Но хозяин — рослый, крупный генерал с глубокими залысинами и лохматыми, кустистыми бровями — немедленно поднялся из-за стола и быстро пошел навстречу с раскинутыми для дружеских объятий руками. Е-мое! — сказала бы одна знакомая женщина, что делается.

— Ха-ха! — воскликнул гулким басом Фролов. — И совсем не изменился! Молодец! Садись, рассказывай. — и сам сел к длинному столу для заседаний узкого круга — напротив.

Турецкий поставил барсетку сбоку, на стол, и в ней что-то предательски звякнуло — ну как если бы ключи, к примеру, стукнули по стеклу. И генерал немедленно уставился на нее, потом перевел вопросительно улыбающийся взгляд на гостя.

— А, — небрежно отмахнулся Турецкий. — Искал в сейфе нужный документ, совершенно случайно наткнулся… Хочешь взглянуть?

Он вынул бутылку, протянул через стол. Фролов, не прикасаясь к ней, прочитал надпись на этикетке, покачал головой:

— А что, Саня, и часто тебе удаются такие неожиданные находки?

— Да не знаю, — пожал плечами Александр Борисович, — как-то завалялась.

— Ну раз завалялась, значит, надо понимать, и не жалко. Отчиняй! А я скажу…

Он вышел в приемную, и через минуту-другую его секретарша внесла на подносе пару рюмок и две чашки кофе. Поставила, улыбнулась Александру Борисовичу и удалилась.

— Рассказывай, какие дела, — сказал Фролов, поднимая рюмку. — Твое драгоценное!

— Взаимно! — кивнул Турецкий…

Профессионально выстроенный только на одних фактах и полностью лишенный любых эмоций, недолгий рассказ Александра Борисовича, было заметно, вызвал легкое недоумение у генерала.

— Все понимаю, Саня, кроме одного, — задумчиво пророкотал он, — на хрена попу гармонь? Ты ж у нас по заказухам, на кой черт тебе эта шпана? Я подозревал что-то личное.

Ну вот, теперь, значит, надо и это объяснять. Про Костю Меркулова, про Хасана Гусарова, про Питера Реддвея — словом, про все, с чем невольно столкнулся Турецкий в последнюю неделю. Оказывается, всего неделя-то вроде и прошла, а уж думалось, будто невесть сколько времени занимается действительно не своим прямым делом.

— Словом, понятно… — пробурчал Фролов, уже сам по-хозяйски разливая коньяк. — Хреновая, доложу тебе, Саня, у нас система, если на каждую дырку приходится «важняка» напрягать…

— Согласен, но ведь и сам помнишь наше светлое прошлое. Если не ты, то кто же?

— А это потому, что все работать разучились! За редким исключением. Вот они на тебя и валят.

— Разучили, Федор Александрович, — вздохнул Турецкий. — А точнее, отучили. Думаешь, не умеют? Или не хотят? Нет, дорогой, не дают. Не разрешают — из высших интересов.

Он вспомнил о том же Фрадкине и его более чем странном похищении, обошедшемся концерну в десять миллионов долларов. И можно подумать, будто эти деньги они вынули из собственного кармана, а не из государственного… Вспомнилось не менее странное решение прокурора прикрыть это дело… Но решил, что нагружать сейчас Федора еще и такой информацией было бы откровенно недружественным актом. Хватит уже и того, за чем он пришел сюда. А, собственно, чего он просит-то?

Этот же вопрос задал и Федор:

— Так чем же я-то могу помочь твоему горю?

— Во-первых, Федь, мне бы не хотелось, чтобы тебе донесли, что какой-то там наглый деятель из Генеральной прокуратуры чего-то копает под твою доблестную организацию. А это будет обязательно. И донесут, и распишут в таких красках, что не дай боже. И, во-вторых, чего я буду, в самом деле, при нужде и без надобности трясти своей ксивой? Мне ж много не нужно. Нам бы тех «капитанов-лейтенантов» вычислить и взять за это самое, чтоб у других охоту отбить.

— А вот, кстати, по этому поводу! — засмеялся Фролов. — Было у нас тут… — он обвел пальцем длинный стол, за которым сидели сейчас, намекая на какое-то высокое, видимо, совещание. — Короче, в связи с многочисленными жалобами по поводу хамящих гаишников и пожеланиями оттуда, — он ткнул пальцем в потолок, — мои боевые помощнички внесли предложение… Сейчас скажу, ты отпадешь. Это ж тебе просто повезло — на офицеров нарвался. А кто у нас главным-то образом на дороге стоит? Да сержант с трехклассным в лучшем случае образованием. А других просто нету! Потому что, если у кого семь классов, тот, считай, уже на руководящий пост тянет! Так вот и предлагают, честное слово, не вру! Давай, говорят, Федор Александрович, присвоим нашим сержантам младшие офицерские звания, и дело с концом. Глядишь, и погоны их как бы обяжут… Все равно ж учиться не будут, как есть ваньки, вылезшие из-под пенька на легкие заработки, так ими и останутся.

— А тебе не кажется, что именно сержанты, с их неприкрытой наглостью, и кормят своими поборами всю низовую часть твоей системы? И как разбегутся, где других возьмешь? Одно-то разрушишь, а порядка все равно не наведешь…

— Вот и я говорю — не понос, так золотуха, и так плохо, и этак нехорошо. Нет, это не решение проблемы. Я им так и сказал, только через мой труп. Уйду к такой-то матери, тогда и экспериментируйте… А сейчас идите и лучше думайте… Ну ладно, это все сотрясение воздуха. А по твоему вопросу… Говоришь, район Новокосино? Ну-ну…

Он подошел к огромной карте города, закольцованного МКАД, с протуберанцами новых районов, вошедших в городскую черту. Поглядел. Потом посмотрел район Волоколамского шоссе. Покачал головой с явным осуждением.

— Понимаешь, Федя, — сказал Турецкий, подходя к Фролову, — вот тех, — он показал наверх карты, — я видел. Здоровенные лбы. Даже фамилию одного знаю — Замутенков, хотя, вполне может, и липовая. А здесь, — он показал на другую сторону Кольца, — не видел, но по рассказу примерно такие же.

— «Летучие голландцы», что ль? — ухмыльнулся генерал. — А лица тех, говоришь, запомнил?

— Господи! — Турецкий стукнул себя по лбу. — У нас же запись есть!

— Ишь вы, какие шустрые! — засмеялся Фролов. — А чего ж сразу не захватил? Давай, подошли сюда когда сможешь. Разберемся… А на востоке у нас отдельный батальон ДПС стоит. Там командир — хохол этот, Новохатко, ну да, очень толковый мужик. И с дисциплинкой у него тоже порядок. Можешь прямо к нему подъехать, как раз на Большой Косинской. И вроде ребята у него… — Генерал с сомнением пожал плечами. — А с другой стороны… Народец-то весь откуда? Не из академии, да и высшей школой там не пахнет. Та же лимита, сам знаешь. Все может быть. Без паршивой овцы, Саня, к сожалению… Особенно когда ты сам себе хозяин на дороге, а денежка шальная…

Они вернулись к столу, еще приняли по рюмке и за неимением иных тем стали вспоминать и обсуждать эпизоды из собственного прошлого. Прощаясь, Федор протянул Александру свою классно выполненную визитку со всеми телефонами и даже одним мобильным. Надо понимать, для доверенного круга лиц. Турецкий ответил тем же.

Таскать с собой визитную карточку начальника УГИБДД Москвы Александр Борисович нужды не видел, телефоны переписал в свою электронную записную книжку, а саму визитку в тот же вечер отдал жене.