— Вкусная такая… — говорит Кирилл, прерывая наш поцелуй.

— Чай сладкий пила… и шоколад ела.

Кирилл смеется и притягивает меня к себе снова. Я, как знала, надела пышную юбку, под которую он ловко забирается ладонями.

— С ума меня сведешь, — говорит Кирилл, гладя мою оголенную задницу.

Вообще я ношу удобное белье, но для него надеваю кружевное и откровенное. Такое, чтобы ему хотелось быстрее его с меня снять. Его ладони крепко обхватывают мои ягодицы и мне кажется, что в этих местах тут же образуется его горячий отпечаток. Я вообще очень чувствительна к его ласкам. Вспыхиваю, словно спичка, правда, гореть могу долго, бесконечно, если Багров захочет поиграть.

Я прогибаюсь в пояснице, оттопыривая попку назад. Кирилл целует меня в шею и забирается рукой в трусики. Гладит меня по промежности, проходит по мокрым складочкам. Я уже возбуждена, трусь о его пальцы, издаю протяжные стоны ему в рот, стараясь, все же, быть потише.

Когда машина останавливается, я заведена до такого состояния, что мне хочется заблокировать двери и не выпускать Кирилла, пока он не подарит мне разрядку. У меня между ног все горит и пульсирует, но Багров, как назло, отстраняет меня от себя и открывает двери. Мне приходится выйти следом и, нацепив улыбку на лицо, попрощаться с Дмитрием, а затем двинуться вслед за Багровым. Я нагоняю его у лифта, обвиваю руками его руку, переплетаю наши пальцы, жмусь к нему всем телом. Мы так и вваливаемся в лифт. Я жду, что он остановит его, как в прошлый раз, но этого не происходит.

Когда мы заходим в квартиру, я доведена до такого состояния, что готова умолять меня трахнуть. Между ног я давно мокрая, а еще там все пульсирует и горит в ожидании разрядки. Кирилл же не спешит, хотя в машине проявлял несдержанность, буквально набросился на меня с поцелуями и ласками.

— Выпьем вина?

— Издеваешься?

— Почему?

Он улыбается, и я понимаю, что он это специально. Преднамеренно изводит меня.

— Вина, значит, — кивнув, говорю я. — Что ж, давай… жарко у тебя тут…

Я делаю вид, что это действительно так… машу ладонью перед лицом и сбрасываю с себя майку, а следом и юбку. Остаюсь в одном кружевном комплекте белья. Этот набор один из самых соблазнительных в моей коллекции.

— Идем на кухню? — спрашиваю, невинно хлопая ресницами.

При этом я стою в каких-то сантиметрах от Кирилла. Перехватываю его за галстук и тяну слегка на себя.

— Ты хотел вина, — напоминаю ему.

— Я передумал, — коротко говорит Кирилл и, обхватив меня за талию, прижимает к себе.

Мы снова сплетаемся в поцелуе, а затем Багров ведет меня к дивану. В гостиной он широкий, я бы даже сказала огромный. Мы уже занимались тут сексом и, судя по тому, что Кирилл не спешит идти в спальню, займемся еще раз.

— Ты одет.

Мне мешает его рубашка и брюки. Я быстро хватаюсь за пуговицы и начинаю их расстегивать. Хочу, чтобы кожа к коже.

Кирилл освобождается от одежды быстро. Наспех расстегивает ремень и отбрасывает брюки в сторону. Я тяну к нему руки, но Кирилл перехватывает их и прижимает к дивану над моей головой, а после переворачивает меня на живот. Я утыкаюсь лбом в матрас и тяжело дышу, когда ладонь Кирилла со шлепком опускается мне на ягодицу. Он натягивает трусики так, что они впиваются мне в клитор, задевают влажной тканью чувствительную точку, пока Кирилл прокладывает дорожку из поцелуев от лопаток до поясницы.

Остановившись у резинки трусиков он, все же, стаскивает их с меня и подтягивает меня за бедра, вынуждая оттопырить задницу и уткнуться лбом в диван. Натяжение на клиторе больше не ощущается, вместо ткани Кирилл проталкивает туда пальцы и жестко проводит по клитору, задевает его, размазывает влагу. Ведет пальцами выше, застывает у тугого колечка, а затем обводит его пальцами. Я сжимаюсь, хотя не могу сказать, что мне неприятно. Скорее, непривычно и немного страшно.

— Расслабься, — требует Кирилл. — Доверься мне.

— Ты хочешь… так?

— Хочу попробовать.

— У тебя не было анального секса?

— Его не было у тебя, и я думаю, тебе понравится.

Кирилл меня заговаривает, и я расслабляюсь, чем он незамедлительно пользуется — вводит в меня один палец. Мне совсем не больно, немного дискомфортно и совсем непривычно.

— Мы прекратим, если ты захочешь, — обещает Кирилл и проталкивает второй палец.

— Господи, — выдыхаю я.

Легкий дискомфорт проходит, когда Кирилл накрывает клитор рукой. Водит по нему круговыми движениями, и я теряюсь. Просто не понимаю, что дальше происходит. Чувствую, как пальцы Кирилла лишь на мгновение покидают попку, а затем возвращаются, размазывая что-то прохладное вокруг ануса. Я больше не сжимаюсь. Мне так хорошо, как никогда прежде. Его пальцы там, внутри, и снаружи. Стыдно признаться, но мне нравится. Это грязно, порочно и, наверное, противоестественно, но я не могу об этом думать.

Я слышу шелест фольги сквозь туман в голове. Не придаю этому значения и понимаю, что что-то не так, лишь когда Кирилл проталкивает головку между ягодиц. Я тут же закрываюсь, сжимаюсь. Скорее, инстинктивно, от страха, потому что мне по-прежнему не больно.

— Расслабься, Кира… это приятно, но ты должна меня впустить. Слышишь?

Я начинаю дышать. Пытаюсь расслабиться. Кирилл вводит пальцы в промежность, целует мое плечо и шепчет:

— Позволь мне. Если что-то не понравится — я остановлюсь, обещаю.

Его голос действует на меня успокаивающе. Я сосредотачиваюсь на его пальцах, которые кружат на клиторе. Чувствую, конечно, как член входит все глубже и глубже, погружается с каждым сантиметром все дальше. Меня словно распирает изнутри. Я не знаю, как выдержу это, но не отталкиваю Кирилла. Доверяюсь. Уверена, он знает, что делает. Понимает, как нужно.

Когда его член погружается полностью, Кирилл замирает, а затем начинает движения. Плавные, мягкие, едва ощутимые, но я их чувствую. Сжимаю в руках покрывало, потому что эти чувства не передать. Они накрывают меня с головой. Я больше не даю себе отчет в том, что происходит. Толкаюсь Кириллу навстречу и шепчу слова мольбы, не осознавая, чего именно хочу.

Кирилл усиливает движения пальцев, ласкает мой клитор, перебирает подушечками по нему, надавливает. Меня накрывает неожиданно и резко. Оргазм такой силы, что я кричу, срывая голос. Мое тело содрогается, а горячие импульсы распространяются по всему