Кристина сделала паузу, чтобы перевести дух. Нина молчала, не в силах произнести ни слова. Она испытывала мучительную боль. Ее мать солгала Лучано. Она вовсе не потеряла ребенка. Семья Лучано, их гордость и влияние, вынудили ее мать обмануть его. Она все-таки родила ребенка, но отдала его чужим людям, так как не смогла бы вырастить дочку сама. Видимо, в Англии ей не к кому было обратиться за помощью. И она, Нина Паркер, стала живым результатом той трагедии.

— Но мама всегда была рядом с Лучано, — рассказывала тем временем Кристина. — Разумеется, как друг. И он тоже поддержал ее, когда умер отец Фредерико. Он погиб здесь. Он плавал, видимо с ним случился сердечный приступ, и он утонул. Мама была страшно потрясена, ведь он погиб таким молодым, никто и подумать не мог, что такое может случиться.

Кристина глубоко вздохнула и обхватила себя руками за плечи.

— После этого мама и папа очень сблизились, потом полюбили друг друга, а потом… — Кристина улыбнулась Нине. — Потом мама забеременела мной. Представляете, как все запуталось?

Нина кивнула. Она прекрасно понимала. Если принять во внимание гордость этих людей и боязнь скандала, то…

— Но папа все равно все время оставался рядом с мамой и заботился о ней. Речи о том, чтобы он развелся, даже и не шло. Папа увез маму в Америку, устроил нас там и с тех пор жил двойной жизнью. Если ты богат как Крез, то можешь себе это позволить. — Девушка хихикнула и продолжала: — Папа присматривал за делами в имении Бьяччи. Фредерико, когда закончил учебу, приехал сюда, но здесь не прижился и вернулся в Америку. — Она вдруг вздохнула. — Не знаю, как и где мы будем жить после этой свадьбы. Папа — сицилиец до мозга костей, да и мама, наверное, захочет остаться здесь. Насчет Фредерико не знаю. Вы уже говорили о том, где будете жить, когда поженитесь?

Нина в изумлении открыла рот. Сколько еще она должна лгать, чтобы никто не огорчался? Неужели Фредерико заявил своим родным, что они собираются пожениться? Ей вдруг захотелось остаться одной и обдумать все, что она узнала.

— Ой, посмотрите на Карло, — вскрикнула она и вскочила. — У него совсем соскочила повязка, и он запутался в бинтах. Пойду поправлю.

Кристина тоже поднялась.

— А я пойду домой. У меня еще даже вещи не распакованы. Нина! — окликнула она свою новую подругу. — Я так рада, что ты здесь. Потом ты мне расскажешь о себе все-все. Пока говорила я одна. — Девушка рассмеялась. — Но, уверена, у тебя тоже есть свои секреты, — пошутила она.

Которых ты ни за что не узнаешь, подумала Нина и с деланной улыбкой помахала Кристине на прощание.

Она опустилась на колени на влажный песок у кромки воды и распутала бинты на лапах Карло. Затем обхватила пса за шею и расплакалась. Нина плакала о матери, которую не знала. И о Лучано, который так и не узнает, что у него есть дочь. И о Фредерико, с которым они больше не смогут любить друг друга.

— Ой, Карло, — рыдала Нина, — не надо мне было приезжать на Сицилию. Это… это испортило мне всю жизнь!

Нина возвращалась, еле передвигая ноги. Ей страшно не хотелось идти в дом. Но, кажется, выбора у нее не оставалось.

Поднимаясь на террасу, она горько думала о том, что у них с Фредерико нет будущего. Она так любила его, но счастье ее было так недолго! Как может теперь она открыться отцу? Ведь Лучано даже не подозревает о ее существовании. Если сейчас Нина скажет ему правду, это может повлиять на его отношения с Софией, на которой он наконец женится после долгого и непростого романа.

Но у нее есть еще одна возможность. Она может позволить себе любить Фредерико, и ради счастья всех этих людей сохранить свою тайну навсегда. Но хватит ли у нее сил? Нужна недюжинная воля, чтобы постоянно жить во лжи, чтобы отказаться от того, о чем она мечтала всю жизнь, — обрести отца.

Но как тогда она объяснит Фредерико, зачем искала Лучано? Придется опять лгать ему о том, что у них был роман…

Нина измученно вздохнула. Фредерико уже поверил в то, что она бывшая любовница Лучано. А его нежные слова — просто комедия, предназначенная для Кристины и Софии.

На кухне никого не оказалось, и Нина какое-то время стояла, чутко прислушиваясь ко всем звукам в доме. Она знала, что ей нет места в этой сплоченной семье, и что ей не суждено встретиться с отцом.

А Фредерико? Это самое больное. Нина нашла любовь и тут же потеряла ее. Она пошла к себе в спальню. Открыв дверь, она отшатнулась и снова закрыла ее. На ее кровати спокойно спала Кристина. По всей комнате на полу были разбросаны дорожные сумки, стояли чемоданы.

— Тсс.

Нина едва не подпрыгнула. Фредерико прохладной ладонью взял ее под локоть и провел дальше по коридору. Открыв следующую дверь, он втолкнул Нину в комнату.

— Та комната Кристины. Я переселил тебя сюда, ко мне, — тихо сказал он. — Для влюбленных это естественно.

Нина пораженно открыла рот. И тут же закрыла его. У дальней стены, словно насмехаясь над ней, стояла огромная кровать. Она не сомневалась, что Фредерико предполагает, что они будут спать вместе. Нина рывком выдернула свою руку.

— Ничего себе естественно! — воскликнула она. — Здесь достаточно комнат. Ты просто хочешь наказать меня за то, что я приехала на Сицилию, что угрожаю вашему спокойствию. Но у тебя ничего не выйдет, Фредерико, — горячо продолжала она. — Я не буду спать с тобой в этой постели ни за что.

— Будешь, — холодно отозвался он. — Но особенно не надейся, что тебе светит что-то помимо спокойного сна.

— Не надеяться?! — не веря своим ушам, воскликнула Нина. — Твое самомнение просто поразительно! Хотя чему тут удивляться? После того, что я узнала о тебе и твоей семье… — Нина тут же прикусила язык и опустила голову. Черт, она должна держать себя в руках. — Где мои вещи? — слабым голосом спросила она.

— Все аккуратно разложено по полкам, — спокойно ответил Фредерико. — И что же рассказала тебе Кристина о нашей семье?

Нина не могла ответить ему. С Фредерико она чувствовала себя беззащитной. Слезы навернулись у нее на глаза.

— Что она рассказала тебе? — повторил Фредерико.

Хорошо, что он не подошел ко мне, подумала Нина. В его объятиях я теряю остатки воли. Она открыла шкаф и достала свежее белье.

— Да так, семейные истории, — пробормотала она наконец.

Последовало долгое молчание. Нине почему-то стало очень неуютно.

— Не слишком приятные истории, правда? — мягко спросил он.

— Можно и так сказать, — невнятно отозвалась она. Ей не хотелось снова ворошить все это.

— Тебе было больно слушать? — спросил Фредерико, словно поняв, что она теперь чувствует. Но ведь он же не может знать ничего наверняка.

— Мне просто грустно, Фредерико, — мягко проговорила Нина, глядя на него затуманенным взглядом. — Такая трагедия никого не может оставить равнодушным. И поэтому я согласна участвовать в твоем спектакле. Да, я буду играть роль, которую ты мне уготовил, перед твоей матерью и Кристиной, но только один вечер. Но завтра утром ты должен что-нибудь придумать, чтобы я могла уехать. Что ты им расскажешь, мне все равно. Для тебя одной ложью больше, одной меньше — не так и важно.