16 мая 1947: Роберт Э. Хайнлайн – Лертону Блассингэйму

…что касается формального тренинга с Уззеллом[100] или кем-то ещё, я получаю все тренинги, которые мне нужны от Вас… Я вообще опасаюсь всяких тренингов, мастер-классов, журналов о литературе и пособий о том, как надо писать. У меня из-за них проблема сороконожки – Вы знаете анекдот про сороконожку, у которой спросили, как она управляет всеми своими ногами? Она пробовала ответить, остановилась, чтобы подумать об этом, и больше не смогла сделать ни шагу. Статьи и книги о том, как писать книги, оказывают на меня тот же эффект. Автор кажется таким убедительным, он настолько уверен, что знает, о чём говорит, что я начинаю испытывать сомнения относительно моей собственной техники. А потом выясняется, что автор убеждал своих читателей делать нечто, для меня совершенно неприемлемое – возможно, весьма подходящее для него лично, но непригодное для моего запущенного случая. Если я пытаюсь ему подражать, следовать его указаниям, я обычно не в состоянии довести работу до конца по его методикам и теряю свои собственные навыки в процессе…

На самом деле мне больше пользы приносит изучение чужих рассказов, особенно тех, в которых авторы добиваются эффектов, которых я пока ещё не знаю, как достичь. Я считаю, что для меня лучше изучать, что они сделали, чем слушать разговоры о том, как они это делают.

Уинслоу говорит, что я не разбираюсь в построении сюжета, и, вероятно, так оно и есть – меня много раз хвалили за мастерство, проявленное в моих сюжетах, в то время когда я чертовски хорошо знал, что обсуждаемый рассказ писался вообще без предварительной подготовки. В моём понимании рассказ – это интересная ситуация, в которой человек должен справиться с какой-то проблемой, и он справляется с ней так и таким образом, что это изменяет его личность, характер или систему ценностей, потому что необходимость заставила его пересмотреть его взгляды. Я не могу заранее спланировать, как он с этим справится, потому что это зависит от его характера, а я не знаю, что у него за характер, пока я не познакомлюсь с ним. И только когда я начинаю «слышать голос своих героев», можно считать, что дело в шляпе – с этого момента они сами занимаются решением своих проблем.

31 января 1948: Роберт Э. Хайнлайн – Лертону Блассингэйму

Мне, разумеется, очень жаль, что Вы встревожились, и я постараюсь, чтобы такого больше не случалось, когда я погружаюсь в заключительные главы романа, иногда почти невозможно привлечь моё внимание.

2 января 1950: Роберт Э. Хайнлайн – Лертону Блассингэйму

Мой метод работы таков, что у меня всегда есть дюжина и более историй, над которыми я работаю.

20 марта 1953: Роберт Э. Хайнлайн – Питеру Гамильтону [101]

Проблема создания убедительного фона в научно-фантастическом рассказе чрезвычайно осложняется, если пытаешься уменьшить его длину. В обычной беллетристике фон может неявно предполагаться или может быть предельно кратко обозначен, но здесь у меня весьма необычная научно-фантастическая идея, которую нельзя без ущерба обработать подобным образом. За все годы, что я писал научную фантастику, я сделал только один рассказ длиной менее 2500 слов, это был рассказ «Колумб был остолопом»…

9 октября 1956: Роберт Э. Хайнлайн – Лертону Блассингэйму

…тем не менее я баловался с разными экспериментальными методами повествования (ни один из них Вы не видели), и я начинаю думать, что могу разработать новый метод, который может оказаться очень важным приобретением. Это – техника подачи от первого лица с несколькими героями, но не та, что использует Джон Мастерс в «Bowhani Junction»[102]. Мне, как в кино, нужны быстрые переключения на разные ракурсы и перемещение камер; идея в том, чтобы достичь кинематографической скорости, добиться эффекта присутствия и сопереживания, полученного потоком сознания – отличный приём, если я сумею использовать его! Основная сложность, как мне кажется, кроется в задаче перехода от одной точки зрения к другой, чтобы при этом и не смутить читателя, и не растерять его сопереживание герою, пропустив через такой громоздкий механизм. Но я думаю, что я научусь делать подобные вещи.

Я не хочу использовать эту технику для коммерческих текстов, пока не буду уверен, что смогу вынудить читателя согласиться с ней. Джеймс Джойс вводил в литературу важную новую технику, но он сделал это настолько неуклюже, что его так называемые романы фактически нечитабельны; если у меня действительно появится годная к употреблению новая техника, я хочу отладить её до такой степени, чтобы она, появившись на свободном рынке, могла выдержать конкуренцию с обычными средствами, ценность которых подтверждена и всеми признана.

Джинни советует, чтобы я ни в коем случае не использовал её в научной фантастике, а сохранил её для серьёзного романа. Думаю, что она права, потому что эту технику никто не будет серьёзно рассматривать в НФ-романе. Поглядим.