– Это был единственный шанс на мир, – возразила София, припомнив, как отчаянно старалась в это верить. – Я была дурой, Канг Хо, сейчас я это вижу. У меня ошибок больше, чем островов в Непорочном море, но нет ни одной хуже этой: хуже, чем решить, будто можно просто взять и уйти после всего, что я сделала.

– То есть после всего, что мы сделали, – уточнил Канг Хо, похлопывая ее по плечу. – Ты слишком умна для сожалений, София. Мы оба прекрасно знаем единственную истину на всей Звезде: человек имеет только то, что взял сам и что ему было даровано. Некоторые настолько святы, что могут полагаться на дары, но для нас, остальных… Ну, вот поэтому демоны и подарили нам сталь.

– Угракарийцы говорят, что демоны вовсе не собирались дарить ее – мы сами украли у них секрет ковки мечей, – поправила София. – Есть легенда о том, как смертная пробралась в Изначальную Тьму и стянула демонский лемех, а потом, когда хозяин попытался его отобрать, показала ему другой способ использования инструмента.

– Угракарийцы едят собственных покойников, – напомнил Канг Хо. – Насколько бы ты стала доверять мифам каннибалов? И я, между прочим, задаю этот вопрос, будучи женат на одном из них.

– Примерно настолько же, насколько я поверю оправданиям ушедшего на покой вояки, который унаследовал бы этот чудесный остров, даже если бы не расположился ко злу.

– Я бы не унаследовал ничего, если бы не женился на человеке, которого выбрали мои родители, – возразил Канг Хо. – Как думаешь, почему я вообще сбежал из дома? Из варварских обычаев ковка собственной судьбы привлекала меня чуть больше, чем договорной брак.

– И все же ты это сделал.

– Я это сделал.

– Что произошло после того, как я сбежала? – спросила София. – Когда все сочли, будто видели, как я погибла от руки той девицы, – что было?

– Мы, Пятерка, все обязаны тебе своими титулами, но на самом деле они оказались лишь средством продлить сладкие грезы, а с твоей смертью мы очнулись… немного быстрее других. Для Самота и остальной империи это было плохо – как и всегда. Твоя смерть поначалу объединила много группировок – как ты догадывалась, завоеватели обычно не пользуются особенным уважением, – но все эти объединения просуществовали недолго. Несмотря на твои слова перед той дуэлью, несмотря на популярность победившей тебя Индсорит, – в империи нашлось много людей, которые сочли свое право на корону более весомым, чем у какой-то выскочки, о которой они даже не слышали.

Из преданности то ли твоему желанию, то ли своим собственным интересам Хортрэп и Сингх помогали Индсорит укрепить ее правление, но Феннек примкнул к папе Шанату. Через пару лет гражданской войны и Феннек, и Сингх потеряли достаточно денег или нажили достаточно ума, чтобы бросить все это и поискать работенку получше. Хортрэп продержался дольше, но последнее, что я слышал, – он тоже покинул Самот, а может, и империю вообще. Марото жаждал отомстить, но был слишком пьян или безумен, чтобы правильно это сделать, и, вместо того чтобы возглавить восстание с войсками, которые оставила ему ты, этот болван попытался единолично перебить Грозную гвардию Диадемы. И ведь прошел через них, до самого тронного зала, но там Индсорит показала ему, как она отобрала у тебя Корону.

– Марото мертв? – Новости едва ли удивляли, но боль, кольнувшая в грудь, застала Софию врасплох.

– Сейчас – может быть, – ответил Канг Хо. – Он пережил дуэль, хотя не знаю, как ему удалось ускользнуть от побившей его королевы. В последний раз, когда я его видел, он был совсем плох. Совершенно не в себе, ушел с головой в насекотики, если я верно угадал отраву.

Что ж, возможно, это лучше, чем смерть, и ровно так же вероятно. Все у Марото было бы хорошо, сумей он выгрести дерьмо из башки и навести там порядок.

– А ты?

– Я ушел в тот же день, когда увидел, как твой труп упал на улицу, – сказал Канг Хо, перечеркнув горло мундштуком. – Канг Хо свалил с бо́льшим количеством трофейного добра, чем моя семья когда-либо видела. Мне стоило быть поумнее на этот счет и вытащить из империи все, что только можно, но никто не знал, что случится дальше, и я довольствовался тем, что есть. Вернулся домой и обнаружил, что мать умерла, отец в дурном здравии, а после – меня соблазнил тот самый красавчик, с которым нас родители обручили еще в детстве. Или может быть, это я его соблазнил, но итог один – в Хвабуне новый правитель с новым именем, которого никто не будет связывать с одним легендарным Негодяем, все те годы терроризировавшим Звезду.

– А как это так получилось? – заинтересовалась София. – Если твой муж угракариец, а ты вернулся богатым еще до того, как женился на нем, то почему он король Хвабуна? Я думала, этот остров был во владении вашей семьи много поколений. Не мне судить, но я вроде бы слышала, как ваш дворецкий что-то говорил о твоем содержании?

– Это длинная и скучная история, – раздраженно ответил Канг Хо. – Краткая версия такова: я вернулся домой с деньгами, но Джун Хван был настоящим богачом. Он все здесь отремонтировал, наладил семью и еще позволил мне сохранить яйцо моего багряного гнезда для других вложений… которые сгнили на корню благодаря откровенно незаконному захвату Линкенштерна моей родиной, но эта боль подождет другого дня. В любом случае я охотно позволил ему принять титул короля Хвабуна – хоть королевство настолько мало, что можно стрелой достать с одного конца до другого, но правление приносит больше проблем, чем оно того стоит.

– Ха, ты мне будешь об этом рассказывать, Канг Хо, живущий долго и счастливо в роли домашнего мужа. – Она посмотрела вниз, на обширный сад и лужайки, на живописное море на юге, усеянное высокими зелеными островами, торчащими поодиночке, словно нефритовые клыки морского чудища. Даже вечный шторм, бушевавший на севере над морем Призраков, с такого расстояния выглядел весьма мило. – Но почему-то кажется, что это не в твоем стиле.

– Какой смысл делать все то, что сделали мы, если нельзя в один прекрасный день вернуться и насладиться покоем? – возразил Канг Хо. – Жить уютно и мирно, потакая всем своим прихотям и воспитывая детей, – не такой уж никчемный результат. Куда приятнее, чем схлопотать кинжал в бессмысленной барной драчке или свалиться и разбиться, забираясь на башню, чтобы спереть сокровища какого-нибудь волшебника.

– А как же упоение битвы? Радость приключений?

– Вредно для жизненных начал – у меня и без того избыток желчи.

– Согласись, что у нас всегда было много общего, – сказала София.

И вообразила, будто Лейб сидит на скамье между ними; представила воссоединение, которого не было, но которое должно было случиться. Безопаснее оставаться в тени, решили они, – а вот Канг Хо, спрятавшийся у всех на виду, наслаждающийся покоем и отдыхом. До ее появления, по крайней мере: чем дольше они курили, тем больше София настраивалась на его привычную манеру поведения и тем очевиднее становилось, что какая-то скрытая тревога зудит на краю его сознания. Ну, возможно, Канг Хо просто опасается того, чем чревато ее возвращение в его жизнь, предположила она. София слегка сочувствовала ему, но ведь он может сказать «нет», если захочет.