Я тщательно обдумал слова Холмса; и тут меня осенило.

– Так значит… значит, эти двое… ожидали такой реакции, когда воссоздавали обстоятельства смерти Риццио?

– Отлично, Ватсон, – именно это они и сделали. А потом повторили, когда подкинули тело Маккея – очень удачное дополнение к легенде. И еще они создали себе репутацию людей с уникальными способностями – они единственные, кто может свободно ходить в башню, не опасаясь за свою жизнь.

– Да, Холмс, и я как раз хотел спросить вас про эти хождения в башню. Как получилось, что род Гамильтонов никогда…

– Не сейчас, дружище, – предупредил Холмс, поскольку мы как раз подошли к группе постояльцев, собравшейся, несмотря на поздний час, у входа в старинный элегантный отель «Роксбург»; напротив расстилалась тихая, зеленая Шарлотт-сквер. – Все эти мелочи выяснятся со временем сами, но сейчас нам надо проделать свой собственный хитрый ход…

Войдя в вестибюль «Роксбурга», мы с Холмсом договорились, что быстро разбежимся в разные стороны: он отправится к портье, сидящему за стойкой, и даст ему достаточно большую взятку, чтобы тот подтвердил (если его спросят), что люди с фамилиями, которыми мы назвались, действительно живут в отеле. Я же в это время пойду искать какую-нибудь боковую или заднюю дверь, выйду в нее и в одиночку вернусь во дворец. Разделив таким манером свои оборонительные ресурсы, мы окажемся в крайней зависимости от Хэкетта, обещавшего стоять начеку у западных ворот дворцового парка; и когда мы с Холмсом явились туда с разницей лишь в несколько минут, дворецкий действительно стоял на месте с ключами в руке, готовый проводить нас обратно в наши комнаты. (Как же, о как же я в нем ошибался по нашем прибытии сюда!)

Таким образом, развязку дела тщательно предуготовил самый острый ум, какой только мог взяться за это дело. И все же, когда я собрался лечь спать, чтобы хорошенько выспаться и назавтра идти на дело с ясной головой, одна мысль не давала мне покоя – а если Холмс чего-то недоговаривает? Когда мы шли из «Дудки и барабана» в «Роксбург», он ни с того ни с сего принялся обличать людские предрассудки; это совсем не вязалось с его предыдущим заявлением о том, что он верит в могущество призраков. И вновь, как уже столько раз бывало со мной во время наших расследований, я был вынужден признать, что не все знаю о деле и потому не могу до конца понять сложившееся положение. Поэтому, несмотря на большое количество виски, что я вынужден был поглотить за вечер, в эту ночь сон никак не шел ко мне.

Особенно потому, что мне все время чудились (непросто в этом сознаться) отдаленные шаги – медленные, осторожные, какие я уже слышал сегодня вечером: умом я понимал, что эти неугомонные блуждания – просто шаги одного из братьев-преступников; он, скорее всего, готовит западную башню к нашему завтрашнему визиту. Но суеверная часть моей души тут же стала нашептывать, что это «итальянский джентльмен», которого, разумеется, оскорбило наше вторжение на его территорию…

– Poignarder a l'ecosse, – пробормотал я, встал, вытащил «наладонный защитник» из кармана сюртука и сунул его под подушку. – Посмотрим, не поможет ли делу добрая английская пуля…

Тайны Холируд-Хауса

Следующий день начался с самого страшного, что может случиться, если накануне позволить себе лишнего.

– Ватсон! – Голос принадлежал Холмсу, а не кому-то из лакеев; и, судя по этому голосу, произошло что-то срочное. – Вставайте, старина! Боюсь, что игра началась раньше, чем мы предполагали, да и правила неожиданно поменялись!

– Надеюсь, что действительно произошло нечто чрезвычайное, – злобно проворчал я, натягивая одежду, а Холмс тем временем яростно отдергивал – едва ли не отдирал – занавеси с окон. – Иначе вам не поздоровится!

– Простите, Ватсон, но… ага, вот и миссис Хэкетт с вашим завтраком. Ешьте быстро, а я пока расскажу печальные новости. – Холмс помахал в воздухе телеграммой, а я тем временем начал уплетать очередной роскошный шотландский завтрак в исполнении миссис Хэкетт. – Это от Майкрофта…

– Холмс! – воскликнул я, указывая глазами на главную экономку, временно исполняющую обязанности кухарки.

– О, не опасайтесь, – ответил он. – Я абсолютно доверяю миссис Хэкетт, как и ее мужу и сыну. А помощь нам, похоже, понадобится – Майкрофт возвращается один, точнее, уж лучше бы он был один. Его контрразведчики обнаружили новые доказательства связи между немецкими империалистами и шотландскими националистами – доказательства, разумеется, по преимуществу им же и сфабрикованные; Майкрофт поставил большую часть своих молодых людей на усиление охраны королевы, а сам едет в компании того диспепсического армейского разведчика и лорда Фрэнсиса.

Я небрежно пожал плечами, ожидая, чтобы завтрак, как обычно, оживил мое истощенное тело и измученную нервную систему:

– И что же? Я согласен, что от лорда Фрэнсиса мало толку в критической ситуации – но я думаю, вряд ли Майкрофт попадет в какую-то критическую ситуацию по дороге…

– Лорд Фрэнсис – сам по себе критическая ситуация, – ответил Холмс, демонстративно выколачивая трубку в мою масленку. – Какая жалость, что я не объяснил этого…

– Холмс! – воскликнул я, внезапно лишенный доброго шотландского масла. – С какой стати… – Внезапно слова Холмса прорвали туман, окутавший мои мозги. – Сам лорд Фрэнсис? Холмс, о чем вы толкуете?

– Например, вот об этом, – ответил он, доставая что-то похожее на обычный сложенный носовой платок. Я развернул его, продолжая завтракать (точнее, пытаясь продолжать, насколько это было возможно без масла), и уставился на небольшую коллекцию волосков, очевидно – человеческих; мне сложно сказать, какого они были цвета, потому что лучи яркого утреннего солнца били прямо в окна комнаты; но на фоне белого платка волоски казались ярко-рыжими: нельзя сказать, что в Шотландии это редкость.

– Они что-то значат, я полагаю? – спросил я.

– Что-то значат сами по себе, – ответил Холмс, вытаскивая из кармана второй белый платок, – а в сочетании вот с этим – еще больше.

Во втором свертке оказались обрывки фитиля, которые Холмс так тщательно собирал с вагонного пола накануне ночью.

– Запал от бомбы? – спросил я.

– Посмотрите внимательнее, Ватсон, – я второпях подобрал не только запал…

И впрямь. Сам того, очевидно, не желая, Холмс набрал еще пыли, камушков, занесенных в вагон с путей, паровозного шлака…

…и волос. Точно такого же необычного цвета, как в первом образце, который он мне показал. Теперь я узнал этот цвет:

– Безумец из поезда! – вскричал я. – Это его волосы, я уверен!

– Конечно, Ватсон, но где же я взял второй образец?

– Не представляю… разве что этого маниака задержали?

– Нет, он пока на свободе. Хотя в последние сутки за ним пристально наблюдал… мой брат.

– Майкрофт? Но ведь Майкрофт был в Балморале. Он бы никогда не допустил, чтобы маниака с подобными убеждениями… да, надеюсь, с любыми убеждениями… допустили в высочайшее присутствие.