— Я смотрю, ты не торопилась, ну что вдоволь повеселилась со стариком — насмешливо сказал глава бандитов.

— Господин Шаор, у меня получилось. Он был пьян как животное и не стал отказываться от моей еды. А еще его правая рука сильно обезображена раной, она по-прежнему кровоточит — кровожадно улыбаясь, сказала Джун.

— Ну наконец-то — сказал он.

Началась суета, кого-то искали. Некоторые бойцы уже спали. Когда выяснилось, что отправляют всего шесть гоблинов, а сам Шаор не собирается идти, Джун со слезами упала на колени и начала причитать.

— Шестеро не справятся, господин вы же помните, что этот старик легко убьет и десяток. Они не справятся, пожалуйста.

Поток ее слов прервал хлесткий удар по лицу.

— Ты сказала, что он съел отравленную еду, от этого яда валяются в бреду пару дней. Или ты обманула меня подстилка стариков — навис над ней Шаор.

— Господин, старик все съел, но он не раз хвастался, что у него есть навык сопротивления ядам, да и без бездонной сумки не получится вынести его сундук с монетами и оружием — взмолилась она.

Видя, что Шаор сомневается, Джун продолжила говорить, так и не встав с пола.

— А еще он показал сегодня ночью кольцо и хвалился, что такой ценности нет даже у сотника.

Вот эти слова изменили все. Пространственное хранилище, это не тот артефакт Системы, который можно доверить его подчиненным. Тут речь шла уже о тысячах ОС. Поэтому Шаор решил оправиться лично, прихватив с собой почти всех подчиненных. Оставили всего четверых молодых гоблинов на охране дома, и то, потому что от них не было практически ни какого толку. Крупной отрядом из 16 бойцов, выдвинулись к дому старого десятника. Джун начала сомневаться, а не совершила ли она ошибку, придумав настолько дорогой артефакт. Что если таким количеством они убьют господина Ирчина и не обнаружив кольца, убьют уже ее. Хотя на самом деле, для нее было давно понятно, что как только она выполнит свою задачу, Шаор в живых ее не оставит. Может, конечно, продадут в рабство в соседнюю провинцию, но даже в это верилось с трудом. Системным ножом по горлу и в реку. Перед этим обязательно дав поразвлечься с ней каждому бойцу.

По-пригороду двигались в полной темноте, без факелов. В надежде меньше попадаться на глаза случайным прохожим. Но постоянно кто-то спотыкался, и даже тихая брань громко разносилась по ночному пригороду. Поэтому Джун бы не удивилась, что даже пьяный мог проснуться от шума создаваемого такой толпой. У одного при ходьбе бряцал меч, у другого были подкованные металлом сапоги, что при каждом шаге громко бряцали. Но хотя бы в дом заходить пытались тихо. Шаор зажег масленую лампу возле спальни десятника в подвале дома. Джун прошла вперед и открыла дверь. В неярком свете был виден старик, спящий на постели. Бандиты медленно просачивались в комнату. Жаль, но про нее не забыли, кто-то из бойцов схватил ее за локоть и потащил внутрь. Все зашли и начали медленно обходить кровать с двух сторон, держа веревки наготове. Тишина, слышно, как в предвкушении, шумно дышат гоблины. Внезапно единственная лампа падает на пол и тухнет. Кто-то вскрикивает, слышно как тело валится на пол. Ничего не видно. Джун уже лежит на полу, свернувшись калачиком. Бандиты начинают заполошно орать. Вот один захлебывается криком, словно ему перерезали горло, следом другой. Крики резко прекращаются. Кто-то из бандитов начинает скулить от боли, с другой стороны слышна тихая молитва, у кого-то не выдерживают нервы, ведь больше не на кого надеяться, кроме святых.

Лампа на стене зажглась так неожиданно, что на мгновение ослепила Джун. Света не было не больше 20 ударов сердца. На трясущихся ногах она поднялась, еще до конца не веря, что осталась жива. Вокруг лежали трупы, кто-то еще подрагивал в предсмертной агонии, у кого-то кровь вытекала толчками. На полу буквально не было свободного места от тел.

— Ты опять не закрывала свою глупую голову руками — сказал незнакомый голос из-за спины.

Это было столь неожиданно, что Джун подпрыгнула на месте, а в голове промелькнула неуместная в данный момент мысль, как он мог увидеть в полной темноте, что она снова забыла прикрыть голову. И стало обидно, что ее снова назвали глупой, но творящееся перед глазами, мгновенно вернуло ее в действительность. Джун еще не успела повернуться, как он продолжил.

— К моему приходу освободи трупы от одежды и оружия. Внимательно проверяй тела, на предмет драгоценностей, а только затем бросай в колодец. И приберись здесь. — голос был странный, Джун никогда подобного не слышала, он явно не принадлежал господину Ирчину, да и вообще какому-нибудь гоблину.

Она повернулась, и ее взгляду предстал господин Ирчин, это точно был он. Его любимый домашний халат скрывал фигуру, а накинутый на голову капюшон не давал рассмотреть лицо, в неярком свете единственной лампы. Но Джун на каких-то инстинктах чудилась страшная маска, вместо привычного лица старого десятника.

— Да господин, я все сделаю, и спасибо, спасибо господин — начала испуганно повторять молодая гоблинка, нервы не выдержали и слезы покатились по щекам. А в голове крутилась мысль. Как верно, что она не поверила россказням Шаора. Как он хвалился, как в одиночку справится со старым десятником. Его смех и слова, что из этого старика песок так и сыпется. И Джун ему почти поверила, ведь на стороне бандитов было больше силы, двадцать молодых гоблинов, полных сил. И старый господин Ирчин, израненный за 30 лет службы, получивший травмы и шрамы по всему телу. Но ей хватило всего одной недели в его доме, рядом с ним. Эти ледяные глаза, могли принадлежать демону бездны, но никак, никак не старику из которого сыпется песок. Этот десятник вызывал страх, а банда Шаора не создавала и десятой доли этого впечатления. А главное Джун показалось, что он знал весь их план еще до того как она впервые открыла свой рот и рассказала свою слезливую историю. Нет, она старалась изо всех сил выглядеть убедительной, так как и приказал Шаор. Но когда господин Ирчин сказал что согласен, она даже вздрогнула, ведь за весь разговор он и не моргнул ни разу, не то чтобы выразил как-то свои эмоции. И вот теперь, когда на ее глазах почти вся банда Шаора, включая его самого, погибла в неравном бою. Да именно не равном. Джун даже не успела понять, как все