Эти-то силовые кабеля и умудрились дважды перерубить нанятые фирмой солдаты. Второй раз дело чуть не кончилось серьезной аварией, и только после этого, разоравшись в кабинете гендиректора, Саша Колокольцев смог наконец получить в свое распоряжение полную схему всех подземных коммуникаций Кесаревского НПЗ.

* * *

Оперуполномоченный Якушев и Висхан встретились через несколько дней после учиненного Рыдником разноса в маленькой китайской пивнушке, переполненной челноками, рыбаками и мухами. Якушев, по привычке, сел к стене, цепко обегая глазами все пространство пивнушки, Висхан, в джинсах и плотной ветровке, оказался напротив.

– Я думал, что взрыв будет мощнее, – сказал Сергей, когда ему принесли высокую кружку запотевшего пива.

– Я использовал только половину взрывчатки, – отозвался Висхан.

– А где другая?

Висхан в ответ молча распахнул ветровку. Кружка чуть не выпала из рук чекиста. Грудь сидящего перед ним чеченца была опоясана широкой черной лентой, такой толстой, что было сразу понятно – взрывчатка в поясе нашпигована стальной мелочью. Два проводка выползали откуда-то из-под рукава и соединялись в небольшой коробочке, которую Висхан держал в руке. Сергей стал приподыматься.

– Сидеть, майор, – негромко сказал Висхан, и Сергей послушно сел.

– Как тебя зовут на самом деле? – продолжал чеченец.

– Ты чего, парень, ты…

– Не дергайся, майор, или нас с тобой похоронят в одном полиэтиленовом пакете. А я так лично не хочу лежать в одном пакете с неверным. И послушай, что я тебе скажу. Я приехал сюда не затем, чтобы выполнять дурацкие поручения твоей конторы. Меня послали серьезные люди на серьезное дело.

За спиной Висхана неслышно возникла девочка-официантка. Чеченец застегнул ветровку.

– Расплатись, – сказал он.

Сергей негнущимися пальцами отсчитал двести рублей.

– Так как тебя зовут?

– Сергей.

– А начальника?

– Савелий Михайлович Рыдник.

Чеченец поднялся.

– Очень хорошо, – сказал он, – мы едем вместе. К Савелию Михайловичу. Я хочу с ним поговорить. Если договоримся, я сдам вам всю нашу группу.

* * *

Было уже одиннадцать часов вечера, но в служебном кабинете генерала Рыдника горел свет. Там, под портретом Дзержинского, сидели трое: бледный, еще не отошедший от пережитого ужаса майор Якушев, спокойный чеченец и натянуто улыбающийся генерал. Разговор продолжался уже час; на каком-то его этапе Рыдник убедил Висхана снять с себя взрывчатку. Батарейки и детонатор тот отдал в самом начале разговора.

– Мое задание, – повторил Висхан, – было устроиться на Кесаревский НПЗ. Желательно – водителем или охранником. Мы планировали уничтожить завод в ноябре или декабре. Если бы параллельно с уничтожением Кесаревского НПЗ нам бы удалось перерезать нитку магистрального газопровода Уренгой-Кесарев, то весь Дальний Восток замерз бы этой зимой.

– Кто еще из твоей группы в городе? – спросил Рыдник.

– Они должны приехать через две недели.

– Кто организатор акции?

– Ваха. Младший брат Халида Хасаева.

Рыдник молча смотрел на Висхана. Он мог бы взять этого чеченца сейчас – трудно было простить собственный шок при виде человека, распахивающего ветровку и протягивающего тебе батарейки и детонатор. Но предъявить ему было нечего. Даже взрыв в супермаркете при таком раскладе нельзя было ему, живому, предъявить, потому что на процессе Висхан мог бы начать рассказывать про Сережу Якушева, про провокацию и сегодняшний разговор.

К тому же Руслан был прав: что такое супермаркет? Мелочь. Дешевка, имитация активности, которой занимается любой человек в погонах в любом из восьмидесяти девяти регионов России. Но предотвратить то, о чем говорил Висхан – масштабный промышленный теракт, теракт с целью не только убить несколько сот человек, но и заморозить весь Дальний Восток…

– Почему ты пришел к нам? – спросил Рыдник.

– Ваха – не Халид. Этот щенок пьет, как русский, обращается с нами как с собаками и кричит, что он будет круче имама Шамиля. Он послал меня в Кесарев, потому что ему приглянулась моя сестра, и считает, что я об этом не знаю. Ваха никогда не справится с тем, что задумал.

Рыдник улыбнулся.

– Ну, – сказал генерал, – почему же не справится? Мы ему поможем. На первом этапе.

* * *

Операция по назначению Велички Григорьева главой Госкомрыболовства вступила в завершающую стадию в начале октября: деньги были отданы, анкеты поданы, и в понедельник утром Артем Суриков лично приехал в приемную замглавы администрации президента РФ для согласования последних деталей.

Высокого чиновника еще не было на месте. Артем Иванович, присев в кресло, пил чай и просматривал газеты. Он пролистал два глянцевых еженедельника и журнал «Автопилот», а потом он развернул газету «Ведомости» и обомлел. Текст на первой странице гласил, что новым главой Госкомрыболовства назначен некто Федор Корчевник. Господину Корчевнику было тридцать семь лет, у него было четыре судимости и звание мастера спорта по боксу, и последние два года он возглавлял торговавший нефтью благотворительный фонд при МВД республики Башкирия.

«Постойте, – пронеслось в голове Сурикова, – то есть это как же так? Как так это?»

Больше ничего он не успел подумать, потому что дверь распахнулась, и в приемную влетел помощник кремлевского чиновника. Всплеснул руками, увидев Сурикова, подхватил его под локоть и потащил в собственный кабинет.

Дверь за ними захлопнулась, Суриков набрал в легкие воздуха, готовясь устроить наглому разводиле оглушительный разнос, но в этот момент помощник всплеснул руками, ткнул в кесаревского промышленника пальцем и развязно зашипел.

– Артем Иванович, как вы могли!

– Что? Я?

– Ну что же вы нам сразу не сказали?!

– Чего?

Помощник рассерженно развернул перед Суриковым досье.

– Вот, смотрите! Вопрос – «Имеете ли родственников за границей?» Ответ – «Сестра – проживает в США». Ну как же можно так отвечать, Артем Иванович! Кто назначит министром человека, сестру которого в любой момент может вербануть ЦРУ? Вы бы предупредили, мы бы подчистили запись, поменяли анкету. А так мы этот ужас приносим на подпись! – и вы представляете, какой втык мы получили! Вы понимаете, как вы нас подставили?

– А что я деньги платил, я тоже вас подставил? – спросил Суриков.

– Артем Иванович! – кремлевский помощник даже всплеснул руками, – вы же деньги не мне лично платили. Вы же передавали их на укрепление вертикали власти. Мы же вам сразу сказали, что да, есть некоторый фонд, куда отнюдь не всех допускают. Скажем прямо, не всех. И если бы какой-нибудь Ходорковский захотел пожертвовать в этот фонд, то мы бы от него ни копейки не взяли. Есть фонд, допуск в который означает наше к вам хорошее отношение. Это пропуск, понимаете? Это подарок. Вы свой подарок хотите забрать обратно? Ну, вы можете это сделать. Ну, извините, подарки это такая вещь. Либо не дари, либо не забирай.