Я спросил у Кетры:

— Крыша накрывает весь город?

— Под ней лежит весь Ком без остатка, — ответил он. — Не будь ее, смогли бы мы жить подобным образом? — Он широко взмахнул рукой, охватив этим жестом сразу все: и мягкий, теплый воздух, и открытые окна, и белые здания, обрамленные зеленым кружевом садов.

— Но как ее построили? — спросил я. — На чем она держится? Это стекло или какой-то другой материал?

— Это вообще не материал, — последовал поразительный ответ. — Это сила.

Я с легким недоверием посмотрел на него.

— Сила? Она была достаточно твердой, когда мы в нее врезались.

— Да, это сила. — Кетра улыбнулся. — Вот почему крыша почти невидима — как сверху, так и снизу. Сплошная пленка электрической силы, натянутая над всем городом, от края до края. Ее вырабатывает кольцо станций вокруг города, и она задумана таким образом, что отражает некоторые из вибраций эфира и при этом позволяет входить остальным. Например, она исключает вибрации под названием "материя", такие как воздух или ваша машина. Весь городской воздух закачивается сюда через особые вентиляционные отверстия в силовом щите. С другой стороны, поле позволяет попадать внутрь вибрациям теплового излучения и света, так что наш город освещается и обогревается самим солнцем. Без такого щита, мы бы жили в городе, который представлял бы собой такое же безрадостное и холодное место, как и окружающие его равнины.

— Значит, мы врезались в невидимое силовое поле… — произнес я и покачал головой. — Что ж, во время удара оно показалось нам достаточно крепким.

— Даже самая мощная сила в мире не сможет пробиться через него, — сказал Кетра. — Вам повезло, что вы не летели с больше скоростью, а иначе вас бы уничтожило. Как бы то ни было, мы обнаружили вас на силовом щите, лежащими без сознания внутри машины, и, поскольку в наших силах по собственному желанию нейтрализовывать поле в определенных местах, вас удалось спустить в город.

— А машина?! — воскликнул я. — Она ведь не разрушена, правда? Не разбита вдребезги?

Кетра покачал головой.

— Вряд ли она вообще пострадала, — заверил он нас. — Нос машины вогнулся внутрь, но его уже починили. — Он на мгновение прервался, а потом произнес кое-что поразительное: — Эта машина и ее конструкция делают вам честь. Очень жаль, что построив ее и забравшись так далеко в будущее, вы не смогли отыскать своего друга.

Я судорожно втянул воздух и взглянул на Лэнтина — его лицо отражало крайнее изумление.

— Я не говорил ему ни слова, Уилер, — сказал он. — Клянусь.

Кетра улыбнулся.

— Никто из вас ничего мне не рассказывал, — произнес он. — Однако вы провели без сознания целые сутки, и за это время, друзья мои, мы выяснили всю вашу историю. Узнали о том, как вы прибыли сюда, чтобы предупредить нас о поджидающей за льдами угрозе. Той угрозе, что несет в себе злобное создание, которое вы зовете Рейдером.

— Но как? — спросил я беспомощно.

В ответ Кетра коснулся установленной в стене кнопки, и жестом пригласил нас присесть на стоявшие у окна стулья. Через минуту в комнату вошел облаченный в зеленое слуга с металлическим ящиком в руках. Вручив ящик Кетре, слуга удалился.

Ящик представлял собой продолговатую коробку из черного металла. Ее длинная сторона равнялась одному ярду, если не больше. Обутой в сандалию ногой наш собеседник дотронулся до переключателя в полу, и небольшая квадратная секция пола взвилась вверх на четырех то ли ножках, то ли подпорках — получился маленький столик. Кетра опустил ящик на столик и открыл.

Внутри находился небольшой блестящий аппарат. Он состоял из широкой коробочки и установленного на ней небольшого рупора, походившего на громкоговоритель от радио, только значительно меньших размеров. Из коробочки выходил гибкий шнур, разветвлявшийся на конце на три отдельных провода, у каждого из которых имелся металлический наконечник. Кетра разместил аппарат на столе, а затем достал из ящика три или четыре небольших бесформенных предмета — серых, усохших, сильно сморщенных. Размером они были меньше бейсбольного мяча, и я понятия не имел, что это такое.

Теперь Кетра повернулся к нам.

— Сей механизм, — произнес он, указав на блестящий аппарат, — мы называем мозгосчитывателем. Как вы знаете, в извилинах мозга сохраняется нестираемая и неизменяемая запись о каждом слове и действии. Когда мы что-нибудь вспоминаем, мы попросту обращаемся к этой записи, которая зовется нами памятью, а на самом деле является крошечным, но долговременным изменением. Будучи присоединен через нервную систему к человеческому мозгу, данный аппарат считывает с несметных мозговых извилин отпечатанную на этих извилинах запись воспоминаний.

Кетра проворно закрепил на своем теле три металлических зажима: один — над лбом, второй — в области шеи, третий — рядом с позвоночником.

— Эти зажимы сквозь кожу устанавливают прямой контакт с нервной системой, — объяснил он. — К ним я присоединю три шнура от мозгосчитывателя. — Слова сопровождались действием. Покончив с этим, Кетра щелкнул выключателем на маленькой коробочке под рупором — из рупора тут же начал доноситься гнусавый металлический голос. Он вещал на языке канларов.

Сквозь дребезжащую болтовню мозгосчитывателя к нам пробился голос самого Кетры.

— Аппарат воспроизводит запись моего жизненного опыта за последние несколько часов, — объяснял Кетра. — В продолжение своей работы, он будет погружаться все глубже и глубже и, если ему позволить, доберется до моего самого первого воспоминания. Или же я могу применить аппарат, чтобы сосредоточиться на каком-нибудь конкретном отрезке моей жизни, и он с неизменной точностью будет считывать впечатления и ощущения мозга за тот период. Идеальная, механическая память.

Кетра щелкнул выключателем и удалил зажимы со своего тела.

— И этим его полезность не исчерпывается, — добавил он, пока мы потрясенно таращились на маленькое устройство.

— Вот, — продолжил наш друг, взяв в руку один из серых морщинистых предметов, — это человеческий мозг. Мозг одного из величайших представителей моего народа, умершего пять веков назад. Тем не менее каждое воспоминание, каждая мысль и ощущение, имевшие место при жизни человека, в неизменном виде запечатлены в его мозгу и, благодаря мозгосчитывателю, доступны нам.

Кетра быстро надел на высохший мозг полую металлическую полусферу и подсоединил к ней шнуры аппарата. Щелчок выключателя — и тишину вновь нарушил знакомый гнусавый голос. Рупор монотонно зачитывал на канларском языке те сведения, что хранились внутри подключенного к аппарату мозга; декламировал самые сокровенные мысли, идеи и устремления человека, умершего пять столетий назад. Я невольно вздрогнул, и Кетра выключил аппарат.

— Вам это кажется