ли снизу, то ли сбоку («Как в лесном доме!» – подумала Лизавета), а углы утопали в густом мраке. Из глубины, словно рождаясь из тьмы, медленно подходили к окнам уродливые фигуры. Нарушенные пропорции – огромные, раздутые головы, кисти, болтающиеся ниже колен, квадратные мощные торсы…

Первая тварь приблизилась к окну, встала в проеме, положив лапы на стекло, словно пародия на манекен в витрине магазина.

Лизавета первой пришла в себя, дернула мужа за рукав.

– Поехали отсюда! Живо!

Вторая тварь встала рядом с первой. Третья была на подходе.

Ян обежал машину, они с Лизаветой забрались в салон, и он завел двигатель, заблокировал дверцы, хотя неизвестно откуда взявшиеся существа не делали попытки напасть. Три твари прилипли к стеклу. Лизавета опустила голову, старясь не смотреть, не вглядываться, точно так же поступал и Ян.

Автомобиль отъехал от кафе, и в последний момент Ян все же бросил взгляд назад, на окна. Картина была совершенно обычной. Никаких потусторонних сущностей, скучное убранство, столы, официантки.

Ехали в полном молчании. Только когда одолели примерно половину пути, Лизавета сказала:

– Зато теперь ясно: бежать из Липницы – это не выход. Везде достанут.

– Или мы сами тащим за собой эту чертовщину, – отозвался Ян.

Глава десятая

Может быть, Катя и Роман так и не решились бы рассказать обо всем маме. Возвращаясь из Константиновки после посещения музея, обернувшегося полным кошмаром, ребята решили молчать.

– Она переполошится, испугается, но помочь не сможет, – сказала Катя, и Роман был с ней согласен.

К тому же полагал, что ему влетит вдвойне (как старшему, а вдобавок – инициатору похода). Это было бы справедливо: он не то что не отговорил сестру от опасного приключения, наоборот, убедил пойти.

– Самим надо разобраться, – сказал Рома, не представляя, как они станут это делать.

Вмешался случай.

Вечером за ужином брат с сестрой изо всех сил старались вести себя как обычно, чтобы мама ничего не заподозрила: оживленно болтали, шутили, просили добавки. Главной темой обсуждения был случай на озере: Стасик, сынишка бестолковой Светы (девицы с весьма спорной репутацией), чуть не утонул. Повезло, что молодая женщина, городская, приезжая, что у бабы Лены живет с мужем, не растерялась, спасла малыша. Вся деревня только об этом и говорила, Роман с Катей тоже эту историю уже слышали на остановке.

Однако потуги ребят держаться естественно выглядели настолько вымученными, что Зинаида, полюбовавшись на это жалкое зрелище, в итоге не выдержала.

– Ну и когда мне ждать звонка? – вопросила она, отодвинув тарелку. – Или что это будет – участковый придет? Соседка заявится?

Ребята вытаращили глаза и хором спросили:

– Что?

– Я спрашиваю, что вы натворили, с какой стороны мне ожидать оплеухи! Разбили чье-то окно? Поцарапали машину? Украли шоколадку в киоске?

– Мам, мы…

Она жестом призвала дочь к молчанию.

– Только не надо вешать матери лапшу на уши и говорить, что мне кажется. Мне не кажется. Так что стряслось?

Чуть позже Рома подумал, что тетя Зина, задавая вопрос, рассчитывала совершенно на другой ответ и, знай она, чем все обернется, предпочла бы не слышать правду. С другой стороны, даже если о правде молчать, она все равно никуда не девается.

– Мы ходили в заброшенный поселок, – выпалила Катя.

Зинаида осела на стуле – съежилась, стала меньше ростом. Она прямо на глазах стала старше: резко обозначились морщины, взгляд потух.

– Когда? – И сама же ответила: – Когда якобы на озере были и поздно пришли? Записку еще написали.

Ребята закивали вразнобой.

– Спрашивать, зачем вы туда пошли, бесполезно. Ругать тоже. Не будем терять время и сотрясать воздух.

Роман был с этим категорически согласен.

– Если я правильно понимаю, – Зинаида посмотрела сначала на дочь, потом на племянника, – вас что-то напугало.

– Прости, мам. – Катин голос сорвался. – Я знаю, что не должна была…

– Это я виноват! Катя ни при чем! – перебил ее Роман.

Зинаида усмехнулась.

– Все не закончилось походом, верно? В этом дело?

Дальше они рассказывали, а Зинаида слушала. Ребята перебивали друг друга, дополняли, и по их лицам видно было, что они еще совсем дети. Дети, которые рады переложить часть ответственности на плечи взрослого человека. И надеются, и верят (как умеют верить лишь дети!), что этот взрослый мудрее, сильнее и сможет помочь.

Зинаида слушала их и думала, что жизнь сделала круг. Беда, от которой она убегала, все-таки догнала ее. В районе солнечного сплетения шевелилась ледяная змея – просыпалась, разматывала тугие кольца, поднимала голову, раскрывала пасть, чтобы вцепиться ядовитыми зубами в сердце.

Женщина почувствовала, что отчаяние душит ее, не дает дышать.

– Нам нужно было отсюда уехать, – сдавленным голосом произнесла она, – хоть я до конца не поверила Васе, не знала наверняка, но все равно… Так и не уехала, не увезла тебя. Прости, Катюша. Сначала родителей не хотела оставлять, потом, как они умерли, смелости не хватило. Думала, кто я? Кому нужна в большом городе? Как выживу с ребенком на руках, одна? Тут и дом, и люди знакомые, и тебе хорошо, спокойно. Гадала-гадала, как лучше, и прогадала.

– Мам, ты о чем? – спросила Катя.

Зинаида облизнула враз пересохшие губы и глухо ответила:

– Твой отец тоже побывал там. Потому и повесился.

Последовавшее за этим молчание было громоподобным – звучнее крика или взрыва. Роману показалось, что он оглох. Нарушила тишину Катя.

– Расскажи нам. Пожалуйста, скажи правду хоть раз!

Прозвучало так, словно мать только и делала, что лгала дочери, и это было несправедливо. Зинаида прикусила губу, Рома предостерегающе поглядел на сестру: не следовало Кате этого говорить. Хотя он и сам неизвестно как повел бы себя на ее месте.

– Ты же понимаешь, как это звучит. Ваши рассказы, вещи, что вам чудятся…

– Они не чудятся, – возразила Катя.

Зинаида устало посмотрела на девочку.

– Теперь-то я понимаю, что нет. Когда от вас услышала. Не выдумаешь это, да и не знали вы ничего про Василия. А тогда…. – Она посмотрела в окно, помассировала виски. – Как, скажите мне, в такое можно было верить?

Ребята ждали, не перебивали, и Зинаида сумела собраться, рассказать о том, о чем никому не говорила многие годы. Родители знали, но ведь их давно нет.

– Вася суматошный был, непоседа, не сиделось ему на месте. Ты в него такая любопытная. Была бы моя воля, я бы ему запретила туда ходить, но взрослому мужику как запретишь? Он не из наших краев, поначалу и не знал про В-26, а как узнал, его не удержать было. Втемяшил себе, что надо сходить в тот поселок, – и сходил. Не спрашивайте, что там с ним