Это была не Эсма. И не Имад. Его разглядывали двое незнакомых мужчин.

— Таир?

Во рту пересохло, и он с трудом разомкнул губы:

— Да.

— Не бойся, мы тебя не тронем, — сказал один из них, заметив, что юноша сжимает в руке нож. — Мы пришли, чтобы помочь. Мы проводим тебя куда скажешь.

— Мне некуда идти. К тому же я жду одного человека.

— Тебе велено передать, чтобы ты забыл обо всем, что было. Та, которую ты ждешь, в безопасности. Больше ты никогда не увидишь эту женщину. Отныне у нее своя жизнь, у тебя — своя. — Мужчина подошел ближе и тронул Таира ногой. — Вставай.

Он говорил и действовал не зло, скорее равнодушно. Мужчина презирал Таира: к юноше из трущоб не стоило прикасаться руками.

— Оставь меня!

— Не оставлю. Я должен выполнить работу, порученную мне хозяином. Пошли. Нам не велено тебя бить, но я это сделаю, если потеряю терпение.

— Кто… ваш хозяин?

— Его зовут Тарик ибн Валид.

Сердце Таира забилось сильнее, губы задрожали, как бывало в детстве, когда он пытался сдержать слезы. Отец Эсмы. Значит, она вернулась домой.

«Она тебя бросит, как только отыщет тропинку в свой мир. Ты для нее — никто и ничто. Она просто использует тебя, пока ей не на кого положиться. Использует как слугу или раба», — сказал Имад. Похоже, он был прав.

Таир не мог постичь, каким образом он забыл, что мечты существуют лишь для того, чтобы приносить разочарование и причинять боль.

Он поднялся с земли. Голова кружилась, от пляшущих пятен света рябило в глазах. Один из мужчин взял его за рукав и повел, другой шел следом.

Через некоторое время ослабевший, едва державшийся на ногах Таир стоял перед Джабиром, тем самым человеком, который считался хозяином северо-западных кварталов Багдада. Выслушав Таира, Джабир сказал:

— Я очень доволен, что ты сумел раскроить рожу этому негодяю, и готов взять тебя к себе.

— Ты воюешь с Юсуфом? — спросил Таир.

— Нам нечего делить. Однако я его ненавижу.

— Почему?

Джабир криво усмехнулся.

— Думаю, что ты сможешь меня понять. Когда я был мальчишкой, мне довелось испытать все прелести его «покровительства». Однажды чаша терпения переполнилась и я сбежал от него. А перед этим располосовал ему лицо.

Таир вскинул взор. То, что он услышал, придало ему сил и воскресило призрак надежды.

— Так это был ты?! — Он склонил голову. — Почту за честь работать на тебя.

— Я рад, что мы поняли друг друга. Я слышал, ты хороший вор. Иди. Тебя накормят и перевяжут твою рану.

— Я не знаю, можно ли быть… хорошим вором, — пробормотал Таир.

— Тебя не устраивает то, что ты делаешь?

Таир молчал.

— Как правило, человеку нравится делать то, что у него хорошо получается, — удовлетворенно произнес Джабир. И повторил: — Иди. А то ты едва держишься на ногах.

Вскоре Таир лежал в одной из хижин. Это жилье мало чем отличалось от прежнего, и молодой человек понимал, что едва ли его нынешняя жизнь будет иной. Он ощущал те же запахи, слышал такие же звуки, видел похожие картины. Наверное, здесь он будет в безопасности. У Юсуфа хватало ума не лезть на чужую территорию. Он мог попросить выдать ослушника, выкупить его или обменять, но Джабир, судя по всему, не станет этого делать. Все устроилось как нельзя лучше, и все же Таиру было очень горько и больно.

Чувство оскорбленного достоинства, боль от несбывшихся надежд, потерянной любви буквально съедали его изнутри. Он вспоминал Эсму, ее слова и взгляд. Могла ли она его предать? А если нет? Если ее тоже обманули, заставили отказаться от него, удержали силой? Юноша решил при первой же возможности наведаться в дом Тарика и попытаться увидеть Эсму. Она должна сказать ему обо всем сама, глядя в глаза.

Эсма очнулась в мягкой и чистой постели. Девушка силилась вспомнить, как это произошло, и не могла. В окно светило солнце. В теплом воздухе витал пряный запах духов, которыми обычно пользовалась мать.

Уарда сидела рядом и держала Эсму за руку.

— Проснулась? — ласково спросила она. — Ты проспала почти сутки.

— Что?! — Девушка вскочила и принялась шарить вокруг в поисках одежды.

— Ты переутомилась. Тебе пришлось пережить столько трудностей. Ты нуждалась в отдыхе.

Эсма не слушала ее. Тревога и страх копошились в душе, словно живые существа. Сутки! А как же Таир?!

— Куда ты собралась?

— Мне надо на берег. На берег Тигра. Туда, где остался тот, кто меня спас. Тот, с кем я собиралась уехать в Басру.

— Эсма, опомнись! Отец не велел тебе выходить.

— Я должна.

Она бежала вниз по улице, и ей не хватало воздуха. Резкие порывы горячего ветра толкали девушку в грудь и спину, бросали ей в лицо пыль, а под ноги — мусор, сухие листья и ветки.

Эсма прорывалась сквозь тугие воздушные струи, покрывало взлетало, трепетало и развевалось, как флаг. Девушка не видела ни дороги, ни человеческих лиц, она ни о чем не думала и… ничего не ждала.

Там, где она оставила Таира, было пусто. Чуть заметные следы крови на земле, примятая трава, голые камни. Таир ушел. Или его нашли и увели. Где его искать? Что он подумал, когда она не вернулась?!

Девушка подняла покрывало. Сквозь заросли поблескивала река. Поверхность воды была похожа на синий ковер. В небе с пронзительными криками носились птицы.

Сознание Эсмы было пустым, а сердце переполнилось горем. Она пыталась думать о чем-то, что могло ее успокоить, но это было бесполезно. Девушка чувствовала, что Таир мог дать ей много больше, чем любой другой мужчина. Даже если бы она, а не Гайда вышла замуж за Хатема. Даже если б Назир не оказался мелочным и подлым. Даже если бы желание Рахмана исполнилось и она родила ему ребенка.

Таир оказался рядом, когда ей была необходима поддержка. Но главным было не это. Каким-то образом ему удалось излечить ее душу, помочь обрести уверенность в себе, заставить поверить в то, что впереди ее ждут не осуждение и гибель, а любовь и свобода.

Эсма закрыла глаза, боясь увидеть судьбу, которая ждала ее впереди. Она с трудом сдерживалась, чтобы не застонать от одиночества и тоски. Девушка знала, что отец не оставит ее, что отныне она спасена, но это не утешало. Ее душа была заперта в тюрьме, Эсма больше не была хозяйкой собственной жизни. Все, на что она надеялась, во что верила, что сулило ей счастье, ушло вместе с Таиром.

Опустив на лицо покрывало, девушка повернулась и медленно побрела назад.

Эсме часто снилось, как она устремляется со дна сквозь толщу мутной воды, всплывает на поверхность и вдыхает прозрачный, свежий утренний воздух. И все потому, что ей не хватало свободы.