– Прикрой меня, – сквозь зубы прошептал Саша, обращаясь к Николаю, – я попробую его обойти.

– Не суйся, – посоветовал Николай, – деваться ему некуда. Наши уже в курсе.

– Ему уже было один раз некуда деваться, – прошипел Саша. – Давай, на счет три!

– Раз, два… пошел! – крикнул Николай и принялся палить в китайца, спрятавшегося за палубной надстройкой.

Саша в это время метнулся куда-то вправо.

Чунь Жи чуть высунул голову из-за надстройки, чтобы осмотреться, а Николай, подчиняясь инстинкту, выстрелил.

Пуля попала китайцу точно в левый глаз.

– Твою мать! Охотник ты хренов! – ругал себя Николай, раскачиваясь из стороны в сторону. Он хорошо знал, что китаец был нужен живой, живой во что бы то ни стало. Такой был приказ.

По палубе бежали люди. К китайцу подбежал Рустам и уже хотел было приложить пальцы к горлу, чтобы прощупать пульс, но, взглянув на лицо Чунь Жи, все понял. Он распрямился и заорал на весь порт:

– Кто, бля?!! Какая сука?!!

США. Вашингтон. Лэнгли. Штаб-квартира ЦРУ

Весь полет до Вашингтона Элеонор провела в беспокойном сне, склонив голову на голубенькую подушечку, заботливо предложенную стюардессой.

Ей навязчиво снился тот же сон, что и прошлой ночью в Сан-Диего. Она просыпалась, отгоняла от себя видение, но стоило ей только закрыть глаза, как оно возвращалось снова и снова. Сон не повторял в точности предыдущий, но основные элементы его сохранились. Алекс с окровавленными глазами тянул к ней руки, безмолвно моля о помощи. И что самое неприятное, даже мучительное было в этом сне – это тот привкус, то настроение, которое не исчезало после пробуждения, а даже, как ей казалось, усиливалось.

Аэропорт Кеннеди встретил их нереально голубым небом, ясной солнечной погодой и лучезарными улыбками персонала. Улыбались и пассажиры, получавшие багаж вместе с Элеонор, перешучивались, строили планы на вечер, звонили знакомым, родственникам, радостно сообщая о своем прибытии. Только она стояла с каменным лицом, не в силах выдавить из себя улыбку. Своим отсутствующе-потерянным видом Элеонор обратила на себя внимание полицейского, наблюдавшего за получением багажа.

– С вами все в порядке, мэм? – заботливо спросил он, наклоняясь к ней с высоты своего двухметрового роста.

– Да, все нормально. Спасибо, сэр, – поблагодарила она полицейского, наконец-то с трудом улыбнувшись.

Но улыбка, наверное, вышла жалкой и неубедительной, полицейский с сомнением покачал головой и отошел, продолжая наблюдать за Элеонор.

«Вероятно, я выгляжу полной кретинкой, если уж на меня полицейские обращают внимание, – с досадой подумала она, беря с ленты свою сумку. – Надо как-то приходить в порядок, в конце концов».

Выпив большую чашку крепкого кофе в одном из расположенных в здании аэропорта кафе, она почувствовала себя немного лучше и направилась в ближайший рент-кар.

Элеонор заполнила формуляр на серебристый «Крайслер», и смуглая девушка, стоящая за конторкой, вручила ей ключи.

– Счастливой дороги, мэм, – улыбнулась она ей.

– Спасибо!

Усевшись за руль «Крайслера» и проехав несколько кварталов, Элеонор почувствовала себя так, будто вернулась домой из долгого путешествия. Ей это показалось странным, ведь вернулась она всего-навсего из Калифорнии, которую, впрочем, никогда не любила и всегда удивлялась, как там могут жить люди постоянно, на этой раскаленной сковороде. Впрочем, люди жили даже во Флориде – вообще в парной. И пробыла-то она там всего несколько дней, а такое чувство, будто несколько лет. Странно! И это чувство тревоги, эти повторяющиеся сны, которые она воспринимает как реальность. Вот! Вот в этом-то вся проблема! Сны – ерунда, какие только людям сны не снятся, но она-то воспринимает их как реальность и действует в соответствии с ними, по их указке.

Когда эта мысль пришла Элеонор в голову, она резко нажала на тормоз, и «Крайслер» перепуганно встал как вкопанный. Сзади раздался возмущенный сигнал. Ее объехал красный открытый «Мустанг», и девушка, сидящая за его рулем, показала ей средний палец.

Элеонор посмотрела на девушку невидящим взглядом, но все же съехала на запасную полосу и задумалась.

«Почему я решила, что с ним что-то случилось? – думала она, глядя на проносящиеся рядом машины. – Какие к этому основания?»

«А это, собственно, и неважно, главное в том, что, не выяснив всего, я так и не смогу избавиться от этого состояния и опять буду думать, думать об одном и том же и видеть эти ужасные сны. А выяснить, где он и что с ним, я могу, хотя и с трудом. Вот об этом и стоит сейчас подумать».

Она посидела еще минут пятнадцать, составляя план своих ближайших действий. Затем, удовлетворенно хмыкнув, повернула ключ в замке зажигания, перенесла ногу на правую педаль, и серебристый «Крайслер», лихо вывернув на дорогу, без остановок помчался в Лэнгли. Уже по дороге Элеонор придумала, как ей замотивировать свое столь раннее появление на службе. Это-то как раз было самым простым.

Дорога, скорость, родные и любимые ею вирджинские пейзажи привели чувства и мысли Элеонор в относительный порядок. Ну, что ж, перед ней стоит задача, и она готова ее решить. И не только ради Алекса, с ним-то как раз, вполне возможно, все в порядке, но ради себя самой. Ей стало даже интересно, насколько ее сны могут быть связаны с реальностью.

Наконец показалось светлое здание въезда в святая святых американской разведки. Странно, но она никогда не воспринимала Лэнгли как нечто могущественное и таинственное, грозное, недоступное. Это всего-навсего место работы ее родителей, а потом и ее самой. И каждодневное общение с людьми, владеющими тайнами, которые способны перевернуть, взорвать мир, изменить судьбы стран (что зачастую эти люди и делали), для нее было обычным и естественным. Теперь и она была из их числа, но никак это не ощущала.

После того как предупредительные и вежливые, но от этого не менее дотошные полицейские собственной охраны городка проверили ее документы и машину, она свернула на правую аллейку и направилась к новому корпусу, надеясь найти место для машины на восточной стоянке (оттуда меньше всего идти пешком). Место действительно нашлось, и даже не в самом дальнем ряду.

Вот и огромный полукруг входа с четырьмя большими стеклянными дверями, холл, не такой шикарный и знаменито-известный, правда, как холл старого корпуса, но тоже неплохой, дальше турникеты, полицейские, пропуска, лифт, который поднимает ее на пятый этаж северной башни, где находится их отдел. В светлых коридорах почти пусто, лишь изредка встречаются люди в деловых костюмах, по большей части ей незнакомые.

– Эл?!

Элеонор обернулась на знакомый голос. Перед ней стояла низкорослая, пухлая, если не сказать полная, сорокалетняя женщина со светлой короткой прической и удивленно смотрела на нее поверх очков своими добрыми светло-голубыми глазами. В руках она держала несколько папок, которые прижимала к груди, как школьница.