- Это… кошка такая. Все в ужасе смотрят на пару, те в сексуальных нарядах, искали инструменты, чтобы перекусить наручники у него, так как потеряли клю.ч. И она в темноте уронила кусачки на голый пол, такая вот безрукая эта ваша Доренко. Звукоизоляции никакой, вот и шум на всю квартиру. Дальше покажите, как тот же мужик стелет на пол ковер, а жена проверяет, насколько шумно падают на него инструменты и наручники. В конце слоган: «Наш ковер – ваша семейная тайна». Или что-то в этом духе. Занавес. Слушайте, я могу уже идти, у меня дел по горло, ей-богу!

Когда я закончила, то поняла, что в кабинете стоит неправильная, я бы даже сказала, нездоровая тишина. Оба руководителя не мигая смотрели на меня, будто я только что сделала тройной тулуп с переворотом и вырвала олимпийское золото, обойдя Китайскую сборную..

- Яна, вы это где-то слышали?

- Что? – не поняла я.

- Эту идею для рекламы, вы ее где-то слышали или видели? – вкрадчиво повторил Игнатов.

- Нет, придумала.

- Давно придумали?

- Только что. Боже, да что не так? Я ущемила права актрис, свекровей или БДСМ-щиков?!

- Яна, вы кому-нибудь рассказывали идею этой рекламы? – На лице картавого не дрогнул ни единый мускул, отчего я не могла понять, шутит он или же сердится.

- Виталик, не спугни идиотку, она, кажется, ничего не понимает, - произнесла Катя и добавила: - Януся, иди я тебя обниму.

Я испуганно отступила и уперлась лопатками в дверь. Если бы руки, по всем известному убеждению, росли у меня из задницы, то я бы легко повернула ручку и выскочила в коридор. А так приходилось надеяться, что с моих начальничков спадет помутнение рассудка и меня, бедную, отправят дальше работать.

Гобра реально встала со своего места, и пошла ко мне навстречу с объятиями.

- Катя, не пугай Яну, она реально ничего не понимает, - осадил ее шеф и добавил: - Яна, у меня сейчас встреча, вернусь только к концу дня.

- Да возвращайтесь когда хотите, - буркнула я. Будто бы он собрался у меня отпрашиваться.

- Нет, вы не поняли. Так, в офисе неудобно, да и вы обе устанете. Яна, не хотите поехать после работы в ресторан? Нам с вами и Катей предстоит долгий разговор, и я бы хотел продолжить его в неформальной и удобной для вас обстановке.

Угу. Сказать ему о том, что ресторан – это в принципе ни разу не удобно для меня и гораздо комфортнее я себя чувствую где-нибудь в зоопарке с детьми в субботу утром? Или в тихом парке, со стаканом кофе и в мягком спортивном костюме. Божечки, это для ресторана еще прилично выглядеть надо! Я испуганно посмотрела на свои будничные брюки и голубую рубашку, но успокоилась, услышав:

- Яна, вы очень хорошо выглядите, а Катя подберет для нас заведение попроще, без пафоса. Правда, Катя?

Та скривилась и неохотно выдавила, глядя на меня:

- Ладно, если вам нравится ужинать во всяких чебуречных, ничего с этим не сделаешь. Высокая кухня не каждому по вкусу.

- Яна, - мягко спросил Игнатов, но так и не двинулся в мою сторону, - как вы относитесь к чебурекам?

- Резко положительно, - пискнула я, все еще удивляясь странному повороту разговора.

- Вот и отлично, тогда мы с Екатериной Сергеевной приглашаем вас на ужин. - Губы В.Г. не дрогнули, но вокруг глаз образовались крохотные морщинки. Он умел улыбаться глазами. Черные, как уголь, они могли пугать до дрожи, а могли согревать в самый промозглый день. Вот и сейчас я совсем не чувствовала холода. Даже наоборот, лицо мое пылало, будто у меня был жар.

Не дожидаясь, когда этот флюгер под названием «настроение руководства» повернет в другую сторону и мне влетит нагоняй неизвестно за что, я молча выскользнула из кабинета.

Телефон в кармане брюк тихо завибрировал, оповещая об смс от Олега:

«Моя королева, был виноват, исправлюсь. Готов понести любое наказание, в том числе сам надеть костюм медсестры. Жду тебя вечером дома».

Ждет он, как же. После вчерашнего мое нутро жаждало крови и одним сообщением благоверный супруг не отделается.

«Наказание такое: убери в квартире, приготовь ужин, перебери гречу, посади сорок кустов роз. Плетку положи на видное место – пригодится. Буду поздно».

И выключила телефон для надежности. Чебуреки требуют максимальной концентрации.

Типичные богатыри:

сначала бьют, потом спрашивают.

Три богатыря

- В смысле? Не для Пегаса?

- Нет, - коротко ответил В.Г.

- Пегас вчерашний день, милая, забудь про него, - добавила Катя.

- Постойте, - все это не укладывалось у меня в голове, - вы же привезли меня сюда, чтобы обсудить рекламу для Пегаса. Или я опять чего-то не поняла?

- Януся, твой креатив им на фиг не упал. Идея крутая, но она нужна региональному бренду так же, как колхознице – оригинальный клатч Шанель.

Я вспомнила, как недавно смотрела в новостях сюжет про бабушку из деревни под Харьковом, которая хранила в винтажном чемодане Луи Виттон початки кукурузы, и ответила:

- Колхозница всегда может продать оригинальный клатч за большие деньги и купить на них тысячу клетчатых баулов, если нужно.

Гобра саркастично цокнула и с выражением лица «Виталик, она просто непробиваема» повернулась к шефу. Тот спрятал улыбку, поднеся ко рту чашку чая. Только задорные искры на дне черных глаз с потрохами выдавал веселье Игнатова.

- Яна, не спорь с нами. - Менторский тон гадюки Катеньки заставил меня напрячься. - Для Пегаса сгодятся танцующие девочки. Твою рекламу с наручниками и масками не оценит ни Ашот Георгиевич, ни все его сто самых ближайших друзей и родственников. Но идея-то, идея бриллиант. Коротко, хлестко и по делу. Ты еще так сможешь?

- Нет, - честно ответила я, сжавшись от такого напора Гобры, и инстинктивно отодвинулась в сторону молчащего Игнатова, - оно случайно получилось, я просто ни о чем не думала.

- Во-о-от, не думать – это твоя фишка, почаще не думай, неси всякий бред и, главное, записывай, записывай, девочка моя!

- Катя, ешь, - картавый спаситель без плаща и трико, но в роскошном черном пиджаке пододвинул к своей заместительнице тарелку с ароматным чебуреком и лично положил на него побольше сметанки. В животе у меня аж заурчало от такой картины. Вот сразу захотелось скандировать: голосуйте за Игнатова, Игнатов - наш президент!!

- Так зачем я вам здесь нужна? – воспользовалась я минутой тишины, пока Катя молча осматривала свое блюдо, гадая, с какой стороны лучше откусить и стоит ли вообще это делать или посвятить сегодняшний день детоксу и цедить воду через трубочку.

Мне было невероятно тревожно сидеть за столом со своими начальниками. Чувство такое, будто деталь от старого советского фена «Фея» попала в ларец с драгоценностями прямо из Кремля. Игнатов сияет, Гобра светится как лампа Ильича – Яна забилась в углу и хочет прикрыть лицо чебуреком, чтобы никто не видел ее позор. Не представляю, как бы я ощущала себя в ресторане, потому что даже здесь, в простом кафе, мне казалось, что я жалкая и никчемная. Озноб тугим узлом пульсировал где-то в районе желудка: я мерзла, не понимала ни слова в долбанном контракте, принесенном сюда картавым бесом, и хотела домой!