Отказавшись от коня, босая и простоволосая, Мирдль сделала сотню шагов по дороге, круто уходящей отсюда в низины. Проигнорировала осторожное замечание одного из святых воинов, что такими темпами они и за седмицу не доберутся, сделала в его сторону ладонью жест - помолчи. Огляделась, и коротко свистнула.

Сотни пар глаз со стен и башен замка стали свидетелями, как к одиноко стоящей святой сестре из-под сени буков и грабов выбежал пятнистый красавец-олень. Гордо и грациозно неся увенчанную великолепной парой рогов голову, благородное животное подошло к Мирдль и доверчиво положило голову ей на плечо. И та, погладив зверя да шепнув ему несколько слов, затем бочком, словно истинная дикая леди, запрыгнула ему на спину.

- Догоняйте! - она задорно засмеялась святым воинам и помчалась вниз.

Да уж, не неуклюжим по сравнению с оленем лошадям, к тому же несущим на себе паладинские туши вкупе с тремя пудами железа, тягаться с тем в скорости бега. Но Мирдль сменила гнев на милость, когда один из сопровождающих просто взмолился и попросил пощадить коней. Она позволила даже не запыхавшемуся оленю умерить свой плавный бег, больше похожий на полёт. И всё же, поскольку дорога мало-помалу шла всё-таки вниз, то путь к Тарнаку занял куда меньше времени, нежели святые воины потратили накануне.

Ну, что чувствовали встречные по пути и зеваки в оставшихся позади городках да сёлах - можете представить сами.

И не успело солнце ещё толком свалиться с зенита, как состоялся тот самый, знаменитый въезд святой девы в городские ворота славного града Тарнака. Да-да, тот самый, что описан в книгах и легендах - так что пересказывать общеизвестные факты, право, не стоит.

И лишь в том месте, где ведущая от полночных ворот улица вливается в главную площадь города, сестра Мирдль почтила прикосновением своих прелестных ножек камни мостовой.

- Ступай же - и отныне ни стрелы охотников, ни волчьи клыки не коснутся тебя и твоих потомков! - так напутствовала она на прощание оленя. Эх, каждого бы из нас так благодарили за верную службу...

И поныне, если охотникам не удаётся загнать оленя или в лесу находят изорванные в клочья волчьи останки, люди поминают Оленя Девы да осеняют себя благоговейно знаком Хранителя. Спасибо, что не позволил свершиться святотатству и уберёг покуситься на того самого.

А сестра Мирдль, с любопытством оглядевшись в никогда ещё не виданном ею городе, неспешно направила свои стопы в сторону фонтана, по причуде архитектора ещё времён Второго Королевства украшающего площадь. Зачерпнула ладонью воды, сделала глоток - и с одобрением кивнула. И люди в один голос утверждали потом, что именно в этот день водное сооружение раз и навсегда приобрело тот самый, чудный и неповторимый плеск и журчание, так напоминающие щебет весенних птиц.

На самом деле Мирдль перекинулась парой словечек с духами воды... но ведь, не стоит разочаровывать почтенных горожан и благоговейно снимающих у фонтана шапки приезжих? И мы не станем.

Что дальше? А дальше святая сестра пошла по широкой, длинной и прямой как корабельная сосна улице Мастеров. И для каждого встречного у неё находилась улыбка, ласковое слово или благословляющий жест. Никто не остался обделённым - даже невовремя попавшийся по пути лысый как колено жрец Солнца, с того дня до самой смерти щеголявший буйной шевелюрой. Ну, про остальные чудеса вы можете и сами в учебнике истории почитать, лентяи этакие...

Но в конце концов, вывела улица в порт. Долго Мирдль стояла и всматривалась в радующие взор морские просторы, забравшись на постамент и обняв ласково за бронзовые плечи свою сестру. И у ног их бурлило людское море, а чуть дальше белопенные волны ласкали на своих спинах крикливых чаек и корабли моряков. Но в конце концов, святая сестра улыбнулась - и опустила свой взор. Чмокнула нимфу-хранительницу, и тысячи людей оказались тому свидетелями - бронзовая дева ласково обняла свою сестру и тоже запечатлела на её щеке свой поцелуй.

Лукаво усмехнувшись, святая сестра вытребовала у торговца дамскими парфумами и притираниями пузырёк, кисточку... Кстати, именно тогда и появился обычай, чтобы городские модницы каждую ночь тайком пробирались к нимфе - и красили ей ноготки алым лаком. Иначе ни один парень в твою сторону не посмотрит... А стражники и городские старшины каждое утро столь же добросовестно мыли нимфе ручки смоченной перегнанным вином тряпицей. И потом, украдкой причастившись остатками оного зелья, целовали красавице пальчики. И что вы думаете - шаловливо усмехающая красавица прощала и отпускала им грехи.

Если вы ещё не поняли - Мирдль развлекалась. Шалила. Ставила на уши весь великий город. Если ещё вспомнить то ошеломляющее воздействие, что оказали на горный замок Эверардов маленькие феечки - теперь-то вы, надеюсь, понимаете, отчего с тех пор могучие ураганы полночных гор и неукротимые тайфуны полуденных морей всегда называют нежными женскими именами.

Но оставим, оставим хотя бы на время святую сестру, отводящую душу напоследок и тем отгоняющую от себя мрачные мысли о предстоящем. Оседлаем незримого и неутомимого дракона фантазии - и понесёмся к горам полуночи, чьи ладони бережно хранят большой и добротно устроенный замок. Заглянем в него - да хотя бы, вот сюда...

Айлекс как раз пробовал только что законченный оружейником меч. Воронёная сталь плясала в его ладонях, со свистом и стоном рассекая воздух. И когда посыльный передал приказ их сиятельства явиться пред их ясные очи, парень кивнул в ответ. Посоветовал оружейнику чуть поправить баланс - дескать, когда меч станут точить, он сместится совсем. И вернув на плечи неизменную куртку, поспешил за принёсшим известие солдатом.

Граф Эверард обнаружился на своём излюбленном в любую пору месте. На наружной галерее, откуда открывался великолепный вид. Слева уходящая с перевала в низины дорога, справа запертая замком горная долина. Почти под ногами грозный замок - а вечерами перед взором вельможи почти каждый вечер солнце величественно и торжественно окрашивало полнеба в алую зарю.

Айлекс привычно отдал почести повелителю Семигорья, но сухой смешок старика и разрешающий приблизиться жест руки остановили его.

- Ну что ты за человек? И слепому видно, что ни в грош не ставишь мой графский титул - но отдаёшь кое-какую дань уважения деду.

Их сиятельство осмотрел статного парня, даже в замке смотрящегося диким грациозным зверем. Да уж, человеческая кровь, ведомым только богам образом смешавшись с лесным духом, дала блестящий результат. Заник не раз уже смущённо сообщал повелителю, что легче прорубить сложенную вдвое кольчугу, чем шкуру этого синеглазого воина. А в лесу и горах он как следопыт не знает себе равных. И в то же время куда сообразительнее, нежели позволено простому воину. Не был бы бастардом, одна дорога - в предводители разбойников или морских пиратов.

Но деда нынче одолевали совсем иные мысли.

- Что там у тебя с этой монашкой? Хороша, спору нет, да и сила за нею нешуточная. Только, не по тебе она - ведь посвящена Хранителю.

Помявшись с ноги на ногу, Айлекс всё же решился и ответил так, что надолго отбил у старого графа охоту задавать опрометчивые вопросы.