нужно поспособствовать. И сейчас это значит лишь одно. Это было мерзко и отвратительно. Этот человек ужасен. Вероятно, этот вечер еще будет преследовать ее какое-то время. Но сейчас нельзя просто лежать и жалеть себя. Нужно встать, успокоиться и поспособствовать своему «хорошо»! Едва колдунья поднялась на ноги, как дверь распахнулась и в помещение залетела Рида.

— О! Ты проснулся! Чудно, — фыркнула она, глядя на Хису. — Живо берите сумки и сваливаем из этого гадюшника!

Рида осмотрела резко преисполнившуюся решимости подругу. Ее тело все еще дрожало, но во взгляде что-то поменялось. Они быстро собрали вещи и дружно высыпали на улицу. Холодный ночной ветер ударил в лицо. Закутавшись в одежду получше, в полной темноте они двинулись по спящему поселению.

— А что с этим? — колдунья нервно кивнула на вагончик бригадира.

— Животному место в клетке! — презрительно сплюнула Рида.

Когда они спешно прошли мимо, Илинея увидела покореженный замок на двери. Троица быстро покинула поселок, но Рида, вместо того, чтобы двинуться вперед, свернула к технике, где, помимо всего прочего, одиноко стояла дрезина. Впрочем, в этот раз у колдуньи возражений не возникло. Пока Рида копалась с механизмом рычага, Илинея перемотала руки бинтами, понимая, что следующая остановка будет нескоро, возможно, в самом Беланше. Хиса быстро скидал вещи на металлический пол и забрался сам. Девушки же решительно встали по обе стороны от рычага.

— Подожди минуту! — опомнившись, сказала Илинея и стала что-то бормотать себе под нос, пока дрезину не окутала легкая дымка. — Поехали!

Девушки, схватившись за холодные деревянные рукояти, начали нажимать на рычаг, разгоняя механизм. Отъехав на приличное расстояние, девушки на мгновение притормозили, наблюдая, как дымка, оставшаяся на месте дрезины, формировала ее точную копию.

— Неплохо, — присвистнула Рида.

— Этого должно хватить на несколько дней. А теперь давай поднажмем! Не хочу видеть это место!

Они ехали почти всю ночь, иногда делая короткие перерывы, чтобы убедиться в самочувствии Хисы и целостности багажа. Никаких лишних разговоров, только ритмичные нажатия на рычаг и холодный ветер, забирающий с собой ненужные эмоции. Адреналин бил в голову, заставляя забыть об усталости и не обращать внимания на ноющие мышцы рук. Через несколько часов, когда солнечный свет только-только забрезжил на горизонте, в рабочем поселении зажглись первые огни. Люди начинали новый день, особо не задаваясь вопросом, куда делась странная троица. Кто-то даже вздохнул с облегчением. Не сразу заметили и отсутствие бригадира. Лишь ближе к обеду, когда все дела были закончены и потребовались дальнейшие указания, кто-то додумался прийти к его вагону. Полчаса мытарств с монтировкой над сломанным замком и единственный звонок начальству. «Бригадир мертв. Следов нет. Вероятно, сердечный приступ. Пришлите кого-нибудь еще.»

Однако ничего из этого девушки уже не видели. Они мчали на старенькой дрезине на восход, пока холмы не стали переходить в лес, а на границе видимости не замаячили старые деревянные домики.

Дрезину остановили посреди дороги. Похватали сумки, разбудили прикорнувшего на сидении Хису и двинулись дальше пешком, чувствуя, как силы покидают их с каждым шагом. Страх и злость больше не подгоняли, хлеща плетьми в спину, по телу разливалось приятное тепло от осознания того, насколько они близки к цели. Красавец Беланш простирался буквально перед ними, начиная от крошечных нищих домиков его обедневших жителей и заканчивая роскошными особняками в два-три этажа в самом сердце некогда легендарного города. Торговая столица Таврии, через которую проходили товары с юга и из Империи Прелотов, утратила свой статус, передав его Сильверону и еще нескольким городам поменьше, когда границы раздвинулись на юго-запад. Что, впрочем, по сей день не останавливает ушлых торговцев, любящих рассказывать про свои «товары из Беланша» неосведомленным гражданам. Сейчас же город мог похвастать лишь своей историей да немногими сохранившимися архитектурными изысками, и держался на плаву он только благодаря Асамунами и их триархам, избравшим старинный город в качестве своей резиденции.

Компания медленно шла вдоль железной дороги, по обе стороны от которых расположились россыпи домов, которые еще даже не считались Беланшем. Пригород. Селиться в нем было гораздо дешевле, так ни больниц, ни школ, ни дорог здесь не было. Торговля и та велась неофициально и представляла собой самый обычный обмен вещами и выращенными продуктами. Иногда местные выбирались в сам город, но, в основном, по делам. Зацепиться в нем возможности почти не было, как, впрочем, и убраться отсюда. К тому же, многие настолько привыкли так жить, что об ином и не задумывались.

Дойдя до большой, витиеватой кирпичной постройки, издевательски поглядывающей на нищенские домики, троица вошла под ее сень и чуть ли не рухнула на скамью. Обычно местные ждали здесь поезд, но сегодня постройка стала местом для короткого привала. Хиса скромно присел рядом и протянул девушкам сумку со снедью. Сам он не чувствовал большой усталости, чему, надо сказать, сам был изрядно удивлен. Однако его старшие спутницы валились с ног. Ночь почти беспрерывного управления дрезиной дала о себе знать. Ноги горели, а мышцы рук болели, будто на них пробежали марафон. Из-за отсутствия сна голова начала гудеть, а внимание заметно ослабло. А еще идти и идти, не говоря уже о поисках гостиницы, которую они смогли бы потянуть.

Илинея откинулась на стену, не обращая внимания на холод, колдунья тяжело дышала и явно из последних сил боролась со сном. Наверное, имело смысл и дальше ехать на дрезине, но вызывать подозрений появлением на краденной машине не стоило. Особенно, в городе Асамунов, когда вместе с ними идет беглый раб. Рида перевела взгляд на довольно жующего морковку мальчишку. Нет, сейчас его в этом дурацком свитере, закутанного в шаль и заметно оживившегося узнать будет не так просто. Достаточно не привлекать к себе внимания.

— Так, дружок, — с хрипотцой от долгого молчания позвала она Хису. Мальчик повернулся к ней лицом. — Десять… нет, двадцать! Да! Разбуди нас через двадцать минут. Хорошо? — мальчик что-то проблеял. — Вот и ладушки…

Рида прислонилась к плечу подруги и прикрыла глаза, горящие, будто в них насыпали песка. Мышцы расслабились, и сознание быстро провалилось в небытие. Небытие, вскоре раскрасившееся яркими, уютными воспоминаниями о доме. О Дориане, который наверняка извелся без возможности что-либо узнать, о Вилье, заготовившей многочасовую нотацию о вреде встревания в дела политиков. Об уюте зала в доме бабули, пропахшего хвоей, выпечкой и старыми тканями. Привычное, родное, безопасное… Мать, поди, с ума сходит в Сильвероне, из Михеля уже всю душу вытрясла. И почему он вообще согласился их сопровождать? Нужно будет отзвониться при первой же возможности

Она резко проснулась, чувствуя, что падает,