В общем, первая реакция на задержание Фатеева была нетипичной: всем хотелось расцеловать его за то, что он есть, за то, что он продолжает любить жену, умершую восемь лет назад, за то, что объявил об отмщении…

«А ведь если Александров и в самом деле причастен к убийству Кардаша, вряд ли его деловая жена не знала об этом» – неожиданно подумал Кайдановский, ворочаясь перед сном в кровати.

* * *

День с самого утра выдался суматошный. Первую его половину пришлось потратить на следователей: они проявили уважение, приехали сами. Понимают, что он занятой человек.

– Если машину этого Фатеева видели тогда, когда с Аленой… это произошло, если эту же машину видели, когда на меня самого наехали, то что тут думать? – возмущенно спросил он. – Тем более что следы протекторов совпадают! Все-таки, похожи или совпадают?

– Можно сказать, что совпадают, – смущенно признался следователь Кайдановский. – Резина старая, у нее много особенностей… Все очень четко отпечаталось. Не повезло Фатееву: снег такой лежал, прямо сургуч, а не снег.

Помощник Александрова еле заметно усмехнулся при этих словах: ну и следователь попался! Такие метафоры…

– Вот видите! И в кафе он сидел, мне в прошлый раз сказали! И свидетелей кучу нашли!

– Да, – снова согласился следователь. – Правда, смерти Ольги Григорьевны… – Он старался не смотреть на депутата – жалко было мужика. – Смерти вашей жены никто не видел… Переулок такой, довольно пустынный… Хорошо он центр Москвы знает, получается.

– Ну, изучил за восемь лет, надо полагать. Я ведь как в Москву перебрался, так сразу… в эту квартиру. – Помощник при этих словах нахмурился. – А как он меня пытался задавить, кто-нибудь видел?

– Да. Тут есть свидетели. Хоть и рано было, мужчина из дома напротив в окно смотрел. Еще консьерж видел. Таджик. И еще один гражданин с собакой гулял.

– Это Семен. Сосед мой. Мы с ним старые собачники. Я ведь тоже свою тогда выгуливал.

Депутат осторожно потрогал забинтованный бок. Поморщился: вчера пришлось сделать еще один рентгеновский снимок, врачи подозревали перелом ребра. Но обошлось. Только сильный ушиб.

– Повезло вам, Евгений Владимирович, – сказал Кайдановский. – Все свидетели твердят одно: повезло!

– Наверное… Сам-то я ни черта не помню! Только в сугроб мордой ткнулся, и жизнь, как говорится, пролетела перед глазами. Но не расстроился, знаете… Подумал: скоро Алену увижу! Я ее Аленой звал, не Ольгой…

– Фатеев, видимо, пьяным был, – вмешался второй следователь, который до этого тихо сидел в уголке. – Довольно сильно он промахнулся. Задел вас по касательной и сразу же сбежал. Наверное, людей заметил. Тридцатого декабря… – он кашлянул, – этот парень намного наглее себя держал. Даже вернулся, чтобы уж точно…

Помощник осуждающе посмотрел на него и покачал головой.

Дальше все пошло быстрее. Опять подписал очередной протокол, опять они попытались вспомнить историю со смертью Кардаша: тут от его доброжелательности не осталось и следа.

«Хватит! – сказал он. – Сколько можно! Еще не хватает, чтобы об этом забытом деле узнали журналисты!»

Как раз после следователей должна была прийти журналистка из «Столичной газеты». Он не очень хотел давать интервью, но помощник объяснил, что хороший пиар скоро понадобится. «Грех не воспользоваться! – объяснил помощник. – Тем более что это бесплатно!» В который раз Александров подивился его жадности.

* * *

Как должен вести себя журналист на интервью, Анюта узнала у своей подруги накануне. Та была опытной газетчицей и дала самые подробные инструкции. Они звучали так: «Не бзди. Веди себя, как хочешь. Спрашивай о чем угодно. И вообще, единственное подозрительное в твоем приходе – это сам приход».

«Что это значит?» – удивилась Анюта.

«А то, мать, что ни один газетный журналист не попрется ради интервью к интервьюиру… емо… емому, – она все-таки справилась с этим словом. – Нормальный журналист поговорит по телефону. Или вообще все интервью придумает сам. Так что советую сказать, что ты практикантка».

«Такая старая – и практикантка?» – усомнилась Анюта.

«Среди журналистов таких много» – безжалостно ответила та. В общем, успокоила.

На всякий случай Анюта оделась в джинсы, вельветовое пальто, ботинки, похожие на кеды, и намотала на шею длинный оранжевый шарф – так одевалась сама подруга, «не буржуазно», по ее определению. Корочками обеспечил все тот же Арбат. Внутреннюю часть удостоверения она распечатала на принтере. Хорошо получилось только с пятой попытки, отчего неприятно защемило сердце: «Как же Фатеев справился с конвертами?»

Высунув от напряжения язык, она расписалась за редактора и наклеила свою фотографию пятилетней давности.

Помощник депутата Александрова очень охотно согласился на интервью. Встречу, не ломаясь, назначил на следующий день.

«Да под этим депутатом сейчас земля горит, – объяснила подруга-журналистка. Она сидела рядом, чтобы подсказывать реплики в случае непредвиденных затруднений. – О! Какой каламбур для статьи! Под главой земельного комитета горит земля! Как тебе?»

«Ну так…»

«Да ты не понимаешь!» «А почему горит-то?»

«Он пару недель назад такой проект провел через свой комитет! Отдал какой-то заповедник под строительство какого-то предприятия. У меня знакомые – гринписовцы – чуть от инфаркта все скопом не померли. Сейчас акцию протеста готовят… Сколько он взял, интересно?»

«А он вообще как – богатый?»

«Да их разве поймешь… Он ведь до последнего времени чиновником был, а им быть богатыми не положено. Коммерческой деятельностью заниматься нельзя. Но выворачивался как-то. Миллион баксов-то уж всяко имеет…» – подруга зевнула.

…Пропуск был заказан заранее. В назначенное время помощник ждал ее у проходной. Он оказался симпатичным, спортивным, загорелым, разговорчивым. Пока шли по коридорам, он жаловался на экологические организации.

«Ведь нельзя жертвовать людьми во имя деревьев? – спрашивал он, ожидая ее поддержки. – Это предприятие даст работу тысячам человек, которые сейчас голодают! А леса… Что ж. Я люблю лес, люблю грибы собирать, но я понимаю: человечество растет, ему нужны территории. Можно, конечно, уменьшить человечество, но мне кажется, правильнее будет расчистить территории. С этим просто надо смириться. И знаете, что возмутительно? Что вмешиваются европейские организации! Значит, собственные леса они извели, чтобы жить сыто в промышленных странах, а теперь требуют от нас, чтобы мы жили в отсталой стране, сохраняя им кислород и заповедные леса для их отдыха! Ведь так получается! Если бы Древняя Греция не вырубила леса еще до нашей эры, она бы не создала своей цивилизации!»

В общем, пока шли по Думе, помощник депутата Александрова мягко и ненавязчиво надиктовал ей будущую статью.

Сам депутат тоже вспоминал Древнюю Грецию, показывал какие-то бумаги с цифрами, жаловался на то, что из-за жухлых истоптанных клумб невозможно расширить многие московские дороги, что за сохранность загаженных сквериков больше всего выступают те, кто там гадит (самостоятельно или с помощью собак), но при этом взгляд депутата был тусклым, а вид усталым. Иногда он сбивался и тогда смотрел на помощника, сидевшего слева от Анюты и даже заглядывавшего в ее блокнот. Помощник с удовольствием подсказывал и медленно повторял, чтобы она успевала записать.