Картину мы закончили. Кто-то кому-то ее продавал. Я не знаю. Но однажды, спустя несколько лет, на одном из южных фестивалей ко мне подошел знакомый поляк:

— Здравствуй, ты меня не помнишь?

Я видел, что знакомое лицо. Он работал с нами на «Салют, Марии», был вторым режиссером с польской стороны.

— Слушай! Я покупил твою картину!

А я в то время что-то снимал. Я спрашиваю:

— Что ты покупил?

— Твой фильм я покупил! Не знаю, как он называются… Вампиры пьют…

Я подсказываю:

— «Пьющие кровь»?

Он говорит:

— Да!

— Где ты купил эту картину?

— Я ее купил у какого-то человека из Днепропетровска.

Ничего себе, думаю, где Днепропетровск, а где мы!

— Я тебе его покажу! Но ты не говори, что это я показал.

— Хорошо!

Тот парень был тоже на фестивале. Я подошел к нему:

— Здравствуйте!

— Здравствуйте!

— Моя фамилия Татарский!

Я больше ничего не говорил. Он как-то смутился, глазки вниз:

— Да, вы знаете, так получилось…

И какую-то долгую финансовую историю стал рассказывать. Слушать мне было совсем неинтересно. Короче говоря, в конце концов картина оказалась у польского деятеля. Зачем ему она нужна была, я не знаю.

Мы рассчитались со всеми долгами. Кому-то рублями отдали, кому-то долларами. Отдали, и, слава тебе Господи, надо мной никаких долгов не висело!

Марина снялась у японцев, и «Последний роман императрицы» должен был вот-вот состояться. Но страна рухнула. И никаких денег не стало. И вся эта затея ушла в песок.

Через некоторое время я снял фильм «Тюремный романс». Я успел снять этот фильм до полного краха кинематографа.

Долгие годы Саша Абдулов встречал меня то в кафе, то в коридоре «Ленфильма». До этого мы с ним пересекались на картине «Семьдесят два градуса ниже нуля». Он тогда был еще мальчик, только-только закончил училище. Он как-то спросил:

— Когда мы будем вместе работать?

Я говорю:

— Саша, как только появится роль для тебя, мы сразу же будем работать. Я тебе обещаю! Ты же видишь, я снимаю, а для тебя ничего нет!

Он снимался тогда почти во всех фильмах. Однажды они снимали в «Крестах», и он услышал одну историю. Саша увидел меня в кафе, подбежал, он был жутко возбужден. Сашка вообще был очень темпераментный, увлекающийся:

— Женя, мне сейчас рассказали потрясающую историю!!!

Надо сказать, что за год-полтора до того я прочитал эту историю в газете «Комсомольская правда» и подумал, что американцы тут же купили бы права на нее и в тот же день запустили бы фильм.

Я ему сказал:

— Стоп! Эту историю я знаю, отлично знаю!

— И что?

— Да, это для тебя роль!

— Тогда давай!!!

— Давай-то давай, только вот где взять деньги?

— Деньги я найду!

— Как только найдешь, звони!

Но от желания найти денег до получения денег дорога бывает длиною в годы. Я уже давно ничего не делал, и мне хотелось снимать. А эту историю можно было снять.

Меня познакомили с одним русским, который жил в Германии. У него была картинная галерея. Мне сказали «поговори с ним». Он уже финансировал какие-то картины. Он приехал в Ленинград. Я поговорил. Но он как-то невнятно ответил:

— Вот мой секретарь, позвоните ему!

Но снимать хотелось. Я летел на самолете в Москву. В самолете подходит ко мне пьяненький Сережа Середа.

Когда-то в восьмидесятые годы я был председателем режиссерской секции студии «Ленфильм». А без визы председателя секции на студию никого не принимали в режиссерский цех. Мне подвели этого парня:

— Слушай, Женя, мы берем человека на картину, поддержи. Хороший парень, закончил финансово-экономический институт.

Прошло полгода, приходит ко мне:

— Евгений Маркович, неприятность случилась, меня уволили с этой картины, и я договорился на другую картину! Вы подпишете?

— Ну, что же, давай!

Прошло несколько месяцев, он опять подходит:

— Я опять ушел… Вы подпишете?

Я говорю:

— Сережа, ты взрослый человек, а не мальчик-десятиклассник. Это последний раз! Больше — все!

А потом только отголоски о нем: Сережа куда-то уехал. Он в Германии. Почему-то он помогает киностудии «Ленфильм» покупать микроавтобусы «Фольксваген» на 8–9 человек.

Директор киностудии Голутва похвастался:

— Это Сережа помог!

— Замечательно!

И вот в самолете:

— Евгений Маркович, здравствуйте!

А я вижу, что он выпивший.

— Вы куда?

— Я в Москву!

— А я живу теперь в Германии, у меня там фирма. А что вы снимаете?

Я говорю:

— Ничего не снимаю!

— Почему?

— Нет денег!

— Да? А когда у вас будет что снимать, вы позвоните мне, я найду деньги!

— Это ты сказал!

— Да! Да!

И вот когда с русским немцем ничего не получилось, я вспомнил про Сережу Середу. Я позвонил ему в Германию. Он сказал, что прилетает в Ленинград такого-то числа и будет в гостинице «Прибалтийская».

Я пришел в гостиницу, рассказал ему историю, которая позже стала называться «Тюремный романс». История ему понравилась. Он спросил:

— А сколько нужно, чтобы начать?

— Как минимум, надо оплатить работу сценариста!

— А сколько это?

Я назвал сумму:

— Две тысячи долларов.

Сережа взял трубку телефона:

— Роман, зайди ко мне, пожалуйста!

И пока Рома шел, Сережа мне сказал:

— Сейчас придет Рома, вы не смотрите, что он такой молоденький, с розовыми щечками. Он ворочает большими деньгами, нефтью!

Пришел мальчик, поздоровались, познакомились.

Сережа говорит:

— Рома, мы будем снимать кино с Евгением Марковичем. Для начала дай ему три тысячи долларов!

— Зачем три тысячи, я же тебе сказал две!

— Это сценаристу, а вам?