– Мадемуазель! Невероятно рад вас видеть в своей усадьбе! Не смел и мечтать о счастье лично с вами познакомиться! – приосанился, но, скользнув ладонью по своей груди, обильно заросшей светлыми волосами, словно спохватился, что не одет, и бойко продолжил: – Прошу прощения, что сразу не выскакиваю к вам через окно! Зато приглашаю к себе в дом. Заходите и располагайтесь в светлице! Вам сейчас откроют. Чувствуйте себя как дома!

Плотно закрыл окно, задвинул шпингалет, и трудно было расслышать, какие он стал давать распоряжения своим любовницам. Если бы не находящаяся внутри в виде духа Дарья:

«Ох как заметались! При пожаре так не бегают! Честное слово… Одна девица уже оделась, ринулась вам открывать. Вторая получила распоряжение готовить что-нибудь на стол… Вопрошает, что именно… Хм! Дурой неадекватной её не обозвал, но так шикнул, словно распять пригрозил… Говорит: «…хоть водку с мёдом да чай с орехами – но на стол поставь! Гости у нас больно уж странные да опасные!» Ух как лихо одевается! Спецназ обзавидуется… А теперь для обеих подружек добавил, чтобы пояса на себя надели и были готовы ко всему… Странно, что за пояса такие? Попытаюсь к ним присмотреться…»

Входная дверь тем временем была раскрыта настежь, и невидимая с улицы женщина позвала внутрь:

– Проходите, располагайтесь! – да так и не показавшись на глаза, скрылась в глубине дома. А прибывшие из столицы гости, внимательно осматриваясь, зашли внутрь.

И рассмотреть было что. Деревянный дом из двух этажей поражал своей добротностью, целостностью и нерушимостью. Окрашенные балки без единой червоточины или трухи казались одновременно свежими и страшно древними. Неудивительно будет, если возраст дома окажется за сто лет. Да и от каждой отдельной детали строения, словно несло чем-то таинственным, индивидуальным.

Та же входная дверь чем-то особо привлекла внимание Хоча и Зариши Авиловой.

«Словно живая…» – проворчал дед по внутренней связи. А веддана уточнила:

«В любом случае она с сюрпризом. Чем-то кобру напоминает…»

Остальные ничего с ходу не заметили, а останавливаться специально да ковырять ногтями не стали. Небольшие сени, в которых ничего не было, кроме мягкого топчана, столика и стула. А затем и сама светлица, как её назвал хозяин. Довольно просторная, почти без мебели. На полах ковры, на стенах гармонично и в тему подобранные картины. Лампы и абажуры под старину. Лестница на второй этаж и под ней проход в кухню. Там же видны ещё две двери.

А на столе уже стоит несколько вазочек с вареньем, печеньем и пирожными. И тут же вылетевшая с подносом из кухни женщина стала расставлять приборы чайного сервиза. Молодая, не больше двадцати пяти, симпатичная, и голос милый, с этакой глубокой, чувственной хрипотцой:

– Здравствуйте! И не стойте, пожалуйста, присаживайтесь!

Убежала, взмахнув пустым подносом и создав за собой ветер из свежести, энергии, сладкого тела и сдобы. Пока решали, присаживаться или нет, донеслись объяснения от Дарьи:

«Рассмотрела я этот пояс, пока вторая девица его надевала. Из мягкой кожи, весь вышит непонятными знаками, какие-то кармашки с выпуклостями и три отделения с метательными сюррикенами. Так что не поведитесь на их простенькие и наивные личики! Те ещё подруги! И не удивлюсь, если тоже ведьмы…»

«Мы с ножами или с сюррикенами не ходим! – с пафосом ответила ей Елена Сестри. – Нам и ума хватает!»

«Ага! Потому вы так мало и живёте на свете! – фыркнула смехом госпожа Шарыгина. – Я бы на вашем месте с пистолетом и спать ложилась».

Резонное мнение, которое крыть было нечем. Да и странные пояса с холодным, метательным оружием настораживали. Поэтому гости остались стоять, разве что немножко рассредоточившись между столом и глухой стеной светлицы. Тогда как Загралов поинтересовался у целителя, который продолжал тщательно осматривать даже стены данного помещения:

«Что, Игнат Ипатьевич, коллега твой может оказаться ещё посильней тебя?»

«Хм! Смотря в чём… – стал рассуждать старик. – Я-то больше по науке пошёл да внутреннее естество человека изучал, а этот, похоже, совсем иную стезю выбрал. Как бы у него весь ум в «корень» не пошёл. Тогда и не колдун он вовсе, а так, пропащий прожигатель своего дара…»

«Ну почему же, за порядком в округе он присматривает вроде…»

«Вот и надо срочно послать кого в районный участок для полного выяснения», – спохватился дед. Но Иван его перебил:

«Давно послал. Целую бригаду во главе с Фролом. Дал ему в помощь Сашу Белую, ведьму одну, да пару десантников. Уже копают сразу с пяти направлений. Мало будет – ещё подключу народ…»

А тут и хозяин дома по лестнице спустился, совершенно видоизменившись во время переодевания и приведения себя в порядок. Строгий деловой костюм, галстук, изысканные туфли, уложенная бриолином причёска, золотые запонки, чуть ли не с бриллиантами на манжетах белой рубашки и голливудская улыбка на приятной, приветливой физиономии. Да и само лицо нельзя было охарактеризовать однозначно. Такие типажи всегда нравятся женщинам: туманный, мечтательный взгляд, чувственные губы, волевой подбородок. И сразу вызывают подспудную насторожённость у мужчин: несомненный конкурент, скорее даже лидер в борьбе за женское внимание. Недаром на такого соблазнителя ревнивцы с кольями охотятся.

Ну и, наверное, выражение лица Яков подбирал сродни обстановке. Сейчас он думал, что главная здесь высшая ведьма. Уж неведомо было, как он её силы рассмотрел, этого даже Загралов не смог бы сделать, взглянув первый раз со стороны на женщину, но направился он сразу к ней, практически игнорируя остальных:

– Мадемуазель! Разрешите представиться… – Зариша на свои двадцать четыре физических года и девяносто четыре паспортных выглядела на двадцать. И хоть нисколько не выделялась красотой и на фоне той же Елены Сестри смотрелась дурнушкой, тем не менее сразу заставила врождённого ловеласа включить всё своё обаяние, напор, желание покорять, влюблять и влюбляться. – …Шереметьев, Яков Иванович! Вольный художник, философ, апологет мистицизма, футуролог, практикующий колдун и социолог. Разрешите узнать и ваше, несомненно, сказочное имя?

Наверное, потому о себе ничего и не скрыл, что признал в визитёрах людей, близких по духу и образу жизни. А скорей всего, по той причине, что всегда привык представляться подобным образом. Ведь в нынешнее время все уже давно привыкли к экстрасенсам, колдунам, ворожеям, новым Будду, детям Христа и великим пророкам. И уже давно большинство трезвомыслящих граждан не принимали этих аферистов всерьёз. То есть истинному колдуну лучше всего спрятаться на самом видном месте, не скрывая, а, наоборот, выпячивая свои таланты и умения.

В ответ Зариша ни слова не проронила, а медленно, весьма показательно перевела свой взгляд вначале на Хоча, а потом и на Загралова. Тут же Игнат Ипатьевич постарался улыбнуться как можно радушнее, хотя голос его и сочился язвительной холодностью:

– Вообще-то свою супругу только я имею право представлять посторонним мужчинам. Но в данном случае не мы здесь вольны старшинствовать, а он, – после чего вежливо кивнул в сторону обладателя. – С него и начну представление, а дальше он уже сам решит. Иван Фёдорович Загралов… – К тому моменту выражение на лице местного колдуна сменилось со слащавого на деловое, но взгляд всё равно выражал полное недоумение. Видимо, ничего необычного в данном госте он не усматривал. Зато резко взгляд поменялся, после последующего представления: – …владелец символа-печати Ялято, Верховный Координатор сибирских целителей и «владетельниц растений».