Перед светлым магом такой вопрос бы даже не встал, а как разжечь огонь без подручных средств, будучи теневиком, — вот это уже интересно. Но Хаггар не был бы собой, сломайся он на таком пустяке.

Брусника вернулась вскоре и застала странную картину: ее найденыш с умиротворенным и явно довольным видом сидел у кострища, в котором на тонких веточках плясало пока слабое, но вполне бодрое пламя. Все бы ничего, но сухой мох, который женщина специально берегла для растопки, так и остался лежать в стороне, а самого чужака окружало пространство странно посеревшей и голой земли, покрытой непонятными шаманке рисунками настолько, насколько мужчине хватало рук дотянуться из его нынешнего положения.

— Что случилось? — потрясенно выдохнула Руся, разглядывая жутковатую картину. — Что это за рисунки?!

— Ничего не случилось. — Хар с некоторым недоумением пожал плечами. — Не люблю прикидывать в уме, а письменных принадлежностей нет, пришлось вот так изгаляться.

— Что — прикидывать? — окончательно потеряла нить разговора Брусника.

— Я не владею стихиями, зато неплохо разбираюсь в пространственной магии, а посчитать в уме нужное искривление сложнее.

— Что? — потерянно уставилась на него Руся.

— Я не могу призвать пламя или уплотнить воздух, чтобы создать подходящую линзу, но можно добиться того же эффекта, искривив пространство в нужной точке.

— Но зачем все это?!

Может, Хаггар и объяснил с его точки зрения доступно, но женщина не поняла ни слова. Точнее, отдельные слова-то она как раз поняла, но смысл фразы упрямо ускользал. Шаманка благоразумно не стала за ним гоняться и попыталась зайти с другой стороны.

— Чтобы разжечь огонь, — снисходительно пояснил чужак.

Брусника несколько секунд смотрела на него недоверчиво и подозрительно, пытаясь понять, шутит он над ней сейчас или говорит серьезно. Говорить она ничего не стала, просто взяла немного мха и отложенные магом палочки. Опустившись напротив своей находки на колени (наступать на странные шаманские узоры она избегала), ловко чиркнула одной палочкой о другую и высекла сноп искр, попавших на трут. Мох затлел. После этого женщина выразительно уставилась на собеседника.

— Дикари, — с непонятной интонацией процедил тот, недовольно скривившись, и раздраженным жестом повел рукой над своими рисунками. За ладонью потянулось облачко легкой пыли, линии растаяли.

Что именно произошло, Брусника не поняла, но испортившееся настроение мужчины от нее не укрылось. Меньше всего она хотела с ним ругаться, особенно после вчерашних событий и своих вчерашних раздумий, поэтому, начав потихоньку возиться с приготовлением еды, мягко проговорила:

— Не сердись, пожалуйста. Ты же говорил, что там, откуда ты родом, все совсем по-другому, но об этом сложно помнить постоянно, особенно вот в таких мелочах. Главное же результат, а я… просто очень удивилась этим рисункам и встревожилась. Решила, в мое отсутствие произошло что-то нехорошее.

— Да ладно, хоть мозги немного размял, — хмыкнул Хаггар, смягчаясь. Кажется, слова она подобрала правильно.

Окончательно с реальностью мужчину примирил готовый завтрак. Маг искренне опасался получить какую-нибудь диетическую бурду или, хуже того, выяснить, что местные жители поголовно вегетарианцы, но нет, обошлось. Наваристая густая каша с мясом, состряпанная маленькой шаманкой в грубом (к слову, глиняном) котелке, оказалась не просто сытной, но еще и вкусной, хотя и совсем несоленой; видимо, помогли какие-то травы, добавленные к крупе.

Сородичи Брусники хоть и кочевали, но все равно занимались земледелием. Лес пестрел широкими прогалинами, и люди, приходя весной, сеяли на них злаки. Благодаря помощи шаманов те всходили и приносили плоды, а иные семена и травы засыпали ровно на цикл. Потом люди уходили, и жизнь возобновляла свой привычный ход. Кочевников было слишком мало, чтобы они могли всерьез навредить лесу своим вмешательством, и поэтому тот их терпел.

Руся же только с умилением наблюдала за удовлетворением здорового аппетита своего пациента, сама она ограничилась пресной лепешкой и куском сыра, как раз шаманы старались мясом не злоупотреблять. А после завтрака женщина повела заметно подобревшего чужака к обещанному озеру. Не привыкший ходить босиком, Хар двигался достаточно медленно, но его спутницу это не смущало. Зато по дороге она, указав ему направление, могла собирать нужные травы, почти не отставая.

Озеро тоже оказалось выше всяких похвал. Достаточно большое, есть где развернуться, не какой-то крошечный илистый прудик. Песчаные берега, украшенные высокими стройными деревьями, незнакомыми пришельцу из другого мира; искрящаяся на солнце широкая гладь, покрытая мелкой рябью; чистая прозрачная вода без признаков цветения.

— Есть что-то, что мне нужно знать о местных обитателях и вообще об озере? — спросил на всякий случай Хаггар, скидывая одежду.

— На дне есть холодные ключи, так что надо быть осторожнее, а в остальном… нет, все спокойно. Здесь только мелкая рыба водится, для человека безопасная. Змеи еще есть, но тоже некрупные. Ты уверен, что достаточно хорошо себя чувствуешь? — тревожно спросила она.

— Вполне, — отмахнулся Хар, входя в теплую воду.

Как показала практика, силы свои он переоценил; если в ту сторону озеро переплыл достаточно уверенно, то обратный путь дался с трудом. На берег мужчина в итоге выбрался, дыша, как загнанная лошадь и тихонько ругаясь себе под нос, а конечности его мелко дрожали от усталости. На нагретый солнцем песок он почти рухнул и прикрыл глаза, раздраженно спрашивая у самого себя, вернется ли когда-нибудь то блаженное время, когда он будет чувствовать себя по-настоящему хорошо, а не оправляться от очередных ран и травм?

На берегу они провели весь день. Брусника принесла солидный пучок какой-то травы, которая при растирании давала едкий мыльный сок. Хар с благодарностью воспользовался этим природным чистящим средством и с наслаждением отскреб от кожи въевшийся запах пота. Удостоверившись, что найденыш в самом деле чувствует себя неплохо и тонуть в ближайшем будущем не планирует, женщина успокоилась на его счет и побрела вдоль берега, занимаясь привычным и любимым делом — сбором трав и общением с лесом. А сейчас эта прогулка принесла не только умиротворение, но и пищу для размышлений.

Лес, как сейчас заметила шаманка, очень странно реагировал на чужака. Он… боялся? Или, вернее, опасался, как маленький ребенок, впервые увидевший свернувшегося в клубок ежа: протягивал руки, кололся о встопорщенные иглы, вздрагивал и отшатывался. С тем только отличием, что ежик гораздо безобиднее Хаггара, о пришельца не только палец уколоть можно, но легко лишиться руки. И Лес, чувствуя это, осторожничал.

Руся с трудом могла поверить, что назвавший себя «злым шаманом» мужчина опасен настолько.

Весь день над лесом стояла духота, которую совсем не колыхал легкий, почти горячий ветер, а к вечеру запахло близкой грозой, как и вчера. Тревожно поглядывая на небо в просветах деревьев, где тяжелых темных туч еще не было видно, Брусника заранее уже жалась к своему спутнику и едва удерживалась, чтобы не припустить к убежищу бегом. Когда Красный Панцирь оказался рядом, над головой уже глухо рокотало, и на ужин пришлось ограничиваться все теми же лепешками, сыром, вяленым мясом и кое-какими овощами, оставшись без горячего.