищурилась, немного удивлённая такой резкой сменой темы.

– Что ты имеешь в виду «за каким»? – спросила она.

– За новым или за старым?

Повисло молчание.

– Я думаю, что возможно ты пришла поговорить о себе, – тихо сказал Майк. – Я знаю, что ты никак не можешь поверить, что Петерсон погиб от взрыва.

Райли не знала, что сказать. Она не ожидала такого, не ожидала, что стрелки переведут на неё.

– Это к делу не относится, – возразила она.

– Что с твоими таблетками, Райли? – спросил Майк.

Райли снова не ответила. Она уже много дней не принимала прописанные транквилизаторы, чтобы не притуплять концентрацию.

– Я не уверена, что мне нравится то, к чему ты клонишь, – сказала Райли.

Майк сделал большой глоток из своей чашки с чаем.

– На тебе большой эмоциональный груз, – сказал он. – В этом году ты развелась и я понимаю, что у тебя смешанные чувства на этот счёт. И конечно, то, что твоя мама погибла при таких ужасных трагических обстоятельствах много лет назад.

У Райли вспыхнуло от досады лицо. Она не хотела продолжать этот разговор.

– Мы обсуждали обстоятельства твоего собственного похищения, – продолжал Майк. – Ты вышла за пределы допустимого. Взяла на себя большой риск. Твои действия были очень безрассудными.

– Я вызволила Мари, – сказала она.

– И заплатила за это высокую цену.

Райли глубоко вздохнула.

– Ты хочешь сказать, что я во всём виню себя, – сказала она. – В разрушенном браке, в том, что убили маму. Ты говоришь, что, может быть, я считаю, что заслужила это. И поэтому притянула это к себе. Сама себя поставила в такую ситуацию.

Майк сочувствующе улыбнулся.

– Я лишь говорю, что тебе нужно хорошенько разобраться в себе. Спросить себя, что на самом деле творится у тебя внутри.

Из-за стремящихся прорваться слёз Райли с трудом могла дышать. Майк был прав. Она обо всём этом задумывалась. Поэтому его слова так задевали её. Но она не обращала внимания на эти полу-подсознательные мысли. А сейчас пришла пора выяснить, есть ли в них доля правды.

– Я делала свою работу, Майк, – сказала она приглушённо.

– Я знаю, – сказал он. – Ты ни в чём не виновата. Ты это понимаешь? Я беспокоюсь, что ты занимаешься самобичеванием. Люди притягивают то, что, им кажется, они заслуживают. Мы сами создаём нашу жизнь.

Райли встала. Она не могла слушать его дальше.

– Меня схватили не потому, что я привлекла это, доктор, – сказала она, – а потому, что в мире полно психов.

*

Райли торопливо вышла через ближайшую дверь во двор. Стоял прекрасный летний день. Она несколько раз медленно и глубоко вдохнула, стараясь успокоиться. Затем села на лавочку и опустила голову на руки.

В этот момент у неё зазвонил телефон.

Мари.

Она сразу же почувствовала, что звонок срочный.

Райли подняла трубку, но услышала только судорожные всхлипы.

– Мари, – обеспокоенно сказала Райли, – что случилось?

Какое-то время Райли слышала только рыдания. Мари, по всей видимости, было ещё хуже, чем ей сейчас.

– Райли, – наконец проговорила Мари, – ты его нашла? Ты искала его? Кто-нибудь его искал?

У Райли упало сердце. Конечно, Мари говорила о Петерсоне. Ей хотелось разубедить её, сказать, что он на самом деле мёртв, погиб от взрыва. Но как она могла сказать с уверенностью то, в чём сама сомневалась? Она вспомнила, что специалист по судмедэкспертизе Бетти Рихтер сказала ей несколько дней назад относительно шансов, что Петерсон действительно мёртв.

“Я бы сказала, 99 %”.

Эта цифра нисколько не успокоила Райли. И это было далеко не то, что Мари сейчас хотелось бы или нужно было услышать.

– Мари, – горько сказала Райли, – я ничего не могу сделать.

Мари испустила вопль отчаяния, от которого Райли продрало до костей.

– О Боже, значит это он! – плакала она. – Это не может быть никто другой.

У Райли кровь застыла в жилах.

– О чём ты говоришь, Мари? Что случилось?

Из трубки посыпался поток исступлённых слов:

– Я тебе говорила, что он мне звонит. Я отключила домашний телефон, но он как-то достал номер моего мобильника. Он постоянно мне звонит! Он ничего не говорит, просто дышит в трубку, но я знаю, что это он. Кто ещё это может быть? И он был здесь, Райли. Он был у меня дома!

Тревога Райли усиливалась с каждой секундой.

– Что ты имеешь в виду? – спросила она.

– Я слышу шум по ночам. Он бросает что-то в мою дверь и в окно спальни. Какие-то камешки.

У Райли подпрыгнуло сердце, когда она вспомнила камешки на своём собственном крыльце. Возможно ли, что Петерсон жив? Неужели они с Мари снова в опасности?

Она знала, что должна тщательно выбирать слова. Мари, по-видимому, стоит на краю, и край этот очень опасный.

– Я еду к тебе, Мари, прямо сейчас, – сказала она. – И я заставлю Бюро заняться этим.

Мари истерично, отчаянно и горько рассмеялась.

– Заняться чем? – переспросила она. – Забудь об этом, Райли. Ты уже всё сказала: ты ничего не можешь сделать. Никто ничего не сделает. Никто ничего не может сделать.

Райли села в машину и включила телефон на громкую связь, чтобы ехать и разговаривать.

– Оставайся на линии, – сказала она, заведя машину и направляясь в сторону Джорджтауна. – Я еду к тебе.

Сражаясь с трафиком, Райли старалась не переставая разговаривать с Мари. Она проехала перекрёсток после того, как жёлтый свет сменился на красный. Она опасно вела машину и знала об этом. Но что она могла сделать? Она была на своём автомобиле, а не на служебном транспорте с мигалками и сиренами.

– Я бросаю трубку, Райли, – в пятый раз сказала Мари.

– Нет! – снова рявкнула Райли в ответ, подавляя волну отчаяния. – Оставайся на телефоне, Мари.