Наверное, чтобы разобраться в чувствах мужчины, надо было взглянуть ему в лицо, но Брусника по-прежнему опасалась сделать это. Потому что это было… не по правилам?

Она занялась косами, и к тому моменту, когда свободно спадающие пряди, лаская кожу, отчасти укрыли тело от горячего мужского взгляда, почти успокоилась. Точнее, справилась с дрожью, а до спокойствия ей было уже очень далеко, она чувствовала возбуждение, настолько сильное, почти болезненное.

Хар не прикасался, просто сидел и смотрел, а она уже хотела его настолько, что с трудом держала себя в руках. Эта его почти мистическая власть над ее телом шокировала, но не пугала, а скорее восхищала. Брусника никогда даже не слышала о чем-то подобном, но это приводило ее в восторг.

— Помоги мне.

Тихий голос прозвучал совсем рядом, и женщина вздрогнула от неожиданности: она не заметила, когда теневик поднялся с места и подошел. Непонятная просьба — или приказ? — в первое мгновение заставила замешкаться, но потом Руся неуверенно потянулась к ремню, удерживавшему его штаны.

Пока она расстегивала пряжку, он стоял неподвижно. Тяжелая грубая ткань с шелестом упала к ногам, и обнажены оказались оба. Женщина все-таки не удержалась и протянула ладони, касаясь ими груди мужчины, — а в следующее мгновения его рука сжала оба ее запястья. Еще одно быстрое порывистое движение, и Руся оказалась прижата спиной к груди мужчины, его ладонь накрыла ее грудь, а поясницей женщина ощутила, насколько он возбужден. Шумно сглотнула — в горле вдруг пересохло.

— Свяжу, — тихо пригрозил Хар.

Брусника вздрогнула от хриплого голоса и теплого дыхания, пощекотавшего ухо. Она жалобно всхлипнула в ответ и попыталась прижаться теснее, откинула голову ему на плечо. Даже при хорошей фантазии в этом звуке нельзя было бы услышать протеста.

Мужчина тихо удовлетворенно хмыкнул, и ладонь его двинулась вниз, по животу на бедро, лаская кожу и путаясь в спадающих до бедер длинных золотисто-рыжих прядях волос, потом сместилась назад и крепко сжала ягодицу. Руся вновь не то всхлипнула, не то застонала и опять предприняла попытку прижаться плотнее.

— Какая ты горячая, — протянул он явно одобрительно. И добавил, когда рука его спустилась чуть ниже и два пальца проникли между ее ног, заставляя вздрогнуть от интимного прикосновения и звука его голоса: — И уже влажная…

Не выпуская ее запястий, он поднял руку, а второй ладонью мягко надавил на спину, заставляя прогнуться. В таком положении, с заведенными за голову руками, Руся почувствовала себя особенно уязвимой и беззащитной перед этим мужчиной и вновь всхлипнула от новой волны возбуждения, прокатившейся по телу. Сжала бедра, неловко потерла ими друг о друга, пытаясь хоть немного унять жар, и тут же вздрогнула от легкого, но звучного шлепка, почему-то дополнительно усугубившего ее состояние.

— Ай-ай-ай! — укоризненно протянул мужчина.

— Ха-ар, пожалуйста, — жалобно пробормотала она.

— Тебе не нравится? — В голосе прозвучала откровенная насмешка, до которой ей сейчас не было дела.

— Горячо, — едва слышно пожаловалась Руся. — Хар, пожалуйста!

— Пожалуйста — что? — спросил он, явно продолжая издеваться.

— Пожалуйста! — с очередным всхлипом повторила она, не в состоянии подобрать нужные слова, и мужчина все-таки прекратил ее мучения. Длинное медленное движение — и женщина не удержалась от долгого стона.

А судя по тихому хриплому выдоху, больше похожему на рык, прозвучавшему в тот же момент над ухом, мучилась до сих пор не одна она.

По-прежнему не выпуская ее рук, свободной ладонью стискивая бедро, Хар начал двигаться. Женщину накрыло волной удовольствия почти сразу — она выгнулась еще больше, задрожала, дыхание сбилось, а перед глазами на несколько мгновений потемнело от острого и почти болезненного ощущения разрядки.

Несмотря на зашкаливающее возбуждение, мужчина не стал спешить. Выждал несколько секунд, пока его партнерша опять обретет связь с окружающим миром, и только тогда продолжил ритмично двигаться — глубоко и редко, каждый раз почти выходя, а потом резко и грубо входя до упора. В какой-то момент он выпустил руки женщины и ухватил ее за волосы, заставляя запрокинуть голову. Брусника что-то бессвязно шептала — кажется, умоляя его двигаться быстрее. От возбуждения и ощущения приближающейся новой вспышки удовольствия перед глазами опять темнело.

Вскоре он послушался — если, конечно, действительно слышал, что она говорила, и движения стали чаще, еще резче, на грани боли. Может, в другое время и в другом состоянии Русе это и не понравилось бы, но сейчас все происходило именно так, как хотелось больше всего. Ей самой сейчас вот эта грубость, безоговорочная власть мужчины и собственное полное подчинение казались единственно правильными, желанными и нужными.

Тягучее, вязкое ощущение блаженства растеклось по всему телу, делая его слабым и безвольным, а в следующее мгновение Хар прижал женщину еще крепче — и по его телу тоже прошла сладкая судорога наслаждения. Настолько острого и глубокого, что мир на его фоне как будто на несколько мгновений перестал существовать.

Десяток секунд мужчина постоял неподвижно, вспоминая, как дышать, а потом потянул вялую и едва стоящую на ногах женщину за собой к лежаку. Да ему и самому хотелось присесть или даже прилечь — уж больно ярким и оглушающим получился финал. Собственно, чего-то подобного он и добивался, просто результат немного превзошел ожидания.

Два надежных способа быстро погасить злость, проверенных годами, в том числе на себе, — драка и грубый секс. Можно было переждать, перетерпеть, задавить усилием воли, но сейчас не хотелось тратить на это время и силы. А еще где-то глубоко внутри сидела неуверенность: Хаггар сомневался, что вообще сумеет справиться с этой занозой, принесенной извне. К тому же зачем мучиться, если можно решить проблему с удовольствием?

Собственно, о злости теневик забыл очень быстро, еще до того, как прикоснулся к нежной женской коже.

Все-таки Брусника была хороша. Совсем не похожа не только на тех женщин, с которыми Хар когда-то имел близкие отношения, но вообще ни на одну из знакомых. Гибкая, сильная — настоящая дикая кошка. А когда он, прикоснувшись, понял, что эта кошка уже плавится от желания, связных мыслей не осталось вовсе. Кажется, он что-то говорил. Кажется, она что-то отвечала. Это все происходило где-то очень далеко, на фоне, внутри же остались только голые инстинкты, задвинувшие все разумное и сознательное в дальний угол.

А теперь он очнулся и очень хотел присесть.

Брусника, сообразив, куда ее ведут и что вообще происходит, встретила идею Хаггара с большим энтузиазмом. Она поднырнула под локоть мужчины, прижалась к его боку, уткнулась носом в шею и замерла, блаженно вдыхая горьковатый запах его кожи. Тот факт, что через пару мгновений Хар вытянулся на лежаке, потянув ее за собой и устроив рядом, прошел почти мимо сознания. Несмотря на дневную летнюю жару, ей почему-то было зябко, и главной оставалась близость горячего тела мужчины.