Назначенному управляющим рыбными промыслами Дельты Монтумесу было предписано поселиться в маленьком прибрежном городке, где ему несподручно будет плести иные интриги, кроме тех, что касаются цен на рыбу.

Бывший верховный страж хотел ответить, однако, взглянув на сурового и торжественного Кема, прикусил язык.

* * *

Кем засунул свой жезл правосудия и амулет на самое дно деревянного сундука, под коллекцию азиатских кинжалов. Поручив все бумажные дела писцам, поднаторевшим на этой скучной работе, он запер дверь служебного помещения Монтумеса, твердо решив появляться там как можно реже. Улица, поля, природа были и останутся его любимым местом деятельности – почитывая свитки папируса, преступника не поймаешь. Поэтому он старался работать плечом к плечу с Пазаиром. Вдвоем они отправились в Гермополь, город бога Тота, покровителя речи. Верхом на ослах, специально обученных возить чиновных лиц, они двигались по величавой и прекрасной провинции. Было время посева; после обильного паводка земля, удобренная илом, легко поддавалась плугам и мотыгам, дробившим и рыхлившим ее. Сеятели, с венками из цветов на головах, широким жестом бросали зерно на землю, быстро опоражнивая свои сумки из волокон папируса. За ними шел скот – быки, бараны, свиньи, которые утаптывали зерно в землю. Иногда пахарь вытаскивал из-под плуга зазевавшуюся в луже рыбу. Бараны выводили все стадо на сухие участки; пастухи, в случае надобности, помахивали кожаным кнутом – его звонкое щелканье возвращало непокорных на праведный путь. Упавшее в землю зерно, согласно извечному закону Осириса о смерти и возрождении, сделает Египет краем плодородным и богатым.

Владения Денеса были велики, на них трудились жители трех деревень. Остановившись в самой большой из них, Пазаир и Кем выпили козьего молока и попробовали подсоленной, жирной простокваши из глиняного кувшина. В этих местах для выделки сыров, известных своим отменным вкусом, крестьяне используют чеснок, выращенный в оазисе Харга, чтобы створоженное с его помощью молоко не было слишком кислым. Друзья намазали простоквашу на ломти хлеба, выпеченного с добавками душистых трав.

Насытившись, они направились к огромной усадьбе Денеса, в которую входили несколько строений, зернохранилище, кладовые для вина и продуктов, стойла, конюшни, птичий двор, хлебопекарня, скотобойня и мастерские. Вымыв руки и ноги, судья и стражник потребовали встречи с управляющим поместья. Один из конюхов отправился за ним на конюшню.

Заметив Пазаира, управляющий бросился бежать. Кем не тронулся с места, зато его павиан в несколько прыжков настиг беглеца и одним ударом поверг его в дорожную пыль. Когда его клыки вонзились управляющему в спину, тот перестал сопротивляться. Кем счел эту позу наиболее подходящей для серьезного допроса.

– Счастлив видеть вас снова, – начал Пазаир. – Кажется, наше присутствие вас слегка взволновало.

– Уберите обезьяну!

– Кто вас нанял?

– Судовладелец Денес.

– По рекомендации Кадаша?

Управляющий медлил с ответом. Челюсти обезьяны сжались.

– Да, Да!

– Следовательно, он не держал на вас зла за то, что вы его обокрали. Наверное, этому есть простое объяснение: Денес, Кадаш и вы были сообщниками. И если вы пытались убежать, то лишь потому, что прячете в этом поместье некие улики. У нас есть право на обыск, который мы намерены произвести немедленно. Вы согласны нам помочь?

– Вы делаете ошибку.

Кем охотно дал бы свободу действий своему павиану, однако Пазаир предпочел другое решение, менее резкое, зато более эффективное. Управляющего подняли, крепко связали и поместили под присмотр нескольких крестьян, которые ненавидели своего тирана. Они-то и рассказали судье, что обвиняемый строго запрещал входить в один из амбаров, который он запирал на несколько деревянных засовов, которые Кем взломал своим кинжалом.

Внутри находилось множество сундуков, чьи крышки – плоские, выпуклые, треугольные – были привязаны шнурами, намотанными на две круглые рукоятки – одна сбоку, а другая сверху. Там же находилась мебель – в большом количестве и очень дорогая. Кем перерезал веревки. В сундуках из дерева смоковницы лежали рулоны льна высшего качества, платья и покрывала.

– Приданое госпожи Нанефер?

– Надо будет спросить у него описи, чтобы выяснить, где все это было произведено.

Затем мужчины занялись ларями, обшитыми эбеновыми панелями с инкрустацией, в которых обнаружились сотни амулетов из лазурита.

– Да здесь же целое состояние! – воскликнул нубиец.

– Качество такое высокое, что происхождение этого богатства определить будет несложно.

– Я займусь этим.

– Денес и его сообщники продавали весь товар по бешеным ценам в Ливию, Сирию и Ливан и другие страны, где есть интерес к египетской магии. Не исключено, что они предлагали амулеты даже бедуинам.

– То есть речь может идти об ущербе для безопасности страны?

– Денес, конечно, будет все отрицать, сваливая вину на управляющего.

– Даже став старшим судьей, вы сомневаетесь в возможностях правосудия.

– Не смотрите на вещи так мрачно, Кем; ведь мы ведем здесь официальное расследование, не так ли?

Их внимание привлек предмет, спрятанный за тремя сундуками с плоскими крышками. Это был массивный ларь из золотистой акации, высотой сантиметров в тридцать, шириной в двадцать и глубиной в пятнадцать. На крышке из эбенового дерева – две искусно исполненные рукоятки из слоновой кости.

– Шедевр, достойный фараонов, – прошептал Кем.

– Я бы сказал… что это какой-то атрибут погребального ритуала.

– Если так, то мы не имеем права его трогать.

– Но я должен посмотреть, что внутри.

– Не будет ли это кощунством?

– Здесь нет никаких надписей.

Кем предоставил судье самому развязать бечевку, связывающую рукоятки. Пазаир медленно приподнял крышку.

Блеск драгоценного металла ослепил их. Громадный скарабей из цельного золота! И по обе стороны – по одному священному глазу из лазурита и небольшому теслу из небесного железа.

– Глаз воскресающего из мертвых, тесло для отверзания его уст в потустороннем мире и скарабей, который кладется на сердце, чтобы перевоплощение стало необратимым.

На брюшке скарабея они различили какую-то надпись, однако иероглифы оказались врезаны так глубоко, что прочесть ее им не удалось.

– Все это принадлежало фараону, – решил потрясенный Кем. – Тому, чья гробница была ограблена.

В эпоху Рамсеса Великого подобное злодеяние казалось немыслимым. Несколькими веками ранее бедуины, завладев Дельтой, грабили некрополи. Однако после освобождения Египта его правителей стали хоронить в Долине царей, которая охранялась денно и нощно.