При этих слова я аж завибрировала изнутри, потому что именно ее, прабабку Орфу, только что видела в странном сне. А перед внутренним взором всплыли мерцающими огненными искрами буквы. Но только сейчас я, кажется, начала понимать, что бабка в том сне имела в виду.

А мужчина, считавший себя моим отцом, решил, что сказал достаточно, и замолчал. Давящая тишина звоном отдавалась у меня в ушах. Сердце толчками выбрасывало кровь, и я чувствовала, как меня вот-вот начнет распирать от злости, которую я никогда не ощущала в себе прежде.

Ардо Гленорван отвернулся, бросил через плечо:

— У тебя есть только один шанс оправдаться перед семьей.

И вышел, не потрудившись даже закрыть за собой дверь.

Не сразу, но я смогла выдохнуть и сжала кулаки. От стены напротив отделился стоявший до того молчаливым изваянием Мефистофель. Мягко и неслышно двигаясь, закрыл дверь, а потом обернулся ко мне. Уставился странным, изучающим взглядом, чуть склонив голову набок. Скрестил на груди руки.

А я поняла, что рано расслабилась, а он, все также склонив голову набок, тихо проговорил:

— Леди, вы ведь поняли, что он говорил. До самого последнего слова.

И это был не вопрос, это было утверждение.

Перевела на него взгляд.

— Леди, я не стану ничего спрашивать. Отчего, откуда, как, — он поднял вверх ладони, как бы заранее предупреждая все мои возражения. — Я понял только одно.

И замолчал, загадочно на меня глядя. У меня не было сил и желания играть в словесные игры, и без того «папенька» все нервы вымотал. К тому же в его речах был некий тайный смысл, который следовало выловить.

— Что вы поняли?

Мефистофель переместился ближе ко мне и заговорил тише.

— Видите ли, я немного разбираюсь в предсказаниях.

И опять пуаза. Но на сей раз я не стала прерывать ее первой.

— Предсказание о вас гласит: «Иделия изменится, отдав себя избраннику, откроет силу и станет королевой вскорости после замужества».

— Скажите что-то новое, Мефистофель, — устало отмахнулась я.

— Но в нем нет ни слова ни о короле, ни о королевстве, — быстро проговорил он, глядя в мои глаза. — Только о замужестве.

«…пришло время выходить замуж!»

Прабабкины слова эхом отдались у меня в ушах. А сердце снова заколотилось в горле. Я собрала волю в кулак и затолкала волнение вглубь себя. Спросила:

— Что вы хотите этим сказать?

— Кто бы ни был вашим избранником, вы все равно станете королевой, — проговорил он на грани слышимости.

Его взгляд горел странной жаждой, скрытой глубоко, непонятной и оттого опасной.

— Подумайте об этом, леди.

Поклонился и вышел, оставив меня с ужасным подозрением, что теперь каждый первый начнет набиваться мне в мужья. А учитывая то, что я здесь беззащитная пленница… Мне стало нехорошо.

Однако, стоило метнуться к телевизору, чтобы продолжить попытки найти Аллена или Клауса, или кого угодно, как входная дверь снова открылась.

Проходной двор какой-то!

Появился тип, которого я видела утром. Он был в свите старого Блайронда, как я поняла. Потому что держался с ним, а не с моим отцом, братьями. Молодой, но неприятный. Его я в бытность свою Идой не видела. Следом за ним в комнату вошел Аксель, в руках держал объемную коробку.

Тот, из свиты Блайронда, надменно на меня взглянул и начал цедить, оттопырив губу:

— Тебе следует прилично одеться.

Что? Не слишком ли это нагло, сметь так разговаривать с будущей королевой? И где элементарное уважение к женщине?!

Этот тип явно нуждался в том, чтобы его поучили хорошим манерам.

Я выпрямилась, сложив руки перед собой и, не повышая голоса, холодно произнесла:

— Вы крайне плохо воспитаны. Выйдите. Спросите разрешения. Представьтесь. И может быть, после этого я выслушаю вас.

Неприятный тип пораженно на меня уставился. Очевидно, женщина в халате в его представлении не могла заслуживать почтительного отношения. Но они столько твердили мне, что я должна стать королевой, что я и сама наконец прониклась.

— Я надеюсь, мне не придется повторять дважды? — спросила я сурово, всем своим видом показывая, что припомню ему это при случае.

— Э… нет, леди, — стушевался наглец и отступил к выходу.

Надо было видеть глаза Акселя в этот момент, он просто сиял гордостью и тайным обожанием. С одной стороны это было хорошо, с другой внушало тревогу. Как бы мои родственнички не приняли свои меры и не расправились с парнем за доброе отношение ко мне. Мне совсем не улыбалось лишиться потенциального помощника раньше времени.

Дверь за ними закрылась. Спустя насколько секунд раздался деликатный стук.

— Леди, позволите войти?

Был соблазн сказать, чтобы шли лесом, но мне самой надоело сидеть в одном халате, в конце концов, одетой всегда чувствуешь увереннее, а тем более, когда кругом одни мужики.

— Войдите, — сказала я.

На сей раз этот хлыщ вошел с поклоном.

— Позвольте представиться, миледи. Я лорд Волсарт.

Руки я ему не протянула, ограничилась сухим кивком. Этот Волсарт выпрямился и посторонился, пропуская Акселя, груженного коробкой.

— Миледи, вам сле… э… Не соизволите ли вы переодеться? Лорд Блайронд в ближайшее время намерен посетить вас для важного разговора.

— Что это? — спросила я глядя на коробку.

— Это платье, приличествующее… э… миледи.

— Оставьте коробку и можете идти. Я сообщу, когда буду готова.

Он закрыл рот, молча поклонился и вышел.

— Положите здесь, — указала я на кровать. — И передайте своему шефу, чтобы на время выключил камеру. Мне нужно переодеться.

Аксель кивнул и положил коробку на кровать.

— Скажите, платье приобретал ваш начальник? — это было важно для меня, не хотелось ничего принимать от Блайрондов.

— Да, леди… — он замялся, глядя на меня с каким-то странным чувством во взгляде.

Потом вдруг смешался и стремительно вышел.

Я осталась одна.

Бросила взгляд на ту коробку с платьем, и нехорошо сжалось сердце, предчувствуя, что разговор с дедом Аллена может мне не понравится.

Коробка, лежавшая на моей постели, была всего лишь красивой упаковкой. Внутри лежало вполне безобидное платье. Всего-навсего одежда.

Но у меня почему было такое внутреннее убеждение, что это, как… Ключ. Рубикон, граница, которую если перейду, пути назад не будет.