Русь», гл. 3:6, переписка Грозного с Курбским ярко отразилась на страницах ветхозаветной книги «Иудифь» в виде рассказа о предательстве Ахиора и обмене обвинениями между ним и Олоферном, ассирийским полководцем.

Более того, тема измены ведущего полководца Грозному царю отразилась во многих других «античных» источниках. Мы подробно рассказали об этом в книге «Завоевание Америки Ермаком-Кортесом и мятеж Реформации глазами «древних» греков».

Например, измена Андрея Курбского включена в жизнеописание известного римского императора Тиберия, то есть опять-таки Ивана Грозного. Вот что рассказывает «античный» Светоний.

«Его (то есть Тиберия. — Авт.) мятущийся дух жгли еще больнее бесчисленные поношения со всех сторон. Не было такого оскорбления, которого бы осужденные не бросали ему в лицо или не рассыпали подметными письмами в театре. Принимал он их по-разному: то мучаясь стыдом, старался утаить их и скрыть, то из презрения сам разглашал их ко всеобщему сведению. ДАЖЕ АРТАБАН, ПАРФЯНСКИЙ ЦАРЬ, ПОЗОРИЛ ЕГО В ПОСЛАНИИ, ГДЕ ПОПРЕКАЛ ЕГО УБИЙСТВАМИ БЛИЗКИХ И ДАЛЬНИХ, ПРАЗДНОСТЬЮ И РАЗВРАТОМ И ПРЕДЛАГАЛ ЕМУ СКОРЕЕ УТОЛИТЬ ВЕЛИЧАЙШУЮ И СПРАВЕДЛИВУЮ НЕНАВИСТЬ СОГРАЖДАН ДОБРОВОЛЬНОЙ СМЕРТЬЮ. Наконец он сам себе стал постыл: всю тяжесть своих мучений выразил он в начале одного письма такими словами: «Как мне писать вам, отцы сенаторы, что писать и чего пока не писать?» [760], с. 100.

Далее Светоний приводит фрагменты из письма Тиберия. С одной стороны, Тиберий оправдывается; с другой стороны, настаивает, что не собирается ничего менять в своем нраве и поведении.

Вероятно, перед нами — отражение переписки Грозного с Курбским. Князь Курбский назван здесь парфянским царем Артабаном. По-видимому, АРТА-БАН — это искаженное ОРДА-ИВАН, то есть Ордынский Иван. Наверное, западноевропейский летописец спутал царя Ивана Грозного с князем Андреем Курбским, поменял их местами и решил, что в переписку с Тиберием-Грозным вступил Ордынский Иван, то есть Арта-Бан (вместо Ордынского Андрея).

Важно, что, согласно Светонию, смысл писем Артабана к Тиберию практически совпадает с содержанием писем Курбского к Грозному. Как и князь Курбский, царь Артабан обвиняет царя-императора в убийствах близких, в праздности, разврате и т. п. Стоит отметить, что Тиберий, как и Грозный, реагирует на все эти обвинения очень болезненно. «Письма Курбского вызвали... пространные возражения Иоанна, написанные страстно и горячо» [578], кн. 2, с. 485.

Мы видим хорошее соответствие между «античными» и русско-ордынскими источниками.

7.5. Известная переписка Курбского с Грозным отразилась также во французском сказании «Нимская Телега» как спор, «обмен посланиями» между Гильомом и Людовиком

Поэма «Нимская Телега» начинается с большого раздела (шестнадцать страниц), состоящего из шести частей. Начинается с того, что король Людовик решил выделить некоторым своим особо выдающимся подданным земли, города, богатства. Это — награда за их верную службу. Сказано так: «Наш император оделял вельмож; тем замки дал, тех одарил землей, иной и город получил в феод», с. 218.

И тут маркграф Гильом оскорбляется — ЕМУ КОРОЛЬ НЕ ВЫДЕЛИЛ НИЧЕГО. Тем самым Гильом оказывается фактически в опале. Но как же так! Ведь он — самый известный рыцарь короля, «никем из христиан не превзойден», с. 217, очень многое сделал для утверждения Людовика на троне. А взамен — никакой благодарности. Более того — демонстративное пренебрежение со стороны короля. Ясное дело, Гильом возмущен и разгневан. Он является во дворец к Людовику и вступает с ним в затяжной спор. Король пытается оправдаться, объяснить свое поведение и поступки, но делает это довольно неуклюже и даже агрессивно.

Этот спор оформлен во французском сказании в виде шести «посланий», которые Гильом предъявляет Людовику. На каждое такое послание следует ответ Людовика. Послания якобы были устными, то есть высказаны спорщиками в глаза друг другу, без вручения письменного документа. Однако в поэме «Нимская Телега» эта «прямая речь» представлена в ЗАПИСАННОМ ВИДЕ, как собрание нескольких ТЕКСТОВ. То есть, дескать, кто-то из очевидцев «записал» эти слова и обнародовал несколько «писем-посланий».

Попросту говоря, перед нами шесть письменных посланий Гильома и шесть ответов на них короля Людовика, включенных в сказание «Нимская Телега». Как мы теперь понимаем, это и есть обмен ПИСЬМАМИ-ПОСЛАНИЯМИ между Курбским и Грозным. Кстати, обратите внимание, что, согласно русским источникам, таких писем-посланий было ПЯТЬ (см. выше), а согласно франкской поэме, их было ШЕСТЬ. В общем, близкое число.

Конечно, конкретное содержание посланий Гильома и Людовика не совпадает буквально с содержанием писем Курбского и Грозного. И это понятно. Франкские летописцы вглядывались в русские события издалека, из западной провинции, а потому оригиналами писем не располагали. Питались распространившимися слухами. Тем не менее общий тон посланий передан довольно точно. Это — обвинения друг друга. Гильом-Курбский обрушивается на Людовика-Грозного с обвинениями и обидами, а царь-король каждый раз отвечает ему либо уклончиво, пытаясь задобрить, либо раздраженно, а местами агрессивно. Сейчас мы остановимся на содержании посланий подробнее.

ВЫВОД. На страницах французского сказания ярко отразилась известная переписка Курбского и Грозного, под условными именами Гильома и Людовика. Всего было пять или шесть посланий.

7.6. Первое послание Гильома к Людовику — это отражение первого послания князя Курбского Ивану Грозному

Первое послание Гильома (Курбского) к Людовику (Ивану Грозному) самое подробное, развернутое. Занимает шесть страниц. Носит, так сказать, программный характер. Возмущенный маркграф входит в королевский дворец. «В смятение и страх поверг он двор. Король поднялся, указал на трон: «Гильом, извольте рядом сесть со мной». — «Нет, государь, — сказал лихой барон, — Мне лишь сказать вам надо кое-что... А выслушаешь, друг Людовик, всё. Тебе в угоду не был я льстецом... не раз служил тебе мечом, верх для тебя взял в битве не одной, сразил немало юных храбрецов»...

«Сеньер Гильом, — рек доблестный король, — прошу вас потерпеть чуть-чуть еще... тогда один мой пэр умрет, и я вам передам удел его, равно как и вдову»...

С УМА ГИЛЬОМА ГНЕВ ЕДВА НЕ СВЕЛ... «Не в силах рыцарь ждать столь долгий срок... Как можно тут, король, не быть в обиде»...

ТАКОЕ ТУТ КОРОЛЬ СКАЗАЛ СО ЗЛА, ЧЕГО Б ГИЛЬОМУ ЛУЧШЕ НЕ СЛЫХАТЬ, НО ЭТИМ ЛИШЬ УСУГУБИЛ РАЗЛАД; ПОШЛА У НИХ ЕЩЕ СИЛЬНЕЕ ПРЯ...

Воскликнул граф: «Невелика нам честь, коль мы должны вымаливать свой хлеб! Стыд мне и срам, коль я останусь здесь!... Обида мне велит ПОКИНУТЬ ДВОР»...

Людовику бросает граф упрек — ведь он так долго был ему слугой: «Моих заслуг не ценят здесь давно, мой ратный труд не ставят ни во что... За мной заслуга есть и не такая. Когда отец венчал тебя на царство, он снял корону, на алтарь поставил, А ТЫ СО СТРАХУ СНИК