– Их, по-моему, с каждым днем все больше, – заметила Али и взяла пачку донесений.

– Они приближаются очень осторожно, – сказал Трик, – они не приходят сразу. Они могут носить темнят в разные места.

– Да, надо будет подумать на эту тему, – думая о другом, сказала Али. Она уже погрузилась в чтение. Торговцы говорили, что в этом году взлетят цены на рис, а значит, беднякам придется питаться просом. Конечно, просо – съедобный злак, но не очень вкусный.

Али прочла уже половину стопки, когда в дверь просунулась голова Юнай.

– Ты пропустила завтрак, а леди Дов хочет идти на Портовый рынок.

– Я в полном восторге, – ответила Али и отложила донесения. – Никто не подумал оставить мне сагового пирога?

Али не любила пирогов из пальмового крахмала, но они были очень сытные.

– Я припасла для тебя целых два, – сказала Юнай и положила их Али на стол. – Поторопись. Ты же у нас горничная юной леди, не забыла еще?

Когда она ушла, Али привязала к поясу красный мешочек с пятью темнятами внутри и побежала одевать свою хозяйку к походу в Торговый город. Сегодня Дов и ее охрана пошли по улице Джошейн к дороге Сусашай. После трех кварталов швейных мастерских вдоль дороги Сусашай они свернули на улицу Рэйте-чуль. Дов и здесь знала многих – цветочников, привратников и книготорговцев. Накануне Али уже поняла, что Дов может проболтать с одним человеком около часа, и воспользовалась этим для своей запланированной отлучки. Она знала, что и в ее отсутствие за Дов будут хорошо присматривать.

До дома Гросбика отсюда было пять кварталов. Али вошла в большую приемную. Охапки выцветшей одежды свисали с прилавка. За столом, на котором лежала большая конторская книга, перья и чернила, сидела женщина с недовольным выражением лица. Она молча смотрела на Али. Али оглянулась, словно бы в поисках более дружелюбного лица, но больше никого в комнате не оказалось. Она сжала руки, чтобы показать, как сильно нервничает, и поклонилась.

– Я пришла к господину Гросбику. У меня к нему сообщение.

Старуха хмыкнула.

– У всех у вас одно и то же. – Она встала. – Иди за мной.

Она провела Али по узкому темному коридору в кабинет. Повсюду валялись пачки бумаг: на полках, на столе, в центре комнаты. Стульев для посетителей не было. Вряд ли кто-то пожелает пробыть здесь дольше, чем это необходимо.

Сам Гросбик был полурэка, у него были очень черные волосы. Али теребила пальцы, потом пояс и думала, по доброй ли воле он этим занимается, или его втянули в это, как Виторсину? Она заметила большое кольцо с изумрудом на левой руке, когда он открывал свой гроссбух, и решила, что не будет беспокоиться о Грос-бике. Топабоу позаботился о нем.

– Ты новенькая, – сказал Гросбик, вглядываясь в ее лицо и запоминая его. – Имя?

– Али Хоумвуд, ваша милость, – сказала она дрожащим голосом.

– Где работаешь? И зови меня господин Гросбик, девочка. Я не одобряю притворства.

Его голос был такой же натянутый и невыразительный, как и его губы. Гросбик взял перо, окунул его в чернила и начал записывать ее приметы в гроссбух.

– Пожалуйста, господин Гросбик. Я служанка леди Довасари в доме Балитангов, – перед входом к Гросбику Али положила за пояс темненка с пионом внутри. Теперь она потерла ладони о пояс, словно стирая с них пот. – Я не буду притворяться, сэр, честно.

Потирание рук о пояс было условным знаком для темненка-Пиончика. Темненок выкатился из-за пояса и, прячась за Али, бесшумно скатился на пол. Али подошла ближе к столу Гросбика, чтобы он не видел ее ступней.

– У тебя есть что рассказать? Изменнические разговоры о регентах или его величестве, письма или сообщения из таинственных источников, частные разговоры между знатными господами, не предназначенные для ушей слуг? Болтовня прислуги об учинении уличных беспорядков? Слухи о волнениях, изменниках? – он нахмурился, так как Али молчала. – Это Раджмуат, девочка. Кто-нибудь обязательно возьмет да и сболтнет что-нибудь.

– Да, сэр, но мы же вернулись в город меньше недели назад, и сначала мои леди пошли ко двору, потом надо было шить наряды, и все это очень сбивает с толку. Они опечалились, когда увидели, что не хватает некоторых людей из семьи Ибадунов, что они были убиты, и леди Дов сильно испугалась, когда рядом с нами на Портовом рынке вспыхнула драка…

Она болтала и болтала в том же духе, пока Гросбик не устал и не отослал ее прочь, приказав внимательнее слушать разговоры знатных гостей. Али присела так низко, насколько ей позволил саронг, чтобы удостовериться, что Пион шмыгнул к Гросбику под стол. Увидев, как мелькнул цветок, она поняла, что темненок прекрасно справился, и ушла. Старуха за конторкой в передней комнате посмотрела на нее очень хмуро. В этой комнате была теперь еще какая-то женщина, которая поспешно отвернулась, чтобы Али не увидела ее лица.

Али улыбалась, сворачивая в узкий переулок через две двери от дома Гросбика. К тому времени, как она снова придет к нему с визитом, она будет уже много знать о том, кто верен регентам, а кто – нет. Затем она воспользуется этими сведениями против Гросбика, а через него и против Топабоу и его сподручных.

В переулке Али зашла в темный угол между домами.

– Ну, ладно, Трик, – прошептала она, – если хочешь жить в виде ожерелья…

Темненок немедленно высунул головку из-за ее пояса.

– Можно? – спросил он.

– Конечно, – кивнула Али.

Она осторожно подняла нитку бус и обернула вокруг шеи. Ощущение от ожерелья было такое, словно холодные капли воды перекатывались по коже.

Принарядившись, Али пошла искать свою хозяйку. Дов уже ушла от книготорговца. У входа в самый большой магазин «Хербранд Эджклифф, книготорговец и закупщик» Али увидела охрану Дов.

– Долго она там? – спросила Али охранников, стоявших у главного входа.

– Довольно долго, у меня уже ноги болят, – протянул охранник.

Али улыбнулась.

– Тогда я лучше подожду здесь. Сколько книг может прочитать один человек? – пошутила она. Впрочем, она немного тосковала о тех длинных зимних днях, которые они проводили за чтением книг, свернувшись калачиком, пока глаза не начинали слезиться.

Стражник засмеялся.

– Не спрашивай меня – я вообще не умею читать, – сказал он, и вдруг лицо его осветилось гордостью, – но моя дочка умеет. Горничная ее светлости учила малышей читать.

Али улыбнулась. Она понимала отцовскую гордость.

– Твоя дочь умная девочка, – сказала она ему. – Если ей повезет, она сможет многого добиться.

Чтобы не отвлекать больше стражника, Али пошла вдоль витрины. Прислушиваясь к окружающим разговорам и рассматривая книги на витрине магазина, она строила планы на вечер. У Эджклиффа была очень богатая витрина, сделанная из маленьких кусочков дорогого стекла, чтобы можно было лучше рассмотреть товары. Книги выглядели великолепно, даже сквозь неровности и пузыри стекла.