А Сергей с Гришей тем временем приблизились к местам обитания пчел. Улей находился неподалеку от того места, где друзья с помощью травоядного ящера добили крупного хищника, именно в тот день Сергей обнаружил улей, двигаясь по кровавому следу ящера. Огромное дерево, зияя огромным дуплом, раскинуло свою мощную крону в тени еще больших гигантов, – пальмовых и хвойных деревьев. Дерево относилось к гинкговым породам деревьев, у него были веерообразные листочки и массивный ствол. В кроне гудел рой пчел, каждая по размеру была немного побольше шмеля. Они деловито сновали меж веток деревьев, держа в лапках свернутые листочки, в которых они и носили нектар. Гриша осторожно заглянул внутрь дупла и еле сдержал крик радости. Дупло было огромное и уходило на два метра вниз, и наверняка настолько же метров вниз и было наполнено доверху ячейками сот, от которых так дивно пахло медом. Часть пчел, находящихся в дупле, с жужжанием вылетели из него и закрутились в гипнотизирующем танце. В их движении угадывалось что – то жутко разумное, даже казалось что они с интересом рассматривают их. Голова у обоих любителей меда внезапно заболела, послышался какой – то шум и все пчелы из этого улья начали скапливаться в кроне деревьев, со всех сторон спешили пчелы, как будто кто – то властный призвал их на защиту, но пока – что пчелы вели себя мирно и жалить не пытались. Дальше стало вообще твориться что-то непонятное. Рой пчел сбился в большой клубок, напоминающий огромную пчелу, была видна голова с усиками, грудь, брюшко, даже шесть лапок явно угадывались в этом рое. Одна из огромных лап, передняя, медленно пошла вверх и застыла, сымитировав запрещающий жест, как будто гигантская пчела вытянула перед собой руку с раскрытой ладонью перед собой, и тут же мощный, многоголосый вопль ворвался в их мозг: – ПРОЧЬ! Уходите к себе домой, животные, и страшный гул ворвался в их мозг, гася все эмоции, и раздувая и усиливая лишь одну, – страх за свои жизни.

Метнув свои горшки в сторону роя, они опрометью метнулись вглубь леса, пытаясь убежать от нового ужаса. Они долго бежали, спотыкаясь, падая, снова поднимаясь, и остановились только тогда, когда их силы иссякли. Сев на поваленный ствол дерева, они попытались осмыслить увиденное.

– Да, пятачок, это неправильные пчелы, – устало пропыхтел Сергей знакомую с детства фразу.

– Ага, и они делают неправильный мед, – поддержал его Гриша, и их пробило на смех. И Федька ошибся, не придется нам сегодня давлеными муравьями мазаться, вот что значит быть в форме, ты так бежал, что и на лошади не догонишь.

– Да и ты не на много от меня отстал.

Черт побери, это что, разумные пчелы? Только этого нам и не хватало, значит, о меде стоит забыть, а то как бы нас самих с пещеры не выкурили. Интересно, если пчелы уже в меловом периоде были разумные, почему они до нашего времени не развили цивилизацию?

– А может чуть позже она у них и будет, сказал Сергей. Возможно тут в воздухе кислорода больше, сам же чувствуешь, – жарко, влажно, а дышится легко. Да еще столько мяса жрем, а все худеем, наверное, лишний кислород повысил наш обмен веществ, ну это так, не по делу сказано. Значит, повышенный уровень кислорода включает их мозг на полный режим работы, у нас он составлял 21 %, а тут, наверное, как предполагали наши ученые не меньше 35 %, вот тебе и разница. Ладно, пойдем по своим следам, подберем копья и луки, они тут должны где– то неподалеку лежать, ищи еще и стрелы, глянь– ка, все из колчанов повысыпались, может и их найдем. А горшки, – черт с ними, я туда теперь и за деньги не вернусь. И осторожно, стараясь сильно не шуметь, они пошли по своим следам, подбирая свое имущество, а над их головами постоянно слышалось жужжание и какое-то эхо мысли постоянно проникало в их мозг, создавая ощущение дискомфорта. Как будто кто-то умный, чей-то сверхразум следил за ними, сканировал их мозг, пытаясь определить их степень разумности и опасности. Подобрав копья, луки и найдя несколько стрел, они решили бросить все и вернуться к себе, с опаской оборачиваясь и оглядываясь себе за спину и в небо. До самого дома они слышали шум и жужжание где-то рядом, сверху, но самих пчел не было видно. Когда они вернулись к пещере, они увидели что пещера брошена, Федька ушел, прихватив оружие и последний горшок. Ладно, уже скоро стемнеет, вернется, не маленький, и немного перекусив сушеной рыбой, они устроились на отдых. Солнце садилось, стаи птиц и птерозавров потянулись к местам ночевок. Где-то громадная группа травоядных ломилась сквозь джунгли, оставляя за собой громадную просеку, а вслед им шли мелкие хищники, подбирая разную мелочь, вспугнутую из своих укрытий этими безобидными гигантами. Когда они вышли на опушку леса, стало ясно, что это утконосые ящеры. На головах у них были полые гребни, соединенные каналом с носоглоткой. Когда эти ящеры кричали, раздавался низкий, воющий трубный звук, который был слышен на многие километры, и при нападении на их стадо издавали такой гвалт, что многие хищники бросались от них прочь, предпочитая более молчаливую добычу. Эта стратегия была оправдана тем, что многие хищники полагались на слух не меньше чем на зрение и обоняние. Слух у них был очень восприимчив к тихим звукам, помогая, охотится в густых и непролазных джунглях, где видимость зачастую была не больше трех – пяти метров, и тут хищники при поиске добычи полагались только на слух, и, нарвавшись на такую орущую толпу, они возможно даже испытывали болевой шок от такого мощного звука. В основном это касалось только активных хищников, средних размеров, типа рапторов. Они питались только своей пойманной добычей, а крупные ящеры гиганты, подобные тираннозавру, которые в основном питались падалью. И полагались при ее поиске целиком только на обоняние, их звуковая защита мало влияла на желание покушать, но от такого неповоротливого гиганта можно было убежать или спрятаться под водой, что Сергей с Гришей и наблюдали несколько раз. Что они делали от своей спасительной водной стихии было не ясно, пока они не стали нагребать большие кучи мусора, сгребая их в огромный вал. Потом самки стали откладывать яйца прямо в верхушку этого гребня, а самцы организовали круг защиты, после этого все стадо вернулось по своей проторенной тропе, здорово напугав мелких хищников, идущих по их следам. Почему они не отложили яйца в песок у водоема, спросил Гриша у Сергея.

– А я откуда знаю, ты что подозреваешь меня в тайном откладывании яиц? Хотя у меня все же есть версия. Дожди тат очень сильные, реки и озера постоянно выходят из берегов, заливая кладку, в морях постоянно бывают приливы и отливы, тот же риск есть, а тут смотри как умно сделали, мусор нагребли на холме, на самом его гребне, так что дождь если и будет, много бед не принесет. А кстати и в нашем времени есть вид сорных кур, которые так и делают, но они свою кладку не бросают, постоянно следя за температурой мусора. Становится жарко, – разгребают кучу, прохладно, – нагребают на кладку побольше, а на клюве у нее есть чувствительное пятно, которым она как градусником определяет температуру кучи.

– Ну, а эти клювастые, тогда что ушли?

– Ну, они ушли не зря, они нам дают возможность омлет из их яиц попробовать, а если серьезно, то представь что будет, если слон возьмется страусиные яйца высиживать. Вот то– то и оно, что омлет получится. Так что все правильно. Ну а теперь хватит болтать, бери кожаный мешок, что мы из шкуры ящера– хищника сшили и бегом в гастроном за покупками. Вот Федька удивится, когда нас с такой добычей увидит. Да не забудь оружие прихватить, а то там и кроме нас будет много желающих, и, не теряя времени, они бегом побежали к кладке, торопясь прийти первыми. Они немного заплутали в джунглях, и не найдя насыпи вышли к реке. Что бы обнаружить новую тропу, которые проделали утконосые ящеры, они залезли на вершину гигантского дерева и с него увидели что находятся всего в ста метрах от нее. Подкорректировав свой путь, они быстро нашли дорогу и насыпь из палой листвы в конце ее. Быстро раскопав с одной стороны, они обнаружили яйца, огромные, немного вытянутой формы, еще теплые. Размером они были крупные, достигая объема два, – два с половиной литров, окраска была пятнисто коричневая, их толстая, прочная и пористая скорлупа служила прекрасной защитой от мелких хищников. С жадности они набрали около тридцати яиц и теперь, продев мешок на крепкую жердь, с трудом двинулись в обратный путь. Завтра еще придем, с трудом пропыхтел Серега, а где же этот бездельник, с ним могли еще хоть с десяток яиц принести.