Инкуб прикрыл глаза ладонью, выдохнул устало:

– Божьим словом.

– Чем-чем?!

– Ничем, – милостиво пояснил генеральный директор ООО «С.К.Р.». И как для тупых добавил: – Мы не используем контрацептивы, Крис.

В душе шевельнулся нехороший червячок, но пресловутая интуиция, как прежде, шептала – мы с демоном совместимы, и даже очень.

– А почему мы их не используем?

– Потому что… чтобы забеременеть от меня, одного секса недостаточно.

– А что нужно? – Нет, никаких планов, просто любопытно.

– Ритуал нужен, – кажется, кто-то опять заводится. – И твое согласие.

Уф! А я, стало быть, не согласна? Нет, ну, в смысле, я-то не согласна, но…

– Розочка, давай сменим тему. Пока ты опять в лягушечку не превратилась…

Я прикусила язык и попыталась принять серьезный вид. Черт возьми, а настроение и впрямь улучшилось.

– Давай. О чем поговорим?

– Не поговорим, а подумаем, – заявил Глеб, выхватывая из моих пальцев вилку – свою-то он сломал! – Подумаем, чем будем заниматься оставшиеся пять часов.

Я свои мысли озвучивать не стала, ибо… ну просто ибо! И правильно сделала, потому что инкуб совсем о другом думал.

– Можем погулять, – начал перечислять он. – Можем в кино сходить или в каком-нибудь нормальном ресторане посидеть. По магазинам, прости, не согласен – я еще от прошлого раза не отошел. А можем к Алине Юрьевне нагрянуть.

Кажется, я начинаю понимать, почему мама за Глеба Игоревича горой.

– Ну… можно и к Алине Юрьевне, – вздохнула я и нехотя вытащила мобильный. Сюрпризы – это, конечно, здорово, но предупредить нужно.

Глеб уверенно катил тележку, попутно складывая в нее все, без чего, по его инкубскому разумению, визит к «теще» невозможен, – вино, конфеты, колбасу… А я шагала рядом и размышляла о том, как все-таки непредсказуема жизнь.

Ну могла ли вообразить, что одним прекрасным вечером, в процессе распития теплого «брюта» встречу настоящего волшебника, который перевернет мой мир вверх тормашками? Могла ли представить, что моим возлюбленным окажется не мужчина, а самый что ни на есть демон? Могла ли помыслить, что я – приличная и спокойная девушка – буду думать о номере в гостинице в тот момент, когда демон сладострастия будет мечтать о визите к моей маме? Уф! Сказать кому – не поверят! Но ведь правда.

Теперь главное убедить Глеба, что сидеть дома и вышивать крестиком мне нельзя. Во-первых, такая перспектива искренне пугает, во-вторых, работая в ООО «С.К.Р.», у меня гораздо больше шансов снова встретиться с собачником, ну то есть волшебником.

Нет, никаких расследований проводить не собираюсь – ну на фиг! Может, это глупо, но копаться в мотивах, причинах и следствиях не хочу. Мне достаточно того, что он рядом, что я счастлива. Кажется, впервые за тридцать лет своей жизни по-настоящему счастлива!

Мне бы только одно узнать – можно сказать Глебу, почему я согласилась на эту сделку, или нельзя. Просто… очень хочется его глаза увидеть, когда правда откроется. Впрочем, возможно, Глеб всего-навсего посмеется или пальцем у виска покрутит… ведь только непроходимая дура могла пожелать такое. Большая и грязная любовь! Черт. До сих пор смешно.

– Цветочный магазин поблизости есть? – выдергивая из размышлений, спросил Глеб.

Я задумалась на мгновение, кивнула. Глеб тоже кивнул – сосредоточенный и серьезный, будто визит к моей маме равнозначен встрече с президентом или кем покруче.

– Черт! Красную рыбу забыл! – выпалил этот невероятный, непознанный мужчина. Оглянулся, оценивая, сколько до этой самой рыбы тащиться, – а супермаркет у нас большой, а мы уже почти до кассы дошли.

– Я схожу.

– Не надо, – сказал зеленоглазый, разворачивая тележку.

– Глеб, мне не трудно.

– Крис, не…

Договорить не позволила, крутанулась на каблуках и бодро потопала в нужный отдел. А поравнявшись с мясным, остановилась – просто чувство такое, будто кто-то пристально в спину смотрит. Оборачивалась я медленно, еще не понимая, что холод, сковавший сердце, – предвестник беды…

– Девушка! – воскликнул незнакомец. Высокий, косматый, в видавшей виды майке и потертых джинсах. – Вы не подскажете, как пройти в библиотеку?

Его губы дрогнули в улыбке, очень теплой, очень приветливой. А я вздрогнула и отступила. Нет, не незнакомец. Уже видела его. Только один раз, но…

– Запах ваш почувствовал, – с той же улыбкой, признался парень. – Удивительно, правда? Я искал вас в «Шерри-кат», а вы тут…

Он говорил что-то еще, но я не слышала. Мир резко посерел, звуки уподобились расплавленной карамели – стали тягучими, вязкими, а воздух… я даже представить не могла, что воздух может быть таким плотным и рваться с таким… треском.

Где-то далеко-далеко, в другой вселенной, до боли знакомый голос крикнул:

– Крис!

Но я не успела ответить, я провалилась во тьму.

Мне снилась какая-то мерзость. Нет, сам сон я не помнила, но проснулась в крайне гадостном расположении духа, с мигренью и на мокрой подушке. Не сразу, но все-таки сообразила – сегодня воскресенье, так что выдергивать из теплой постельки никто не будет. Хоть что-то хорошее!

Но увы…

– Кри-ис! Крис! – Мама звала с кухни. – Крис, ты уже проснулась? Тебе овсянку запаривать?

– Нет, – буркнула в подушку, перевернулась на другой бок и натянула одеяло на голову. – Не проснулась. Не запаривать.

Жаль, мое мнение никого не интересовало. Впрочем, как и всегда.

– Крис! – Голос мамы прозвучал ближе, почти над ухом. – Крис, ты проснулась?

Ну как можно оставаться культурным человеком в таких обстоятельствах? Тем не менее силы на приличный ответ я нашла:

– Мам, дай поспать.

– Крис, уже десять, – наставительно сообщили мне. – Уже солнце встало.

«Да хоть луна!» – мысленно огрызнулась я и уже собралась огрызнуться и вслух тоже, как тишину нашей тесной квартиры нарушил крик дверного звонка. От неожиданности подпрыгнула, проглотила крепкое слово, внезапно вскочившее на язык, и застыла. Застыла, потому что вспомнила. Глеб!

В дверь опять позвонили, и я не просто подпрыгнула – вскочила! Едва не упала, запутавшись в одеяле, выбежала в коридор. Когда отпирала замок, пальцы не дрожали – ходуном ходили.

– Гле… – Я осеклась.

Очень долгая, очень неприятная пауза. Сердце стучит все медленней – кажется, еще чуть-чуть, и остановится вовсе. И голос собачника как набат:

– Только без обмороков, ладно?