И ЗАШАТАЛСЯ. УВИДЕЛИ ФРАНЦУЗЫ, СКОЛЬ ТЫ ЖАЛОК, И ПОРЕШИЛИ: БЫТЬ ТЕБЕ АББАТОМ ИЛЬ КЛИРИКОМ ВО ХРАМЕ ЗАХУДАЛОМ... и Эрнеис с родней своею знатной... прибрать к рукам корону попытался... Я сшиб его одним ударом, и, бездыханный, рухнул он на мрамор... А я прошел по церкви твердым шагом... и на тебе корона оказалась. Ты ж обо мне, король, не вспомнил даже, своим вельможам земли раздавая», с. 219—221.

Затем Гильом перечисляет свои подвиги, благодаря которым упрочилось и возвеличилось правление Людовика. Особо упоминает граф о своем участии в войне против Гугона Немецкого, то есть в Ливонской войне Грозного против Западной Европы. «Но обо мне ты, мой король, не вспомнил, давая земли в лен своим вельможам. Забыл ты, как Гугон Немецкий спорил с тобой, Людовик, в Риме о короне, как требовал, чтоб Францию ты отдал, Бургундию и Лан, богатый город. Ему я... вплоть до значка всадил копье под ребра, а тело рыбам в воды Тибра бросил... Король, забыл ты про войну с Отоном... Я водрузил твой стяг победоносный, успел тебе набить и дичи вдоволь... Тут римляне на вылазку пошли. Пятнадцать с лишним тысяч было их... Твой сенешаль к ним в руки угодил, А ТЫ МЕЖДУ ШАТРОВ БЕЖАЛ ОДИН ПРОВОРНЕЕ, ЧЕМ ГОНЧАЯ БЕЖИТ, И В УЖАСЕ КРИЧАЛ ЧТО БЫЛО СИЛ: ... «Гильом, меня спаси!» ...Я приказал с врагами в бой вступить, семь тысяч римлян наповал сразил... Так сделался твоим феодом Рим, ты стал богат, а я, как прежде, нищ, хоть у тебя вернее нет слуги, за службу я гроша не получил... Не знаю я, куда податься мне. Мой государь, В СВОЕМ ЛИ ТЫ УМЕ? ВЕДЬ НАС С ТОБОЙ СЧИТАЛИ ЗА ДРУЗЕЙ... Я двадцать тысяч турок в ад низверг, а вот теперь клянусь царем небес, ЧТО БОЛЬШЕ НЕ ХОЧУ СЛУЖИТЬ ТЕБЕ, РАЗ Я НЕ ИЗ ЧИСЛА ТВОИХ ДРУЗЕЙ», с. 223-224.

Итак, высказаны обвинения в адрес Людовика. Говорится о его трусости, о черной неблагодарности короля к друзьям и т. д. В результате между королем и графом вспыхивает распря.

Перед нами — явный отголосок первого послания Андрея Курбского к Грозному. «В послании содержится решительный протест князя Андрея против начавшихся в России беззаконий, гонений и казней государственных и военных деятелей на пороге опричнины. Курбский выступает в данном письме не только в роли защитника всех опальных царя Ивана, но и в роли своеобразного пророка, обличающего царя в совершенных им законопреступлениях и кровопролитиях. Обличая лютую жестокость и непримиримую ненависть Ивана IV в отношении его подданных, жалуясь на лично перенесенные от царя многочисленные гонения и обиды, Курбский тем самым стремится оправдать свой «отъезд» к польскому королю Сигизмунду II Августу» (см. Википедию, «Первое послание Курбского»),

7.7. Ответ Людовика на первое «послание» графа Гильома — это отражение первого ответа Ивана Грозного князю Курбскому

Людовик отвечает Гильому так: «Клянусь, сеньер Гильом... есть шесть десятков пэров, ваших ровней, которым тоже не дал ничего я». Гильом ответил: «ГОСУДАРЬ, ВЫ ЛЖЕТЕ. Мне ровни нет среди людей крещеных»...

«Сеньер Гильом (Курбский. — Авт.), — воскликнул государь (Грозный. — Авт.), — Я ВИЖУ, ЗЛО ТАИТЕ ВЫ НА НАС!» — «Такой уж я породы, — молвил граф, — КТО СЛУЖИТ ЛЮДЯМ ЗЛЫМ, С ТЕМ ВЕЧНО ТАК», с. 224-225.

Обмен обвинениями продолжается. В итоге Людовик предлагает Гильому взять землю, которой правил другой граф. Но Гильом с гневом отказывается.

Перед нами — отголосок ответа Ивана Грозного князю Курбскому на его первое послание. Подробнейший ответ Грозного очень большой, он занимает около 60 страниц (см. [676:2], с. 9—71). Выходит, что французский автор был плохо знаком с русским оригиналом и ограничился лишь беглыми штрихами, сведя ответ Людовика-Грозного к нескольким туманным критическим высказываниям. Ясно видно, что франкская версия кормилась лишь смутными слухами о резкой переписке великого царя и выдающегося князя. О самом факте переписки французы знали, а вот о подробностях — нет.

7.8. Второе, третье, четвертое и пятое «послания» короля Людовика и ответные «послания»-обвинения графа Гильома

Спор Людовика и Гильома не прекращается и происходит на повышенных тонах. Король обвиняет графа в том, что тот таит зло, но, тем не менее, каждый раз якобы хочет успокоить, ублажить графа и предлагает ему разные варианты приобретения земель, воинов и богатств. Однако граф все время отвергает и продолжает укорять Людовика в трусости, неблагодарности, неискренности и т. п. Все это повторяется несколько раз. Дискуссия накаляется, Гильом выходит из себя и заявляет: «Спор пустой оставим, невмоготу мне препираться стало... Я С КОРОЛЯ ВЕНЕЦ СОРВАТЬ ГОТОВ, — ВЕДЬ ЭТО МНОЙ НАДЕТ ОН НА НЕГО», с. 227-228. То есть граф уже готов пойти на открытый мятеж.

В итоге мы обнаруживаем ПЯТЬ «посланий»-обвинений, которыми обмениваются «франкские спорщики». Их резкое содержание по сути нам уже знакомо на примере первого «послания»-обвинения, о котором рассказано выше. Поэтому не будем углубляться в детали последующих «обменов ударами». Шестое «послание» — заключительное, в котором король предлагает Гильому земли в Испании. То есть оно уже не столь откровенно обвинительно, как предыдущие.

ВЫВОД. Таким образом, французское сказание перечислило столько же ОБВИНИТЕЛЬНЫХ «посланий», сколько их известно в истории Курбского и Грозного. Причем характер «франских посланий» вполне аналогичен тому, что известно из русских источников. Получается, что франкский автор по сути воспроизвел важный сюжет из истории Руси-Орды XVI века — спор Грозного с Курбским. Курбский здесь назван Гильомом, а Иван Грозный — Людовиком Благочестивым.

7.9. Результат спора. Граф Гильом покидает короля и направляется в далекую страну. Это — отражение бегства князя Курбского в Литву

В конце концов Гильом принимает предложение Людовика «отправиться в испанский край», с. 232. Это — «шестое послание». Граф покидает родную страну и удаляется с соратниками в «Испанию», где он будет владельцем земель и воинов. Французское сказание представляет дело так, будто сам король отправил Гильома в далекую Испанию, выделив ему ее как лен. Но поскольку все это происходит на фоне жесткого спора короля с графом, то, скорее всего, это был фактический разрыв прежних дружеских отношений между ними. Итог таков: Людовик остается править во Франции, а его прежде верный, но теперь обиженный друг удаляется с соратниками в другую страну.

Учитывая все предыдущее, мы начинаем понимать, что перед нами попросту слегка приукрашенное и как бы смягченное описание бегства князя Курбского в Литву. То есть фактически измена. В «Нимской Телеге» об измене Гильома прямым текстом не говорится, но неоднократно приводятся его резкие высказывания в адрес Людовика, вроде: «Я