Давно известно, что командирское счастье переменчиво. В середине последней декады ноября на железнодорожную станцию поступило сразу четыре новых изделия. Командир полка распорядился оттранспортировать по две ракеты на боевые комплексы стартовых дивизионов — в Жагари и к Межейкяю. Выполнить такую операцию ночью, по раскисшей от дождей в низких местах дороге, было очень нелегко.

Первые два изделия транспортировались с особой предосторожностью. Впереди одной колонны двигалась машина командира 1-го дивизиона. Вместе с ним в кабине находился главный инженер полка Андреев. Замыкал колонну командир транспортного дивизиона Бухтояров. Вторую колонну возглавлял командир дивизиона Рунов. Вместе с ним в кабине находился начальник штаба полка Мезенцев. Замыкал эту колонну командир батареи Фомин. Рядом с ним в машине находился заместитель командира полка Тренев. Полковник Корнеев находился в штабе части и, поддерживая постоянную радиосвязь с Треневым и Андреевым, по времени строго контролировал весь ход транспортной операции.

В полночь начался нудный осенний дождь, который еще более осложнил условия транспортировки. На последнем повороте с большака на комплекс в Жагари автопоезд не вписался в поворот и заднее колесо тележки соскользнуло в глубокий придорожный кювет. И случилось непредвиденное… Транспортная тележка вместе с ракетой перевернулась в кювет, но не отцепилась от тягача.

Колонна замерла в оцепенении. Ничего подобного за все время существования полка еще не случалось. Правда, у автопоезда с Р-5М параметры были намного скромнее, далеко не тридцать метров, как у Р-12. Тогда транспортная тележка свободно вписывалась в крутые повороты по всей трассе движения на боевой комплекс. Пять или семь минут Андреев, Алексеев, Бухтояров, Стуров, солдаты дивизиона стояли у перевернутой ракеты молча, как на похоронах. Но тут, никому ничего не говоря, проявил расторопность капитан Бухтояров. Он подогнал к месту аварии автокран, следовавший в колонне, и медленно, соблюдая повышенную предосторожность, поднял ракету вместе с тележкой на дорогу.

Близилось утро. Долгое молчание главного инженера насторожило полковника Корнеева. Он дважды вызывал на связь своего заместителя, но Андрееву было не до переговоров. Поднятую ракету не раз обошли вокруг, освещая карманными фонариками. Повреждений не обнаружили. Все, вроде, было в порядке. Ко всему крепежные металлические дуги уцелели, не деформировались. Майор Андреев забрался в кабину легковушки и доложил командиру полка о том, что «важный груз» уронили. Полковник Корнеев тут же выехал к месту аварии, но ракету уже доставили в хранилище. Только здесь, при нормальном освещении, были обнаружены порыв чехла справа и повреждение четвертого стабилизатора. При падении он ударился в кювете о большой булыжник… Так случилось в части звонкое чрезвычайное происшествие.

Утром о случае с ракетой полковник Корнеев доложил командиру дивизии. И услышал немало крепких упреков о «безответственности и недисциплинированности подчиненных». Дальше, в вышестоящие инстанции, доклад пошел по команде: из штаба дивизии — в штаб армии, из Смоленска — в Главный штаб ракетных войск, в Москву.

Суровые взыскания грянули в полку через месяц, в канун Нового года. Полковник Корнеев и майор Андреев получили «предупреждение о неполном служебном соответствии» в приказе Главкома ракетных войск маршала Москаленко. Командующий армией генерал-лейтенант Добыш наказал своей властью заместителя командира майора Тренева и командиров дивизионов Алексеева и Бухтоярова. Этот случай впредь не раз вспоминался на служебных совещаниях армейского руководящего состава.

Новый год личный состав полка встретил сдержанно. О случившемся в ноябре ЧП вблизи боевого комплекса в Жагари знали все — офицеры и рядовые. Не все знали о последующих наказаниях, но это не меняло ситуации. Полк обретал свое лицо, и с людьми надо было работать. На боевой лад настраивал и хороший полигонный результат, а ведь через испытания в Капустином Яру прошла самая дееспособная часть полка.

Конечно, полковник Корнеев чувствовал некоторую подавленность. Выручили политработники. Замполит Павлов вместе с парторгом части капитаном Соколовым готовили торжественную встречу Нового года. Женсовет полка, возглавляемый Светланой Треневой, подготовил концерт художественной самодеятельности. В семье заместителя командира еще не было детей, поэтому Светлана, выпускница Воронежского педагогического института, всецело посвятила себя общественной работе. Она готовила танцевальные номера. А женский хор Лидии Руновой разучивал под баян популярные лирические песни: «В лесу прифронтовом», «Лейся песня на просторе», «Услышь меня, хорошая». Сержант Буцык, командир отделения электриков из 1-го дивизиона, подготовил дуэт из оперетты Дунаевского «Вольный ветер». Рядовой Корнюшин, второй номер из его отделения, оказался командиру и здесь достойным партнером. Зрители долго не отпускали талантливых исполнителей со сцены. Лейтенант Любас, старший техник расчета, прочитал свои стихи, посвященные четверке храбрых солдат во главе с сержантом Зиганшиным, занесенных штормом на барже в Тихий океан.

Помогли и соседи. В гарнизонном клубе продолжал собираться на репетиции духовой оркестр танковой дивизии. С ним тоже Павлов договорился об участии в новогоднем концерте. Концертов получилось даже два — для офицерских семей гарнизона и для солдат. Оркестр танкистов поиграл еще и потом на импровизированных танцах.

Наступивший шестьдесят первый был особенным для капитана Алексеева. Он встречал его в семье вместе с женой и сыном. Просторная трехкомнатная квартира сразу превратилась в привычную офицерскую коммуналку, в которой жили с семьями капитаны Гулай, Рунов и Алексеев.

Полковой капельмейстер Гулай жил вдвоем с женой. Их взрослая дочь Кира училась уже на втором курсе Львовской консерватории и ненадолго появлялась у родителей только во время учебных каникул. У капитана Рунова подрастала трехлетняя дочь Танюша. Жену командира 2-го дивизиона Лидию Алексеев знал с пятьдесят второго, когда оба они с Руновым поступили на инженерный факультет Рижского инженерно-авиационного училища. В июне шестидесятого у него тоже появился сын-первенец.

Командир дивизии приехал в полк Корнеева вскоре после нового года, созвав на совещание командный состав. Сразу начал разговор с высокой ноты о состоянии воинской дисциплины в части. Полковник Колосов подчеркнул, что и ноябрьское ЧП с опрокидыванием в кювет ракеты произошло, дескать, из-за пренебрежения к строгим требованиям инструкций — раньше изделия транспортировали по этим дорогам, и никаких аварий не случалось. На этот раз пренебрегли тем фактом, что габариты автопоезда с ракетой Р-12 увеличились почти на пять метров. Закончив выступление, он поинтересовался, есть ли к нему вопросы.

Первый и… последний вопрос командиру дивизии задал подполковник Павлов:

— Скажите, товарищ полковник, с чем связана замена Главкома ракетных войск Главного маршала Неделина?

Полковник Колосов ответил на вопрос не сразу. Никаких пояснений «сверху» по поводу назначения Главкомом ракетных войск маршала Москаленко он не получал, а сама причина скоропостижной замены известного военачальника оставалась строго секретным фактом. Но на этот раз командир дивизии взял на себя смелость и ответил на вопрос по существу: