— Надо войти в базу «Ведение партизанской войны в городских условиях», — четко ответила она.

— Не, не войду, — потряс патлами Стик. — С ума ты съехала, вот что. Все эти базы, вроде этой, на контроле. Скачать оттуда — засекут. Это тебе не порно списывать…

— Ребята качали, — возразила она, — мне куски показывали. А нужна вся база, от и до.

— Иди, откуда пришла, — посоветовал Стик. — Не до тебя. Не в духе я — по заветным базам лазить. Вообще — ты это у папочки спроси. У тебя есть папа? А то приходят всякие по дури — дай то, дай се, дай пароль госбанка… Не знаю! Все, нет меня, чао-чао. Партизанка, выдумала тоже… С куклами дома воюй.

«Заветные, — слово прошло у Косы сквозь смысловой контроль. — Особо ценные, ценимые. Значит, он уже был на той базе. Он знает доступ».

— У меня отец вредный, сил нет, прямо беда. Не дает девочке пароль доступа — и точка. Представляешь? А ты дай, не жмись. Как человека прошу…

— Оба ушли, — скомандовал начавший злиться Стик; Звон не успел и рта разинуть, чтоб его предупредить, как Косичка сменила тактику — в три шага оказавшись у машины, она достала «уран» и уткнула его в корпус, напротив блока жестких дисков.

— Давай, Стик Рикэрдо, садись и включайся. А то я сейчас нажму — и ты научишься книги читать вместо монитора.

— Спокойно, ты, не дергайся, — мирно поднял ладони Стик. — Я все понял! Так бы с самого начала и сказала, а не это — я, мне, о войне… Убери, убери игрушку… Я уже сажусь. Так. Какие данные нужны?

— Идентификация боевых киборгов, методика отслеживания, способы поражения — это первое, — Косичка с улыбкой погладила его по голове. — Второе — оружие, где его взять. Третье — лучшие пути ухода с места акции.

— А, Стик, классно? — согнулся над рабочим местом и Звон. — Слушай — это ведь игрушка намечается!.. Коса, а я тоже хочу; возьмешь в игру?

Йонгер, продремавший самое интересное, сладко зевнул и потянулся, просыпаясь; он, думающий лишь о еде и теплом месте, не мог понять, какие страсти подчас охватывают молодые головы, озабоченные и обозленные мыслями о заработке, о брикете синтетического белка, о бутылке «колора» для забытья, о шикарной жизни тех бездельников, что ездят на престижных тачках, не надевают ни одну рубашку дважды и легко снимают любых девочек, об усиленной киборгами полиции, охраняющей покой богатых от ненависти бедных, а еще — о тех временах, когда Город кипел и в ярости рвался, как в небо, к мечте о новом мире, где все — друзья, а все враги — убиты.

* * *

Где время — деньги, там киборгов нагружают так, чтобы простоев не было, но чтоб боевая машина бегала за пивом, мыла полы и выносила мусор — такого не бывает. Можно, как Стандарт, пошляться по служебным помещениям, можно поточить навыки на тренажере, обмыться под душем, с умным видом проверить свой запас энергии и протестировать рефлекторные цепи, поделиться новостями или просто лечь в отключку. Кавалер выбрал последнее — и провалялся до тех пор, пока на башню Бэкъярд с неба не упал Рекорд-лихач на скайцикле и не скачал на радар Этикета громадный пакет информации о проверке сетей и личной разведке района дислокации семьи Банш. Этикет через свой внешний порт воткнулся в рацию и погрузился в диалог с оперотделом, а затем стал размышлять — и не надумал ничего оригинальней, как послать тех, что под рукой, на патрулирование тусовок.

— О тусовках у меня слишком мало тактической информации, — стал изворачиваться Рекорд. — Капитан, я киборг поля боя, и поэтому…

Но Этикет был несгибаем:

— Никаких «поэтому». Сменить одежду. Взять наземный транспорт. Взять из оперативки все. что снято с твоей куклы из тоннеля. Слей Кавалеру то, что разведал сам. Разделите районы патрулирования — и за работу. Ваш простой затянулся, а район еще не разработан!.. — и он перешел на радар: — КАВАЛЕР, ГДЕ ТЫ?

— СПЛЮ, — отрапортовал тот, очнувшись, но по-прежнему лежа в «мертвятнике» на откидной койке. — ЭКОНОМЛЮ КАЗЕННЫЕ КИЛОВАТТЫ.

— ПОДЪЕМ, СОЛДАТ! ШАГОМ МАРШ В ГАРДЕРОБ. ИНСТРУКЦИИ И РАЗВЕДДАННЫЕ ВОЗЬМЕШЬ У РЕКОРДА. ДЕНЬГИ НА ПРОКАТ АВТО — У МЛАДШЕГО ЛЕЙТЕНАНТА. МАШИНЫ МОГУТ ВАМ ПОНАДОБИТЬСЯ И ЗАВТРА.

Переглянувшись радарами, Кавалер и Рекорд вошли в гардеробную.

— Ты выяснил, что сейчас носят в Городе люди твоего возраста?

— Да, — Рекорд мрачно и пристально изучал набор немодной корявой одежды. — Ничего этого здесь нет. Моя наработка говорит, что тактический выбор — одеться пестро и неправильно. Это тоже как бы мода.

— Если ты войдешь в тусовку, — посоветовал Кавалер, — то молчи, ни говори ни слова. А то подумают, что ты лет десять прослужил без увольнительных и вдруг вырвался на улицу. И старайся не ходить строевым шагом, это бросается в глаза.

— Это ты шутишь, — догадался Рекорд в процессе стриптиза; нетканое (и несгораемое) нижнее белье с крупными жирными метками «ДЛЯ КИБОРГОВ» он снял, а оделся в громадные волосатые брюки цвета помоев, красную рубашку навыпуск и бурый масонский жилет без воротника и пуговиц; его атлетическая фигура потерялась в этом наряде, зато армейская стрижка сразу заспорила с общим видом. Озабоченный успехом рейда Кавалер нахлобучил на него мятую эриданскую шляпу с узкими, но эффектно скошенными вниз полями, под которыми глаза Рекорда смотрелись не так явно по-солдатски и не провоцировали первого встречного офицера крикнуть «Равняйсь!»

— Теперь представь, что ты туго завязал, — наставлял он, натягивая более созвучные эпохе четырехшовные кожанки, полосатый свитер и болеро с висячими шнурками. — Ни курева, ни выпивки, ни женщин — ничего. Интересуйся чем-нибудь одним, конкретным, что умеешь из людского… А ты что-нибудь умеешь?

— Настольные, экранные или объемные тактические и стратегические игры, — отчеканил Рекорд. — Вождение и пилотирование военно-транспортных средств. Оказание экстренной медицинской помощи. Знаю TV-сериалы, много анекдотов.

— Нет, анекдоты не надо, — Кавалер подумал, что у Рекорда это получится хуже, чем бальные танцы. — Игры и сериалы — вот что я бы посоветовал.

Уже в переулке Бэкъярд соратники сумели нарваться на общественное мнение. Идущий к шеренге мусорных баков потертый мужчина с объемистым черным пакетом «Special or toxic» (от которого пахло чем-то вроде ацетона), пьяно и устало смерив их глазами, заметил Рекорду:

— А дружок у тебя ничего, симпатичный. Удачи, ребята.

* * *

Выспавшийся, хоть и бледный, Пальмер снял шлем легко и непринужденно, только со вздохом облегчения, а Хиллари сразу после выхода из трупа Маркета почуял неладное. Все стало вдруг чужое — руки, голова, да и тело тоже. Словно оборвали пуповину, качавшую в него питательный раствор. Рассудок испуганно и с недоумением разглядывал руки в давящей толстой чешуе перчаток; со второй попытки он расстегнул пряжку на запястье, другую… Пальцы тонко покалывало, они еле заметно тряслись, глаза пощипывало, а подлый пол уходил куда-то — нереально и покато, чуть ли не отвесно; сделай шаг — и он жидко поплывет из-под ног. В экране, как в зеркале, отрешенное лицо курильщика мэйджа. Голос Пальмера доносился из иного измерения, из запредельной виртуальной пустоты, где нет ни дна, ни потолка, а время то замирает, то сжимается в броске: