– Следующего вдоха можешь не дождаться, Ли.

Он отчаянно сопротивлялся, но Мерси навалилась на него всем телом. Ла Лонд попытался раздвинуть колени и выскользнуть из-под нее, но она сжимала его слишком сильно. Под водой был слышен его голос. Но Ли лишь кричал и стонал. Из унитаза доносилось беспорядочное бульканье. Руки Ли тянулись к Мерси, напоминая сцену из фильма ужасов. Она поняла, что весьма приятно иметь безграничную власть над человеком.

Наконец мучение кончилось. Ли сделал тяжелый вдох, затем кашлянул, уже задыхаясь следующим.

– Я был... был на рынке в парке. Парень ко мне подошел и... и спросил, не смог бы я... сделать ему одну штуку. Для отключения сигнализации. Я вспомнил... вспомнил о ящиках с сигарами... для... для телефонов. Я ответил, что... вероятно... вероятно, смогу, и... использовал двадцатиамперный... Он забрал заказ... через две недели. Не отправляйте... в тюрьму... Не отправляйте меня... из-за этой женщины, я... не знаю... не знаю, что он с ней... с ней сделал. И с моим изобретением тоже... Он снова был на рынке три... или четыре месяца назад. Я скажу, как он выглядел. Помогу... помогу его поймать. Только дайте мне дышать и не сажайте в камеру!

Мерси отпустила ла Лонда.

Она вышла на улицу и увидела прислонившегося к стене Хесса.

– Я слышал интересные звуки.

Мерси ухмыльнулась с видом победителя.

Она взяла из автомобиля набросок, сделанный по описанию Камалы Петерсен, и отнесла его в мастерскую Ли.

Ошарашенный ла Лонд сидел на полу в ванной комнате. Хесс, скрестив руки на груди, взирал на безрадостную картину.

Мерси показала рисунок Ли. Тот долгое время пялился на него и молчал. Лицо Хесса выражало искреннее разочарование, и его напарница заметила это.

– Да, он. – Ла Лонд кивнул.

– Назови его имя!

– Билл какой-то там. Он представлялся просто как Билл, не называя фамилии.

– Иди приведи себя в порядок, – презрительно бросила Мерси. – От тебя воняет как от козла. Потом поболтаем. Я займусь твоей помойкой и найду чудесное изобретение. Сомневаюсь, что ты готовил его для некоего Билла. Ты смастерил его для себя!

Хесс поднял Ли на ноги.

Три часа спустя Мерси знала о ла Лонде даже больше, чем желала: все о его работе, режиме питания, старых вещах, журналах.

Таинственная подружка оказалась реальной фигурой и даже появилась в мастерской. Она подтвердила, что была у ла Лонда в день похищения Джанет Кейн. Она также дала Мерси номер телефона своей сестры, которая в ту ночь сидела с ее ребенком.

Хесс в это время выяснил через базу данных историю женщины Ли. В ее архиве было два привода за хранение наркотиков, два появления на публике в нетрезвом виде, один установленный факт проституции. Он сообщил информацию Мерси.

– Имеем дело с наркоманкой и проституткой...

– Надо договориться с местной полицией, чтобы наблюдала за нашей парочкой, – отозвалась Мерси.

– Если преступник действительно использовал найденный предохранитель, о чем это нам говорит?

– О том, что прибор, придуманный Ли, не сработал.

Мерси повернулась к изобретателю и его подруге, сидевшим рядышком на кушетке:

– Так, теперь я тебя покидаю, ла Лонд. Как только увидишь Билла, позвони мне. Вспомнишь что-нибудь о Билле, позвони мне. Только подумаешь о Билле, позвони мне. Если Билл появится, чтобы починить свою игрушку, набери мой номер быстрее, чем когда-либо в своей никчемной жизни! Ты ясно понял? И тебя это тоже касается, потаскушка!

Мерси написала домашний и сотовый телефоны на обратной стороне визитки и положила ее на полку.

– Жду вестей!

Полицейские вышли.

Чуть позже Хесс сидел в конференц-зале главного шерифского корпуса и листал страницы толстых синих папок, сравнивая фотографии с наброском Мерси. Она сама уже ознакомилась с данными, но попросила Тима проверить все еще раз. Хесс чувствовал себя очень странно: кровь в жилах будто нагревалась и закипала.

Из 3700 насильников, зарегистрированных в округе Оранж, 335 жили в районах, контролируемых департаментом. 259 из них считались потенциально опасными, 11 принадлежали к группе повышенного риска. К ней относились люди, совершившие три или более сексуальных нападения. Потенциально опасные – не больше двух. Программа ЗОНА была составлена для того, чтобы следить за каждым из преступников.

Хесс сразу же исключил 11 насильников повышенного риска. Теперь он находился на букве "Д", в категории потенциальных. Его удивляло, как насильник, напавший на женщину дважды и выпущенный из тюрьмы в возрасте тридцати шести лет, мог считаться всего лишь относительно опасным?!

Д'Амато. Дарсет. Дэвис.

Слишком толстый. Не он. Староват. Тоже не он.

В нескольких папках содержались отчеты работников программы. Обычно они помещали большую часть информации на компакт-диск и знакомили с ней общественность. Новый закон штата требовал, чтобы насильников регистрировали и сообщали сведения о них жителям наиболее густо населенных районов. В ЗОНА не указывались адреса нарушителей, а только почтовые коды, чтобы не вызывать агрессии со стороны соседей.

Хесс внимательно посмотрел на рисунок. Человек, которого заметила Камала, был с усами и вьющимися белокурыми волосами. Носил странный плащ. Художница придала его лицу выражение некоторой грусти, даже мягкости. А может, это "сверхромантическое видение мира", присущее Камале? Ведь именно так говорила Рэйборн?

Какие интересные черты! Красивый мужчина, ухоженный, неординарный. Очень необычный. У него нетипичная внешность для жителя юга Калифорнии. Усы, длинные волосы... Кажется, он сам создал свой имидж. Да, это не просто прическа, не просто каждодневная одежда! Это его собственный, придуманный им стиль! Кто он? Модель, как полагала Камала? Актер? Другая знаменитость? Его можно охарактеризовать тремя словами: умный, таинственный, печальный.

Последнее определение ставило Хесса в тупик. Он никогда не сталкивался с изображением подозреваемого, который выглядел бы раскаивающимся, грустным, опечаленным... Подобные чувства лица преступников выражали только на суде. И то не всегда.

Сожаление в глазах убийцы. Ты жалеешь о том, что совершил? О том, что ты такой? Или это всего лишь часть твоего имиджа, мрачный тоскующий рыцарь?

Действительно, трудно не впасть в отчаяние, если убил и вздернул на дереве двух женщин. Хотя не каждый преступник испытывает раскаяние. В мире есть люди, не похожие на других. Они не знают, что такое чужая боль и муки совести, не думают ни о ком, кроме себя. Хесс знал много таких людей, и они не были преступниками. Это были копы, помощники шерифа, бухгалтеры, механики, учителя, домохозяйки... Хотя, по правде говоря, большинство из них – мужчины.